— Извините. — Она всматривалась в карту, не имея ни малейшего понятия, где они находятся.
Элис никогда так не вела себя на работе. Обычно ему достаточно было сказать один раз, как она тут же понимала, что должна сделать, и четко следовала его указаниям. И никогда еще ее голова не работала так туго, как сейчас.
— Слушай, — сказал он ей, когда она принялась сверять маршрут, тщетно пытаясь сосредоточиться. — Я не знаю, что с тобой здесь происходило, но это было много лет назад. Сейчас не время предаваться ностальгии.
— Да, конечно, — поспешно отозвалась Элис. — Но мне немного не по себе — вернуться сюда спустя столько времени…
— Наверное, случилось что-то очень неприятное, раз ты так долго не навещала родные места.
Элис снова заняла привычную для себя оборонительную позицию. Она так долго была независимой, что мысль о доверии к кому-либо казалась ей совершенно невозможной. К тому же Виктор Темпл был последним человеком на земле, которому она могла бы довериться.
Элис скосила глаза на своего шефа и спросила себя, неужели и она поддалась бы его роковому обаянию, которому не могли противостоять другие женщины, если бы жизнь не преподнесла ей ценный урок.
Вслед за этой мыслью явилась другая, даже не мысль, а просто нелепая фантазия. Она представила его и себя в постели занимающимися любовью. Элис резко тряхнула головой. Слава Богу, к его обаянию у нее иммунитет. Если ее отношения с Джеймсом были ужасающей ошибкой, то связь с Виктором Темплом принесла бы в десять раз больше горя.
— Скорее всего, он больше там не живет, — услышала она.
— Кто?
— Тот, с которым у тебя был роман. С кем ты работала.
Элис знала, что Виктор сказал это наугад, и открыла рот, чтобы возразить ему, но промолчала: пусть продолжает думать так. Это ее устраивало.
— Я не могу себе представить, чтобы ты поддалась бурной страсти, — сказал он с хитрецой. Их глаза на секунду встретились, и Виктор перевел взгляд на дорогу, улыбнувшись уголком рта.
— Сколько времени нам отводится на проект?
— Не слишком ловкий способ сменить тему, Элис.
Молодая женщина уловила насмешку в его голосе, и это почему-то ее задело. Так было с самого начала: Виктор быстренько определил, к какой категории она относится, приклеил этикетку и оставил ее пылиться на полочке. Еще одна старая дева, просроченный товар. Возраст, конечно, изменить нельзя, но, по его понятиям, она была до такой степени несексуальна, что давно отказалась от мысли о замужестве.
— Я не обязана рассказывать вам о своей личной жизни.
— А ты рассказываешь о ней вообще кому-нибудь? У тебя сейчас есть мужчина?
— Нет, и меня это вполне устраивает.
— Правда? — Виктору явно нравился их разговор. — Я думал, все женщины хотят выйти замуж, вести семейную жизнь, растить детей.
Элис так и передернуло.
— Сейчас двадцатый век, к вашему сведению. Многие женщины предпочитают делать карьеру, вместо того чтобы поддерживать домашний очаг.
Она никогда не разговаривала с ним таким тоном — но раньше их разговоры никогда и не касались личного. Во всяком случае, настолько личного. По пятницам он иногда спрашивал, какие у нее планы на выходные, но никогда не выражал намерения пойти дальше вежливого вопроса.
— Я думаю, это сказки, — спокойно сказал он. — Лично мне кажется, что любая женщина отдала бы все что угодно за надежные семейные отношения.
Элис ничего не ответила, боясь вспылить и наговорить дерзостей.
— Разве ты не согласна со мной? — с улыбкой настаивал он, словно испытывал удовольствие, наблюдая, как ее рассудок борется с желанием вступить в спор.
— По-моему, ваши избранницы не очень-то тяготеют к постоянным отношениям.
— Что ты имеешь в виду?
Элис почувствовала, что зашла слишком далеко. В голосе шефа не слышалось возмущения, но каким бы добродушным Виктор ни казался, он никого не пускал в свою личную жизнь, и позволять себе высказывания по поводу его женщин было весьма недальновидно со стороны Элис: все-таки он ее работодатель, и об этом не следует забывать.
— Ничего! — дрожащим голосом сказала она, пытаясь исправить положение. — Абсолютно ничего.
— Ну уже нет, тебе придется объясниться. И не бойся, пожалуйста, я ведь не зверь…
Элис осторожно покосилась на него — так, как если бы увидела перед собой мирно настроенного тигра, который, однако, мог напасть в любую минуту.
— Я… я просто неудачно пошутила, — промямлила она наконец. — Не знаю, как такое вырвалось.
— Опять уходишь от ответа, а мне бы все же хотелось его получить.
Ему на самом деле интересно, вдруг почувствовала Элис, и он, похоже, вовсе не обиделся. Конечно, с чего обижаться на секретаршу, мнение которой для него совершенно ничего не значит? Глупо, но ее это немного задело.
— Хорошо, — отважилась она. — Вы сказали, что большинство женщин мечтают о совместной жизни. И как же вы ощущаете себя после того, как имели близкие отношения с женщиной, а потом отказались связать с ней свою жизнь?
Они не должны были говорить об этом, им следовало обсуждать маршрут, беседовать о погоде, о выходных, о кино, о чем угодно, только не об этом,
— Но я доставляю женщинам удовольствие. Элис знала, какое удовольствие он имел в
виду, и четкие, но почему-то неприятные картины проплыли в ее мозгу.
— Что ж, прекрасно.
— Но было бы еще прекраснее, если бы меня окольцевали?
— Для вас, как я понимаю, нет.
— И для них тоже. Они сами хотят избавиться от меня раньше, чем я успеваю от них отвязаться. — Взглянув на нее, Виктор хохотнул: — Наверное, я должен принять выражение твоего лица за комплимент.
Элис покраснела, сообразив, что он прекрасно понял, о чем она подумала. О том, что женщины не стремятся так просто избавиться от таких мужчин.
— Я узнаю это место, — сказала она, решительно меняя тему, и сложила карту. — Мы доберемся до города примерно через пятнадцать минут. «Верхние поля» находятся на другом конце. Я покажу, как туда ехать.
Элис уставилась перед собой, следя за дорогой, и, прежде чем Виктор попытался вернуться к их разговору, принялась в деталях описывать город, указывая на особо памятные ей места, мимо которых они проезжали.
Вид замка, возвышающегося вдали подобно монарху, созерцающему свои владения, вызвал у нее неприятное предчувствие. Она замолкла, потому что у нее внезапно пересохло во рту.
— Впечатляет, да? — вполголоса произнес Виктор, неверно интерпретируя ее молчание.
— Да, пожалуй.
— Можешь теперь вздохнуть спокойно. Из города мы выехали, а здесь, надеюсь, тебе ничего не напомнит о прошлом.
— Нет. Ничего. Ничего… Если бы!..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
