Герцог Рорик откинул локон со лба. Ради столь значительного события, как военный совет, он пошел на уступки: его великолепно сшитый костюм был лишен любого рода излишеств. И все же герцог больше походил не на воина, а на павлина.
— И что вы планируете делать, ваше высочество? — спросил Рорик.
Он посмотрел на присутствующих и с горечью заметил: они рады, что его земли, а не их имения подверглись нападению.
— Мы будем драться, — заявила Бриони. Тут она вспомнила про брата и повернулась к нему с еле заметной смущенной улыбкой, которую заметил лишь он один. — Если ты, конечно, согласен.
— Конечно, — ответил Баррик. Ему вдруг пришла в голову мысль, простая и приятная по сравнению с донимавшими его жуткими видениями. — Мы будем драться.
— Тогда нужно заканчивать приготовления, — сказала принцесса. — Лорд Броун, лорд Олдрич, действуйте, как мы договорились раньше. Мы выведем армию на поле боя прямо сейчас. Хотя бы для того, чтобы проверить силы.
Авин Броун и Тайн молча кивнули — солидные люди с серьезными обязанностями.
— А я поведу ее, — объявил Баррик.
— Что? — Бриони отшатнулась от брата, словно тот ее ударил.
Баррик остался доволен произведенным эффектом. Он знал, что сестра привыкла принимать решения без него, и часть его Души, пусть маленькая, чувствовала себя обиженной. Отныне все изменится.
— Но, Баррик, ты только что перенес тяжелую болезнь!… — воскликнула Бриони.
Авин Броун стукнул по столу обеими руками, потом скрестил их под камзолом, словно боялся, что они выдадут его.
— Вы не можете так рисковать, ваше высочество… — начал он.
Баррик не дал ему закончить.
— Я не глупец, лорд Броун. Я не предполагаю, что смогу в одиночку изгнать сумеречное племя. Знаю, вы считаете меня упрямым малолетним калекой. Но я все равно поведу наше войско, хотя бы ради символа. Серебряный волк Англина должен присутствовать на поле брани, иначе никак нельзя. — Блестящая идея, которая казалась столь ясной и очевидной, теперь несколько потускнела, но принц не отступал. — Тут уже сказали, что Рорик обязан показать, как аристократы защищают свои земли. Всем прекрасно известно, что народ Южного Предела напуган ужасными событиями: наш отец в плену, Кендрика убили. Если Вансен прав, приближаются еще более страшные времена — война с неизвестными существами. Народ должен видеть, что Эддоны готовы защитить его. В конце концов, регентов двое, а это непозволительная роскошь. Один из нас отправится на поле боя.
— А если тебя убьют? — выговорила Бриони.
Она так рассердилась, что едва не лишилась дара речи. Но от этого Баррик еще больше утвердился в своем решении.
— Я же говорил, сестренка, что я не глупец, — сказал он. — Когда король Ландер в Унылой Пустоши надел отцовскую корону и выступил против сумеречного племени, разве он сражался в первых рядах и участвовал в рукопашной? Но его помнят благодаря той великой победе. Люди почитают его имя…
Он слишком поздно сообразил, что сморозил глупость и его могут понять превратно. Так и вышло.
— Это не совсем подходящий случай для молодого человека, чтобы прославить свое имя, — сердито объявил Тайн Олдрич. — Да простят меня ваши высочества, я не могу спокойно стоять в стороне, когда судьбу людей и земель подвергают опасности ради репутации.
Теперь рассердился и Баррик, но только на себя. Он не мог объяснить (хотя сам это понимал), что им движет не жажда славы, а желание избавиться от проблемы. Он вдохнет чистый воздух битвы, где не нужно бояться своего гнева и надвигающегося сумасшествия. А если он погибнет, то избавится и от жутких снов, и от своего вечного страха.
— Я прекрасно сознаю всю серьезность того, что нам предстоит, лорд Блушо, — ответил он новоиспеченному главному оружейнику. — Во всяком случае, вполне могу себе это представить. И я знаю свои недостатки. Вы хотите напомнить мне о них?
Тайн молчал, но глаза говорили за него. Бриони на время спрятала свой гнев под маской невозмутимого спокойствия.
— Мы с принцем Барриком обсудим этот вопрос наедине, — ровным тоном произнесла она.
«Она становится похожа на отца, — подумал Баррик, — но не так, как я. Ей достался его дар, а мне — его проклятие». Ему нерадостно было осознавать это.
— Мы обсудим все, что ты пожелаешь, — сказал он Бриони. — Но я все равно пойду в бой.
Баррик знал, что так и будет. Ведь он из семьи Эддонов. В его душе в этот момент созрело нечто решительное и твердое, чему никто не в силах противостоять. Он добьется своего.
— Эй, Чет, вы нашли мальчика? — окликнула фандерлинга почти незнакомая женщина.
Чет знал, что сама она из рода Песчаника, а ее подруга с выдающимся вперед подбородком (они сплетничали на крыльце) принадлежит к роду Осадочной Породы.
— Пока нет, — прокричал он в ответ.
— Вам обязательно гудеть, как ветер в трубе? — пискнул Жуколов у него на плече. — Мой череп чуть не лопнул.
— Простите.
Чет был рад, что женщины от него далеко, а значит, не видят крошечного человечка. Пусть лучше думают, будто Чет разговаривает сам с собой. Не то все дети Города фандерлингов — и половина взрослых в придачу — прибегут, чтобы посмотреть на живого крышевика.
— Может быть, вам будет лучше у меня в кармане? — спросил он Жуколова. — Там вас никто не заметит.
— А что я смогу там унюхать?
— Ах, да. Я и забыл.
Жуколов заерзал и чихнул, слишком громко даже для Чета.
— Быстро поворачивайте… поворачивайте… чи'м'ук! — Крышевик заколотил своими крошечными ножками. — Где солнце? Куда двигаться по солнцу? Как мне сообщать о поворотах?
— Вполне подойдет «налево» и «направо», потому что вы вряд ли знаете, где находится дверь Каменотесов и Шелковая дверь, — предложил Чет. — Вы ведь понимаете, что такое «лево» и «право»?
— Конечно. На своем языке мы говорим «лив» и «прев». Так что идите на лив, или налево, как вам угодно. Главное, поверните.
Чет не понимал, зачем крышевики изменяют слова чужого наречия, но он давно заметил, что у Жуколова была собственная, немного странноватая манера говорить. Из всего крошечного народца только королева изъяснялась на абсолютно понятном и грамотном языке. Интересно, почему она владеет языком внешнего мира лучше, чем ее подданные? Но он не стал задерживаться на этой мысли.
