себя собой, только и всего. Вам попросту не с кем было себя сравнивать.
Тео опять не нашел ответа. Этот новый кошмар побеждал его по всем пунктам.
— А Кочерыжка? Она знает?
— Насколько я понял, нет. Это всплыло лишь после того, как леди Амилия увидела результаты анализов. Ваша подруга, по-моему, не из тех, кто способен умолчать о чем-то подобном.
У Тео нашлась еще куча вопросов, но Кумбер мог ответить далеко не на все. Нет, анализы не могут показать, кто его настоящие родители. Ни о каких громких случаях пропажи детей ему, Кумберу, неизвестно — и леди Амилии, судя по всему, тоже, поэтому происхождение Тео остается загадкой. Подмена маленьких эльфов смертными младенцами когда-то была в большой моде, но теперь почти вышла из употребления, в основном из-за эффекта Клевера.
Тео хотелось плакать, но в то же время он словно висел в вакууме, не в силах вспомнить ту жизнь, которую вел вот только что, до прихода Кумбера. Даже в гуще последних невероятных событий он продолжал ощущать себя самой заурядной личностью. Теперь это ощущение пропало: он буквально не имел понятия, кто он и что он. Какое-то время он сидел молча, терзаемый гневом и растерянностью.
— Слушай, — сказал он наконец, испустив глубокий дрожащий вздох, — я очень тебе признателен и когда-нибудь, возможно, сумею тебя отблагодарить, но не пошел бы ты отсюда сейчас, а? Мне надо побыть одному.
— Конечно, Я понимаю. — Кумбер встал, не слишком твердо держась на ногах. — Извините, но я подумал, что вам следует знать.
— Правильно подумал. — Тео вытолкал феришера в коридор, пытаясь найти еще какие-то слова и не находя их. Лишь захлопнув дверь, он понял, что остался совсем без света.
Он ощупью добрался до кровати и лег. В памяти мелькали какие-то фрагменты, не желавшие складываться воедино: детство, болезнь матери, чудеса, которые он видел здесь, и даже лицо Кэт, бледное и рассерженное. Ему казалось, что эта езда на роликах сквозь нескончаемый хаос длится уже несколько часов.
«Кто я? Откуда я взялся? Неужели вся моя жизнь — только дурацкая выдумка?
— Значит, мой сон об этом? — явилась к нему в темноте непрошеная мысль. — О злобном эльфе, который проснулся во мне и смотрит на мир моими глазами?
— Мама сказала, что никогда не любила меня так, как следовало. Потому что я был не такой, как надо. Ведь так? Она знала.
Она знала».
Свет так и не включили, когда он уснул, перейдя из одного мрака в другой.
Нарциссовы соты помещались под главной башней, в помещении, напоминавшем школьный спортивный зал. Свет уже дали, но верхние светильники горели слабо, а летучий народец мельтешил в воздухе так, что трудно было понять, что они, собственно, делают.
Занимаются ли они тут каким-нибудь нормальным спортом? Как мало он знает о мире, в котором принужден теперь жить, — и об этих вот созданиях, своих сородичах. Но сейчас Тео просто не мог об этом задумываться — весь его мозг представлял собой сплошной кровоподтек. Лучше сосредоточиться на чем-то менее глобальном.
Бедный сноб Руфинус говорил, что состоял в фехтовальной команде, — именно поэтому он считал, что способен справиться со щелъниками. Зря он так полагал. Стало быть, фехтование у них существует, а еще? Трудно представить эльфов играющими в хоккей или футбол. Правящий класс скорее уж посещает загородные теннисные клубы — намного легче вообразить, как они потягивают напитки после матча, в дорогих свитерах, накинутых на плечи. Это тебе не какие-нибудь потные баскетболисты.
— Эй ты, смотри, куда ножищи-то ставишь, — проверещал голосок с сильным акцентом. — Ишь, нашел себе занятие, мирный народ давить!
Тео, застыв, посмотрел себе под ноги. Движение на полу было не менее оживленным, чем в воздухе: пиксы и другие крошечные эльфы входили в соты и выходили обратно бесконечным потоком, как покидающие Гаммельн крысы.
— О Господи... — начал он и осекся. — Извините! Я ни на кого не наступил, нет?
— Только по счастливой случайности. Чем-чем, а грацией ты не страдаешь.
Тео осторожно стал на колени и увидел перед собой существо чуть побольше Кочерыжки, в серо-зеленой форме и всё в шипах — ни дать ни взять игрушечный артишок или ежик. В лапке оно держало ящик с инструментами. «Бог ты мой, — подумал вдруг Тео, — если Кумбер прав, то он мне родня, как и все эти букашки. Ближе, чем мама, биологически по крайней мере». Эта мысль тоже относилась к категории глобальных — он не мог сейчас на ней останавливаться.
— Ты уж извини меня, пожалуйста. Я здесь новенький.
Колючий человечек посмотрел на него внимательно и пожал плечами.
— Бывает.
— Не мог бы ты мне помочь? Я ищу одну девушку, Кочерыжку. Летуницу. Знаешь ее?
— Да ну их ко псам, летунцов этих. Думают, они тут самые главные. Погоди-ка. — Он сунул в рот два пальца, маленькие, как заточенные карандашные грифели, и свистнул трижды — на удивление громко. Тео не знал, что полагается говорить в таких случаях, и поэтому молчал.
Откуда-то сверху к ним спланировал еще один человечек — летунец, насколько мог судить Тео, хорошенький и одетый во что-то вроде тоги. Он посмотрел на Тео с умеренным любопытством и крикнул пешему:
— Чего тебе, голова ежовая?
— Я на работу опаздываю, а этот детина ищет кого-то из ваших. Чуть не задавил меня ножищами-то. Кочерыжкой звать. Знаешь такую?
Летунец снизился на пару футов и заглянул Тео в лицо с пробудившимся интересом.
— Она, кажется, в гостевом крыле остановилась.
— Вот и проводи его туда. Мне аккумуляторные контакты почистить надо, некогда мне тут с вами, — сказал колючий и влился в поток маленьких эльфов, струящийся к входной двери.
— Какой дружелюбный парень, — сказал Тео, и летунец засмеялся.
— Колючки на нем не только для виду. Хогбуны все ворчуны, он как раз еще ничего. Я попробую отыскать ее, а ты подожди здесь. Наступишь еще на кого-нибудь из ежовых голов — им-то ничего не будет, они крепкие, что твоя подошва, а вот ты наколешься. — Он зажужжал крылышками и улетел.
В Нарциссовых сотах имелось собственное кафе — еще одна большая комната рядом со «спортзалом». Самые маленькие столики размером не превышали серебряного доллара, за другими могло свободно разместиться с полдюжины игрушечных солдатиков. Для Тео и эти были маловаты, поэтому он осторожно пробрался в угол и сел на пол, прислонившись спиной к стене. Кочерыжка с чаем и лепешками пристроилась у него на колене. Поздним утром посетителей в кафе
