но все ее усилия оказались тщетными. На следующую ночь повторилось то же самое, а на третью — даже хуже. Теперь она просто боялась двигаться по своей каюте. Вначале Карин притворялась, будто спит, но через неделю и это стало невозможным. Вероятно, миссис Леннокс просто не осознавала, какие дикие стоны и крики она издает в экстазе, иначе ей было бы просто стыдно смотреть в глаза Карин, встречаться с нею на корабле. Хотя в данных обстоятельствах такое абсолютно нереально. На борту очень небольшого, старого грузового судна, их, женщин, оказалось всего две, а путь до Манилы предстоял еще очень долгий.
Когда в соседней каюте опять послышались стоны, Карин села на постели и схватила халат. Единственным выходом из положения было бежать из каюты. Она затянула пояс, сунула в карман сигареты, зажигалку, в темноте нащупала туфли и вышла в коридор. Без косметики на лице, непричесанная. Но Карин настолько обозлилась на то, что происходило рядом, что ей было безразлично, как она выглядит. Просто хотелось побыть где-нибудь в другом месте, пока не уйдет от соседки мужчина. Хотя и столкнуться с ним тоже было бы неприятно.
Карин даже подумывала о том, как бы перебраться в другую каюту, но не находила, чем обосновать эту просьбу. Кроме того, переселиться можно было только в двухместную каюту, а она заплатила за одноместную. Меандр» имел на борту четырех пассажиров и двенадцать посадочных мест. Все четыре одноместные каюты были заняты, все двухместные — пустовали.
Ее каюта была последней по коридору, со стороны штирборта. Выйдя, она никого не заметила. Свернув в другой коридор, прошла мимо столовой и вышла на палубу со стороны бакборта. Эта палуба была немного приподнята и называлась палубой для прогулок. Здесь находились пассажирские каюты, каюта стюарда, столовая и курительный салон. Этажом ниже располагались каюты команды, выше — офицеров и инженера, а также их столовая и радиорубка. Пассажирам разъяснили, что они должны пользоваться прогулочной палубой, в крайнем случае могут подниматься на верхнюю, но ни в коем случае не приближаться к мостику.
Карин Брук подошла к трапу и поднялась на верхнюю палубу, которая была освещена только лунным светом, поскольку мостик был на противоположном конце. Между двумя крыльями мостика находилась рубка, за ней — штурманская рубка и каюта капитана. Она остановилась между двумя спасательными шлюпками и залюбовалась звездной ночью, темным неподвижным океаном.
На корабле ударили три склянки, и сигнальщик на верхней палубе секундой позже повторил время — половина второго. Карин повернула голову и увидела на мостике офицера. Сначала она хотела спросить у него о причине остановки, но потом решила этого не делать. Это был скупой на слова, хмурый человек. Она видела его всего пару раз, мимолетно и даже не знала, понимает ли он по-английски. Сносно по-английски на корабле говорил только первый офицер. Карин знала об этом, поскольку он иногда обедал вместе с пассажирами.
Из машинного отделения доносился пульсирующий стрекот генератора, а в остальном на судне царила полная тишина. В воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка, все вокруг словно застыло. Она посмотрела вниз. Пока корабль плыл в тропических водах, Карин любила наблюдать за полосой света, которая бежала за кораблем. Но сейчас ничего не было видно, поскольку поверхность океана была совершенно гладкой, и лишь иногда на ней поблескивали точечки, словно светлячки.
Через какое-то время Карин услышала позади себя шаги и обернулась. Это был первый офицер.
Даже в темноте она не могла его перепутать ни с кем другим. Он был приблизительно двух метров ростом, с очень широкими плечами. Рядом с ним любой другой на судне казался карликом. Руки у него были мускулистые, а на большой, грубосколоченной голове росли густые светлые волосы. Растрепанные, они еще больше подчеркивали его энергию, буквально бьющую через край. Несмотря на свой огромный рост, первый офицер двигался с легкостью и грацией хищного зверя. Должно быть, немало женских сердец покорили его саркастические, холодно-голубые глаза и самоуверенная грубоватость манер. Карин непроизвольно подумала о том, что он тут делает в такое время, поскольку случайно знала, что его смена начиналась в четыре часа утра. Может, это именно он захаживает к ее соседке? И ей стало противно от одной такой мысли.
Офицер посмотрел на нее и остановился рядом.
— Собираетесь покинуть корабль, миссис Брук? Не случайно же вы стоите поблизости от спасательных шлюпок. — Его голос звучал насмешливо.
Она рассмеялась:
— Нет, только любуюсь ночью. Когда остановились машины, я проснулась…
— Такое происходит со всеми. Полная тишина после сильного шума разбудит любого.
— Случилось что-нибудь серьезное?
— Нет, просто перегрелись машины. Рабы из машинного отделения говорят, что через полчаса тронемся дальше.
Она вынула из пачки сигарету:
— Кто, вы сказали?
Он поднес ей зажженную зажигалку и усмехнулся.
— Раньше в машинных отсеках работали лишь рабы и осужденные.
Первый офицер прошел дальше к мостику, а Карин снова стала любоваться ночью. Необыкновенный мужчина. И видимо, образованный. Неплохо говорит не только по-английски, но и по-французски, по- немецки. Интересно, кто он по национальности? «Леандр» шел под флагом Панамы, однако команда корабля была очень пестрой. Зовут первого офицера Эрик Линд, наверное, он скандинавского происхождения, как и она сама.
Только теперь до сознания Карин дошло, что ее волосы похожи на непричесанный парик, а лицо как маска, смазанная жиром и уложенная на зиму. Какая еще женщина отважилась бы показаться в подобном виде такому чертовски привлекательному мужчине, как первый офицер? «О Боже ты мой, — сказала она себе, — ты просто безнадежна, дорогая».
Теперь корабль — темный, смутно вырисовывающийся — был не более чем в четверти мили от него. За прошедший час судно повернулось на несколько градусов и сейчас было обращено к нему боковой стороной. Годард видел сигнальные огни бакборта и несколько освещенных иллюминаторов. Это было грузовое судно, и неполадки, если таковые у него имелись, должно быть, случились в машинном отделении. На палубах было тихо.
Пот заливал ему лицо. Где-то в боку Гарри чувствовал боль, которая становилась все резче при каждом
