— Извините за беспокойство, миледи, — произнес другой констебль.
— Да, просим извинить нас, леди Дурман, — подхватил тот, что проверял билет. Вид у него по-прежнему был такой, будто его допустили на время к ведущей в рай лестнице.
— Леди Дурман — это моя мать, — рассмеялась девушка, — а я всего лишь «госпожа».
— Да, госпожа. Разумеется.
Щельник зашипел и стал крутить головой так, словно шея у него была без костей.
— Вы что, собираетесь отпустить его, дурачье? Поймались на такую нехитрую уловку?
— А ну заткнись, — ответил ему констебль. — Начнем с того, что труп на Тенистой никто не находил. Мы проверили.
— Значит, преступник или его сообщники спрятали тело. Я сам был свидетелем убийства!
— Прекрасно. — Констебль смотрел на тролля с нескрываемым отвращением. — Отец вот этой барышни — первый советник парламента, а ты кто такой? Частный сыск? Закончим проверку на этом, или ты намерен задерживать нас еще дольше?
Казалось, что щельник сейчас завопит или вцепится констеблю в горло. Вместо этого он отвесил спасительнице Тео гуттаперчевый поклон, злобно поблескивая глазками из-под шляпы.
— Не знаю, что за игру вы ведете, миледи, но пока перевес на вашей стороне.
Она только засмеялась, увлекая Тео за собой по проходу.
— Пойдемте-ка в клуб, — весело предложила она, когда они оказались на площадке между вагонами. — Этот кошмарный тип, кажется, очень зол. Он поступил бы глупо, попытавшись предпринять что-то на глазах у стольких свидетелей, но уединяться нам не стоит — лучше его не искушать.
— Что тут, во имя Дерев, происходит? — вскричала Кочерыжка, выбравшись наконец из-под рубашки.
— А вот и ваша подружка. Мы, пожалуй, можем и ее взять с собой. Что ты пьешь, дорогая?
При входе в клубный вагон Кочерыжка скользнула обратно, и ее ответ потерялся в районе диафрагмы Тео.
— Я так рада. — Девушка заняла место в отгороженной нише. — Эта поездка обещала быть ужасно скучной. — Тео тоже сел, очень осторожно — и не только потому, что оберегал Кочерыжку: ему казалось, что при любом резком движении голова у него оторвется и скатится под стол.
— Спасибо вам, — сказал он. — За все.
— О, не стоит. Что будете пить? Вам обязательно нужно выпить хоть что-нибудь, прежде чем мы перейдем к этому ужасному делу.
Из-за пазухи Тео высунулась голова величиной с виноградину.
— Прошу прощения, госпожа, но во что это вы играете?
— А что? Разве он твой?
— В общем-то нет, но я за ним присматриваю. Вы, я слышала, из Дурманов будете?
Девушка закатила глаза.
— По рождению, но не по выбору. Дерева знают, я гораздо охотнее родилась бы в обыкновенной семье, как Левкои или Вербейники.
— В обыкновенной семье, где денег куры не клюют, — уточнила Кочерыжка, но девушка как будто и не расслышала. Тео, до сих пор не пришедший в себя, только и мог, что пялить глаза на эту экзотическую брюнетку, спасшую ему жизнь. Всего пять минут назад он был уверен в своей скорой гибели, а теперь его персональная Динь-Динь*[22], похоже, желает знать, не влюблена ли в него эта принцесса.
— Но кто же вы? — выпалил он. — Почему они вас послушались? И кто такой этот... Квейс?
— Кеюс — один из наших слуг. Он часто сопровождает меня в путешествиях, потому я и держу для него открытый билет, но сейчас он помогает семье готовиться к похоронам.
— К похоронам?
— За мной послали мою старую гувернантку с телохранителем, — будто не слыша, продолжала она, — но я не хотела ехать с ними и отправилась в путь досрочно, не дожидаясь их.
Тео растерянно посмотрел на Кочерыжку, которая сидела теперь на солонке и болтала ногами, но та только головой мотнула. Все происходящее, как видно, не слишком ее радовало — что было странно, учитывая альтернативу.
— Разве вы не слышали про похороны? — спросила девушка. — Об этом было во всех зеркальных потоках, но сначала побудьте героем и закажите мне выпить... о, я ведь не знаю даже, как вас зовут.
— Тео, — сказал он и виновато покосился на Кочерыжку. Та продолжала дуться. А, ладно, теперь поздно идти на попятный.
— Какое необычное имя! Может быть, вы родом из Ясеней или Ольшаника... или из земледельцев, что живут в Ивах, — ослепительно улыбнулась она. — Мое имя Поппея, но все зовут меня просто Поппи. Так будьте же Розой и закажите мне что-нибудь, хорошо?
— М-м-м... что же мне взять?
«И как я буду расплачиваться?» — хотелось добавить ему.
— Глупыш. Бармен сам знает, что мне требуется. Просто скажите, чтобы записал на мой счет.
Разрешив эту проблему, Тео отправился в дорогу. Почти все столики, к счастью, оставались незанятыми. Во всем вагоне сидело не больше дюжины посетителей, в основном одиночки или пары, тихо беседующие между собой. Здесь царила тишина, с которой он встречался, лишь когда доставлял заказы в кабинеты высших административных чинов, — тишина, обеспечиваемая надежной денежной изоляцией. Почти все, кого он видел, помещались на человеческом конце эльфийского спектра и, следовательно, были красивы. «Должен быть и другой бар — для таких, как я, и для ребят с крыльями и копытами», — подумал Тео.
Если у бармена тоже имелись крылья, он хорошо скрывал их. Длинное сумрачное лицо придавало ему сходство с актером, которого часто приглашают на роль Яго.
— Для госпожи Дурман, верно? — Он уже приготовил шейкер. — А вы, сэр, что желаете?
— То же самое. — Тео понятия не имел, что принято пить в Эльфландии. Есть ли у них водка? Или здесь в ходу только колдовские зелья — пясть лягушки, глаз червяги?
Он доставил обратно поднос с двумя заиндевевшими бокалами и двумя шейкерами.
— А мне? — осведомилась Кочерыжка, сурово глядя на него с солонки. — Или удовольствия посидеть у тебя под рубахой мне на весь день должно хватить?
О Господи, только этого недоставало. Тео, может, и не самый сообразительный парень на свете, но это определенно смахивает на ревность со стороны крошечной
