мне говорят так в третьем лице. Я видел, что мы с Аиджелиной можем стать большими друзьями.
— Ты часто ходишь на вечеринки? — спросил Ли.
— Нет.
— Почему? Там очень весело.
— Я никогда нигде не бываю. Пока меня не пускают, — горячо пожаловалась она.
Ли выразил некоторое сочувствие, нежно проговорив:
— Ну, это просто стыд! Очаровательная молодая девушка, такая, как ты, должна постоянно ходить на вечеринки. Тебе не кажется, что это позор. Боб?
— Да, — поддержал я, — какой позор! Она сердито посмотрела в мою сторону:
— Ты, наверное, считаешь, что очень весело все время сидеть взаперти на этой проклятой вонючей ферме!
— Я не говорил этого. Но есть места и похуже!
— Думаешь, девушке не надо повеселиться?
— Ой, ну какое мне дело!
— Ладно, Боб, прекрати, — вмешался протестующе Ли. — Не обращай на него внимания, Анджелина. Он вообще-то ничего, когда его получше узнаешь.
— А я вовсе не хочу узнавать его. У него не больше соображения, чем у мула.
Я встал с крыльца и снова вышел во двор. Не знаю почему, но она действовала мне на нервы.
На задний двор въехал Сэм с большой поклажей дров. Анджелина забрала свой каталог и ушла в дом.
— Здорово, Сэм, — сказал я.
— Здорово, Боб, — спокойно ответил он. — Охотился на птиц?
Он бросил быстрый взгляд через двор на выходившего из-за дома Ли.
Мы предложили ему сложить дрова, пока он сходит за квартой виски. Он никогда никому не позволял ходить вместе с ним туда, где припрятывал самогон.
Когда мы, поднявшись на фургон, стали перекладывать большие поленья вниз, из дома вышла Анджелина и направилась к колодцу с ведром. Она прошла мимо нас молча. Но, почувствовав на себе взгляд Ли, окинула его искоса медленным и внимательным взором.
— Она должна быть объявлена вне закона! — проговорил Ли тихо и неуверенно, когда она снова исчезла в доме.
— Она и так вне закона, — заметил я. — Существует закон, карающий за преступления против несовершеннолетних.
— Но ей восемнадцать. Ты слышал, как она сказала это. Она не малолетняя. Я пожал плечами:
— Сэм убьет тебя.
— Ну, ради такого стоит рискнуть!
— Черта с два стоит! Ничто на свете не стоит этого!
— Да, не стоит, если об этом не думать. Но как можно не думать, когда ее видишь? Я ничего не ответил.
— Только не говори, что она не действует так же и на тебя. Я видел, как ты встал и ускользнул. Ты тоже не мог этого вынести!
— О'кей, — согласился я, — о'кей. Итак, она действует и на меня. Но ведь можно погибнуть!
— Ну, черт возьми, не будь таким идиотом! Я готов поспорить, что она не девушка. По тому, как она крутит задом, это сразу видно.
— Да, — сказал я, — возможно. Но кто объяснит это Сэму? Кто ему объяснит это, если тебя поймают или если она влипнет? Учти, объяснять придется тебе. Или ты думаешь, она сама сделает это? Возьмет и скажет: “Ой, папа, он просто один из многих. У меня ведь столько друзей!” Черта с два она скажет это!
— Ладно, заткнешься ты, наконец? Мне уже надоели твои бесконечные проповеди!
Глава 6
Мы уже сбросили все дрова, когда Сэм вернулся из своего тайника. Он остановился около амбара с кукурузой, так что его нельзя было увидеть из дома, и сделал нам знак рукой.
— Я не хотел наливать вам на открытом месте, — сказал он, когда мы подошли к нему, и кивнул в сторону дома, где была Анджелина.
Я вспомнил, с каким презрением она произнесла: “Самогонщик!” — и мне стало его немного жалко. Такую девушку не обманешь.
— Один из вас может спрятать этой в свой ягдташ.
— Конечно, — кивнул Ли. Он расплатился с Сэмом. — Но давай зайдем сюда и хлебнем по глотку, как ты, Сэм?
Сэм немного поколебался, но затем кивнул. Мы прошли через узкую дверь в амбар и закрыли ее за собой.
Интересно, к чему вся эта таинственность. Что должна была думать Анджелина: чем мы занимаемся здесь? Играем втроем в бридж?
Амбар был построен из расколотых бревен. Внутри — их плоские стороны. Здесь было прохладно, сыро и пыльно. Только слабый луч солнца проникал сюда с запада сквозь узкую щель между бревнами. Неочищенная кукуруза, сложенная в высокую пологую кучу, занимала почти все пространство. Лишь у двери оставалось небольшое свободное место. Тут мы и примостились. Когда мы сели, прислонившись спиной к кукурузе. Ли отвернул крышку банки из-под фруктов. Он протянул банку Сэму.
— Давай! — вежливо предложил он ему. — Это сегодня первая, — сказал Ли и сделал большой глоток, держа банку с широким горлышком обеими руками. Он поморщился и сделал глубокий выдох:
— Ух!
Я сделал глоток без всякого желания. Мне не нравилось ощущение, когда перехватывает дыхание, не нравился и слегка затхлый запах самогона, но я должен был блюсти ритуал. Если трое мужчин берут бутылку, все трое должны пить. Что касается самогона, то он был хорош. Просто не понятно, зачем нужно делать это в такое время дня, на улице, во время охотничьей вылазки.
Сэм принял банку и сделал большой глоток, не меняя выражения лица. Он мог бы с таким же видом пить воду. Ли быстро сделал еще один глоток и снова передал банку мне.
— Много настреляли?
— Около дюжины, — сказал Ли. — Этот большой урод делал дыры в воздухе, и мне пришлось наверстывать за него.
Сэм кивнул и улыбнулся:
— Ну что ж, у каждого время от времени бывает пустой день.
— Давай еще по глотку, — предложил Ли.
— Ну, я, право, не знаю, — медленно ответил Сэм. Потом он все же взял банку. — Только один, потом мне надо распрягать мулов.
— Ты кончил на сегодня с дровами? — удивился Ли. Было всего половина четвертого.
— Понимаешь, я думал привезти еще один фургон, но, наверное, уже не получится. Пожалуй, тогда не успею сделать другую домашнюю работу. Я лучше распрягу.
'Точно, так будет лучше, — подумал я. — Распрячь мулов и остаться дома. Ты больше не поедешь в низину и не оставишь двух пьяных валяться в твоем кукурузном амбаре с квартой самогона и с этой девушкой, которая тут расхаживает. Это все равно как уйти, оставив непогашенный костер возле очищенного бензина. Я готов поспорить, что ты будешь счастлив сплавить ее замуж, чтобы какой-нибудь другой бедняга следил за ней”.
Два глотка меня согрели. Тут же мне вспомнилась старая сказка о том, что два глотка дают возможность видеть окружающее в более ясном свете. И что я действительно видел теперь яснее, так это то, что пора уводить Ли, пока он не слишком набрался. Никогда не знаешь, что он выкинет в таком состоянии.
— Нам пора возвращаться, — сказал я, — до машины довольно далеко.
— У нас еще много времени. Осади, — ответил Ли с легким раздражением.
Сэм поднялся и вышел, чтобы заняться своими делами. Уходя, он бросил на нас обеспокоенный взгляд. Ему все это совсем не нравилось. Это легко читалось на его лице, хотя он пытался скрыть свое
