хлопковых полей.
Мы миновали пару полуразрушенных ферм, затем посадки хлопчатника стали редеть. С этого места пошла пустынная песчаная местность, поросшая жестким кустарником, и вокруг не было заметно ни малейшего признака человеческого жилья.
Проехав около четырех миль, мы остановились перед воротами, преграждавшими въезд на частную дорогу, которая представляла собой лишь две колеи, проложенные между деревьями. На воротах висел знак: 'Охраняется. Въезд запрещен'. Я подумал, что здесь, вероятно, расположен заповедник частного охотничьего клуба, членом которого является ее муж, но она ни словом не обмолвилась об этом. Недавно по этой дороге уже проезжала машина, может быть, вчера или позже, разрушив своими колесами подсохшую корочку земли на колеях.
Я вышел из машины, чтобы открыть ворота, и мы проехали еще с милю, после чего дорога внезапно оборвалась. Моя попутчица остановила машину.
— Приехали, — заявила она.
Это было прелестное местечко, и в ту минуту, когда она выключила мотор 'кадиллака', звенящая тишина охватила нас. Под густыми кронами деревьев, свисавшими над водой, стоял большой плавучий дом, а позади него сверкала на солнце обширная поверхность озера.
Она открыла багажник, и я достал оттуда свой акваланг.
— У меня есть ключ от плавучего дома. Там вы можете переодеться, — сказала она.
Она пошла впереди, показывая дорогу. Ее высокие каблучки четко постукивали по досками причала вдоль берега, и вся ее стройная спортивная фигурка составляла волнующий контраст с этим диким, забытым богом и людьми уголком.
Дощатый пол у правого борта плавучего дома переходил в длинный мол, который вдавался далеко в озеро.
— Я, пожалуй, оставлю акваланг здесь, — произнес я. — Мне хотелось бы сперва осмотреться.
Она молча кивнула. Мы свернули на мол, и передо мной открылась озерная гладь. Мол вдавался футов на тридцать и у конца его были привязаны две небольшие двухвесельные лодки. Озеро было шириной около сотни ярдов. Абсолютно спокойное, оно сияло под солнцем между густыми стенами деревьев, обступивших его со всех сторон, а в двухстах ярдах впереди виднелся широкий мыс.
— Утиная заводь как раз за этим мысом, слева, — сообщила она.
Я с сомнением взглянул на нее:
— И он не имеет ни малейшего понятия, где у него вывалилось ружье?
Она покачала головой.
— Нет. Это может быть в любом месте между пристанью и мысом.
Мне все это продолжало казаться странным, но тем не менее я ничего не сказал, кроме как:
— О'кей. Что ж, пожалуй, можно начинать. Вам придется плыть со мной в лодке, поэтому лучше бы вам переодеться. Эти ваши посудины довольно грязные и сыроватые.
— У меня, кажется, есть где-то в доме старый купальник. Я пойду надену его.
— Ладно. Я жду.
Мы вернулись к сходням и поднялись на палубу плавучего дома. Она отперла дверь.
Дом представлял собой удобное пятикомнатное строение, расположенное на плоскодонной барже. Она показала мне мою комнату и ушла переодеваться. Она держалась со мной холодновато и была, по- моему, слишком самоуверенна, явившись сюда, в этот пустынный уголок, одна с совершенно незнакомым мужчиной.
Впрочем слово 'холодновато' никак не подходило к ней. Я убедился в этом через несколько минут, когда она вышла к причалу. Я уже подготавливал одну из шлюпок. При ее виде у меня перехватило дыхание. Черные шерстяные трусики и лифчик составляли весь ее костюм и так эффектно подчеркивали теплый золотистый загар ее кожи, что я ощутил что-то наподобие удара. В ней было нечто царственное, как у богини скандинавских саг. Я смущенно отвел глаза, чтоб не выдать впечатления, которое произвела на меня ее фигурка, и принялся усердно вычерпывать воду из шлюпки. Она же держалась совершенно свободно, с абсолютным безразличием относясь к тому, что была почти обнажена.
Я вставил уключины и придержал лодку, пока она усаживалась. Затем я уложил акваланг на корму и оттолкнул шлюпку от причала.
Ружье я обнаружил в каких-то семидесяти пяти ярдах от берега. Если бы я смотрел вперед, а не вглядывался так пристально в илистое дно, я нашел бы его гораздо раньше. Оно торчало, воткнувшись стволом в ил, почти перпендикулярно дну. Я вытащил его из ила, вынырнул на поверхность и поплыл к шлюпке.
Ее глаза широко раскрылись, и она заливисто рассмеялась, когда увидела ружье.
— Быстро справились, а? — удивилась она.
Я уселся на дно шлюпки, снял баллоны и стащил с себя резиновые ласты.
Пустяки, — скромно проронил я. — Оно торчало на самом виду.
Она спокойно наблюдала, как я пробираюсь на корму и усаживаюсь с ружьем. Я поднял его. Это была великолепная охотничья модель с откидывающейся прицельной планкой, украшенная богатой гравировкой. Я разломил ствол из-под прицельной планки и прополоскал его в забортной воде. Потом я снова поднял его и посмотрел ствол на свет. Она продолжала молча наблюдать за мной.
Ствол мог долго противостоять ржавчине, воткнутый в ил, где было мало или совсем не было кислорода. Но с деревом обстояло несколько иначе: оно должно было намокнуть. А оно не намокло. Вода собиралась на нем в капли, как на свеженавощенном паркете. Оно не могло находиться в воде сутки.
Я вспомнил следы автомобильных шин на дороге и подумал о том, как просто и дешево меня купили.
ГЛАВА 4
Вернувшись к причалу, я привязал шлюпку и молча пошел к машине, таща за собой акваланг и ружье. Багажник все еще был открыт. Я швырнул свое снаряжение в багажник, захлопнул крышку и возвратил ключ своей спутнице.
'Почему бы и нет? — в ярости подумал я. — Если это в ее кругу считается невинным развлечением, чего же мне лезть в бутылку? Может быть, то, что она завезла меня сюда под предлогом работы, было не совсем порядочно с ее стороны, и, возможно, она могла быть немного менее циничной и не размахивать перед моим носом своим обручальным кольцом, в то время как ее пикантные округлости выводят человека из равновесия, выпирая во все стороны из купальника. Но не стану же я поднимать из-за этого скандал, не стану же я с ней драться!'
— Вы удивительно спокойны, — произнесла она, с легким замешательством глядя на меня своими огромными серыми глазами.
Это снова была богиня. Она была чертовски соблазнительна.
— Вы находите? — наконец ответил я.
Мы возвратились к причалу и поднялись на борт плавучего дома. Она остановилась перед камином и стояла, продолжая смотреть на меня с некоторым смущением, словно ей все еще было неловко передо мной.
Она попыталась улыбнуться.
— Вы и в самом деле быстро нашли это ружье, не так ли?
Я утвердительно кивнул. Я стоял и смотрел ей прямо в лицо. Ее взгляд встретился с моим.
— Если бы вы отплыли подальше, прежде чем зашвырнуть его в озеро, на это потребовалось бы больше времени, — угрюмо ухмыльнулся я.
Ее личико вспыхнуло. Но я был зол и решил идти напролом.
— А теперь объясните мне, зачем вы меня сюда притащили? Неужели только для того, чтобы продемонстрировать мне свои прелести?
Крепкая оплеуха едва не сбила меня с ног. Все ее сто пятьдесят фунтов оскорбленного достоинства
