— Так уж устроена жизнь, Шейла, — стараясь ободрить ее, произнес он.
Лоури, похоже, готова была убить кого-нибудь.
— Попадется мне когда-нибудь этот сукин сын.
Лорен так и не понял, кого Шейла имела в виду — подсудимого или судью Денвера.
— Задержись после обеда, — добавил шеф полиции, — есть кое-какая работа для тебя.
— Черт возьми. Как раз сегодня я хотела поменять масляный фильтр.
— Ты же юрист, Шейла. Ты можешь себе позволить довериться станции техобслуживания.
— Это все дерьмо собачье. Ты прекрасно знаешь, сколько я получаю. И знаешь что, — теперь она размахивала своими очками как мечом, —
— Ничего, привыкнешь.
Лорен, оставляя ее, искренне жалел следующего подсудимого, кем бы он ни оказался. Денверу необходимо восстановить обвинительно-оправдательный баланс, значит, он на ком-нибудь отыграется. А Лоури готова была растерзать следующего подзащитного на части своими собственными зубами.
Для выписки ордера потребовалось всего несколько минут, в основном только на подготовку текста машинисткой.
'НАСТОЯЩИМ ПРИКАЗЫВАЕТСЯ, — стояло большими грозными буквами, —
Лорену нравилось слово «приказывается». Денвер ничего не сказал по поводу анонимного звонка, а также не стал упираться, когда Лорен попросил указать в ордере возможность внезапного вторжения в помещение, сославшись на то, что аноним произнес слова «вооружены и опасны». Лорен положил ордер в нагрудный карман, на прощание пожал судье руку и вышел из кабинета через другую дверь. Его просто переполняло счастьем и гордостью, осознанием того, что при необходимости перед ним распахиваются любые двери.
Тем временем Киприано достал с полицейских складов так называемый «тук-тук»: свинцовую трубу трех футов длиной и шести дюймов диаметром. Ее полость залили бетоном, а по бокам приделали ручки и использовали специально для вышибания дверей. Кто-то уже умудрился с обоих торцов трубы наклеить улыбающеся рожицы.
Лорен ехал в Эль-Пинто в машине Киприано, а двое других офицеров следовали за ними в другой машине. Коротышка и его заместитель присоединились к ним на «бронкосе» с четырьмя ведущими колесами, который в департаменте шерифа предусматривался специально для сельских дорог, отличавшихся ужасным покрытием. Чтобы попасть в Эль-Пинто, пришлось сначала ехать на запад по 81-му шоссе, затем на север — по 103-му, мимо маленького жилого городка Виста-Линда, где проживали в основном работники Лаборатории высоких технологий. Их просторные дома стояли на бесплодной бурой земле за невысокими кирпичными заборами. За ними простирались акры неосвоенной земли, заросшей американской юккой и колючей грушей. На крышах домов стройными рядами чернели панели солнечных батарей. В северной части городка находилась торговая улица, места на стоянке здесь явно не хватало. Еще один удар по торговому бизнесу старого города.
— Этим людям, — заметил Лорен, — похоже, нравится их обособленность. Сначала они строятся на огромных территориях, а потом огораживаются забором.
Даже несмотря на то, что уволенные шахтеры распродавали свою недвижимость по баснословной цене, переселенцы, решившие обосноваться в Аточе, неохотно покупали дома в старом городе. Крохотные и потому неудобные, они в основном стояли на таких же маленьких клочках земли. Вот уж где шагу некуда ступить без того, чтобы не столкнуться с кем-нибудь из домочадцев или соседей. Работникам Лаборатории это не нравилось.
Киприано прикурил сигарету от автомобильной зажигалки.
— Они из больших городов, а там сосед жаждет убить соседа. Поэтому никто ни с кем и не общается, — без тени сомнения выпалил он.
— Думаешь, эти маленькие кирпичные заборчики спасут их?
— У них свои законы, не имеющие отношения к отбросам общества.
— Отбросы — это они сами со своей коммуной.
— Это точно.
— Да все они, — Лорен почувствовал подступающий приступ ярости, — никогда не объединились бы в свою коммуну, если бы она накладывала на них какие-нибудь обязательства. Как дачники, они ничем не связаны друг с другом, приехали-уехали.
«Даже пастор Рики и тот туда же, — вдруг подумал Лорен, — со всеми своими разглагольствованиями о невмешательстве в дела ближних».
— Уж тут ты прав, шеф.
— Просто болтаются взад и вперед, толкутся без дела. — Лорену понравилось сравнение с дачниками и хотелось еще немного поговорить на эту тему.
— Только и успевают компостировать билеты в своем чертовом бесконтактном поезде.
— А возят «дипломаты», набитые деньгами.
— Ага-а, — плохое настроение Лорена постепенно улетучивалось. — Эти огромные кучи денег они держат прямо у себя дома.
И наверное, из-за международной конкуренции Лаборатория считалась собственностью консорциума из нескольких концернов, занимающихся высокими технологиями. Они делили поровну риск и прибыль, зарабатывая десятки миллионов на новых сверхпроводниках. Жилой городок субсидировался из средств кредитного фонда самой корпорации. Деньги выдавались на каждую отдельную семью, покупки делались только на торговой улице. В магазин они ходили просто совершить финансовую операцию, им и в голову не приходило, что это повод пообщаться с соседями. «Да, пожалуй, это попытка создать новую культуру, без обычных человеческих связей, — думал Лорен, — уже десятилетия они пытаются жить отдельно, по своим законам, и мы, похоже, к этому привыкли».
— Помнишь, мы сами голосовали за то, чтобы их развитие никак не затрагивало старого города, — словно откликнулся на его мысли Киприано.
— Тогда почему нам приходится больше платить за воду и канализацию после объединения наших систем водоснабжения? У нас и до них были и вода, и канализация. Если уж живете отдельно в собственном городке, так и живите, мы-то почему должны за это платить?
— Может, они решили по-товарищески разделить с нами расходы? — хмыкнул Киприано.
— Как же, просто хотят нас облапошить. Заключают с нами какие-то хитроумные сделки, как наши предки в свое время — с индейцами. И когда мы спохватимся, будет уже поздно — окажемся в резервации, как Джордж Джилено.
Киприано со всей силы пульнул сигаретой в окно. Сравнение с Джилено явно ему не льстило.
— Ты так устроишь пожар, — заметил Лорен.
— За нами «хвост», — отозвался Киприано, — один из тех джипов.
— Черт их подери. Наши с тобой машины — под их постоянным наблюдением.
— Может, позвонить Биллу Пашиенсу, пусть прикажет своим людям прекратить это дурацкое преследование?
— С тем же успехом можно попросить Пашиенса выстрелить себе в задницу.
Они проехали по мосту через блуждающую между холмами Рио-Секо, потом под сверкающей на солнце эстакадой с полотном для маглева. Справа от Лорена убегала назад Виста-Линда. Слева остался въезд в Лабораторию высоких технологий, хорошо размеченный, со светофором. На светофоре горел зеленый. Дальше 103-е шоссе вырождалось в узкую, без обочин, дорогу с двухрядным движением. Асфальт пестрел рытвинами и заплатками. Слева тянулся забор Лаборатории высотой в двадцать футов из сетки-рабицы. Из-за забора выглядывала длинная череда холмов, закрывавших ускорители и несколько приземистых зданий землистого цвета.
Иногда, по ночам, во время экспериментов, все небо освещалось яркими вспышками, сопровождавшимися сильным грохотом.
Стреляют по Небесам, ужасался в таких случаях Лорен. Остается только надеяться, что Небеса не ответят тем же.
Лорен почему-то вспомнил, как на одной из предвыборных листовок Коротышки кто-то выбил из 22-мм
