нем останется след затертого пятна, после того как он просохнет. Но об этом я еще успею позаботиться. Я собирался постирать весь ковер в шампуне.
Вымыв кастрюлю и раковину, я погасил в кухне свет. Какое облегчение — уйти подальше от этого страшного свертка!
Мэриан как раз поднималась с кровати. Я обнял ее.
— Со мной все в порядке, — повторила она. — Жаль, что я так сорвалась.
— Все в ажуре, — сообщил я. — Ключ от номера был у него в кармане. Только это меня и беспокоило. Ты когда улетаешь?
— Возможно, в пять пятнадцать и наверняка в шесть тридцать.
Я посмотрел на часы. Без пяти два. Ей придется долго ждать одной в аэропорту, но тут уж ничего не поделаешь. Здесь ей оставаться нельзя.
Тем не менее казалось, она уже полностью овладела собой и действовала разумно. Мэриан подкрасила губы и надела шляпу, а я уложил ее дорожный чемоданчик и принес ей пальто, перчатки, сумочку. Ключ от номера в мотеле «Дофин» я сунул себе в карман.
Когда мы проходили через комнату, в ее глазах на мгновение промелькнул страх.
— Машина стоит приблизительно в квартале отсюда, — сказал я. — Не хотел подгонять ее к самому дому.
Она ничего не ответила. Я выключил свет и запер двери. Когда мы сели в машину, я дал ей закурить. Всю дорогу до Коллинз-авеню она молчала.
Лишь один раз я повернулся и взял ее за руку. И почувствовал ледяной холод даже через перчатку.
Я остановился подальше от «Дофина». Повернувшись к ней, зажал ее лицо в своих ладонях и сказал:
— Я не задержусь больше десяти минут. Ты уверена, что тебе не станет плохо?
— Да, конечно, — ответила она с тем же спокойным и как будто непоколебимым самообладанием.
Пройдя мимо центральной части «Дофина», я приблизился к нему со стороны выезда. Здесь находилась просторная автостоянка, расположенная вдоль боковой стены здания. Тут же был и черный вход. Я вошел через него и очутился в одном из коридоров нижнего этажа. Я вынул из кармана ключ от номера 226. В конце коридора увидел лифт самообслуживания и ведущую вверх лестницу. Поднявшись по ней на второй этаж, я начал сверять номера — 214, 216… Нет, не сюда. Тогда направился в противоположную сторону и свернул за угол. Навстречу мне шел официант с подносом в руке. Я кивнул ему, рассеянно помахивая ключом. Он улыбнулся и прошел мимо. Ага, 224, 225. Значит, я двигаюсь правильно. Теперь в коридоре не было ни души. Я отпер дверь, проскользнул в номер и заперся на ключ.
Окна на противоположной стороне комнаты были завешены портьерами. На ночном столике рядом с кроватью горел свет, в ванной — тоже.
Один из трех чемоданов лежал в сетке для багажа, другие два стояли под ней на полу. Их вид мне не понравился. Он пробыл здесь не меньше десяти минут и не открыл ни одного чемодана? Значит, мог звонить по телефону А что, если он звонил Корел Блейн, чтобы сообщить о своем приезде? Мы рассчитывали на то, что он никому не позвонит из-за позднего времени. Но если все-таки позвонил, не сказал ли ей о письме Мэриан?
Впрочем, в данную минуту я все равно ничего не мог сделать. Мне предстояло разрядить много других мин, прежде чем начать думать об этом.
Я присел на кровать и потянулся к телефонной трубке. Дежурный администратор мог знать, что Чэпмен отлучился из мотеля. Возможно, он даже вызвал для него такси. В таком случае нужно было начать с этой стороны.
Я снял трубку.
— Пожалуйста, дежурного, — сказал я.
— Хорошо, сэр… — Телефонистка тут же добавила:
— О, это вы, мистер Чэпмен? Хотите, чтобы я еще раз попробовала связаться с Томастоном?
Я подавил вздох облегчения.
— Нет. Просто отмените заказ. Я позвоню утром.
— Слушаюсь, сэр.
Ночной дежурный снял трубку:
— Дежурный слушает.
— Это Чэпмен, — сказал я. — Из номера 226.
Никаких писем на мое имя?
— Гм… Сейчас посмотрю… Нет, сэр, ни одного письма.
— О'кей! Пожалуйста, предупредите на коммутаторе, чтобы со мной никого не соединяли. Я не хочу, чтобы меня до полудня кто-либо беспокоил. Не забудьте, пожалуйста.
— Хорошо, сэр. И повесьте на ручку двери дочечку, тогда никто из служащих к вам не войдет.
— Благодарю, — сказал я.
Вынув из шкафа дощечку с надписью: «Не беспокоить», я выключил свет и выглянул в коридор. Никого. Я повесил дощечку на ручку двери, удостоверился, что дверь заперта, и направился к лестнице. По дороге никого не встретил.
Очутившись на тротуаре перед мотелем, я облегченно вздохнул. Еще одно препятствие было позади.
Я развернул машину, направляясь на Коллинз-авеню, а затем свернул на дорогу, ведущую к аэропорту.
Она сидела рядом со мной — прямая и спокойная. За всю дорогу Мэриан только один раз нарушила молчание.
— Я воспользовалась тобой, — сказала она задумчиво. — Да простит меня Господь Бог… Прости и ты меня, Джерри.
— Как это, воспользовалась мной? — переспросил я. — Что ты имеешь в виду?
Она промолчала.
Мы подъезжали к аэровокзалу. Когда я остановил машину на обочине дороги, было без десяти три.
— Какой сегодня день? — быстро спросил я.
— Четверг, четырнадцатое ноября… И не надо, Джерри! Говорю тебе, со мной все нормально.
Но я должен был убедиться в этом. Ведь с этого момента ей предстояло жить одной и полагаться только на себя.
— Скажи мне, что ты будешь делать?
— Я улечу отсюда в пять пятнадцать или в шесть тридцать. В любом случае уже к полудню буду в номере в Нью-Йорке. В час дня уеду из отеля и полечу в Новый Орлеан. В Томастоне буду в субботу утром. А дальше — все в точности так, как мы с тобой распланировали.
— Хорошо, — одобрил я.
— Ты не забудешь про магнитофонные записи? И ни при каких обстоятельствах не пытайся звонить мне.
— О записях не беспокойся. И вообще не беспокойся ни о чем. Все будет О'кей! Мы простимся здесь. А потом я разверну машину, высажу тебя у аэропорта и умчусь. О'кей?
— О'кей! — Она повернулась и приблизила свое лицо к моему.
Я поцеловал ее, прижав на миг к своей груди, и шепнул, прикоснувшись губами к ее щеке:
— Я не успокоюсь, пока опять не буду с тобой.
Это все, что я хочу сейчас сказать. Точка. И поехали.
Я развернул машину, подъехал ко входу в аэровокзал и помог ей выйти. Она подняла руку в знак прощания, повернулась и вошла в здание аэровокзала.
Было тридцать пять минут четвертого, когда я, дав задний ход, доехал до нашего домика. За высокой тенистой изгородью он казался темным, улицы были безлюдны.
Я остановился у гаража, выключил зажигание, фары и вышел из машины. Потом открыл багажник. Войдя в дом, прошел в спальню и переоделся как бы для рыбной ловли. Потом отправился на кухню и, не зажигая света, налил себе виски.
