Блэйк. Я не говорю, что делать тебе, а ты…
– Я спросил только, кто он, – сказал я. Я засунул руки в карманы, они там сжались в кулаки. – Ну, так кто?
– Раньше ты никогда не спрашивал, – сказала она, запахивая халат на груди. Баба не будет трясти сиськами, если она не в настроении. – Ты раньше никогда не спрашивал, потому что тебя это устраивает. Ты ж сам кидаешься на каждую блядь в этом городе.
– Раньше я никогда не спрашивал, потому что мне не приходилось нюхать пердеж другого мужика. А теперь отвечай. Кто это был?
– Отвали. Иногда я тебя ненавижу. – Она взяла сигареты и зажигалку и отъехала в спальню, а я остался стоять как последний идиот.
Не могу сказать, что я был в восторге, что все вышло так, а не иначе. Я знал, что Салли любит поблядовать. Полгорода знало. Салли всегда была такой. Особенно после пары перно[3] на темной основе, «Скрампи»[4] имел такой же эффект, но времени нужно было больше, к тому же от него у Салли живот пучило.
Она и в школе такой была, всегда нравилась пацанам, да и они ей тоже. И когда она бросила школу и пошла работать парикмахершей, все продолжалось в том же духе. Когда целый день стрижешь патлы старушенциям и слушаешь их болтовню, конечно, захочется нормальной мужской компании, ее нельзя за это винить. И уж точно все стало еще круче, когда она начала исполнять стриптиз, тогда каждый мог увидеть, что у нее есть. Такой она была, и когда я встретил ее пару лет назад на бирже труда. Сэл – это Сэл. И как я уже сказал, я не всегда от этого в восторге.
Но не мне было жаловаться, это уж точно.
Так что я стоял и нюхал пердеж какого-то мужика. И вдруг понял, что это неправильно. Просто неправильно. И не надо ебать мне мозги на тему почему. Иногда что-то бывает только так или не так. Правильно или неправильно. И это было неправильно. Ясно?
Я открыл окно и занавесками немного разогнал воздух. Потом пошел и постучал в дверь спальни, сделал вид, что я спокоен и мне все похуй.
– Ты скажешь мне, что это за мудак, понятно? Скажешь прям щас. И почему этот мудак еще тут в половине третьего – тоже скажешь.
– Нет его тут.
– Значит, он тут был. Ну, как его зовут?
– Не скажу. Ты его не знаешь.
– Быстро говори, ты, блядища.
– Хорош орать. И кончай называть меня блядью.
– С чего вдруг? Разве ты не блядь?
– Ну, я хотя бы не ссыкло.
У меня остановилось сердце. Я решил, мне пиздец. Тридцать лет, умер от сердечного приступа в квартире своей бабы во время крупного срача.
Но потом сердце завелось и стало колотиться как бешеное, наверстывая все пропущенные удары. Я был жив, дышал и стоял у двери спальни Сэл, а она с той стороны продолжала на меня орать. И только что назвала меня…
– Как ты меня назвала?
– Ссыкло.
– Слушай, Салли, ты не можешь?…
– Ага, ты уже не такой крутой, да? Не такой весь из себя, вот я узнала твой маленький секрет!
– Подожди, скажи мне, что…
– Ссыкло, ссыкло, ссыкло.
Она заперла дверь, приперла стулом ручку. Но это не проблема. Я пару раз вдарил по двери, и стул упал. А Салли все еще орала. Но больше не называла меня ссыклом. Теперь у нее в списке я значился мудаком. Но мудак – это нормально. А то слово меня просто убивало. Ни один пидор не может просто так, за нехуй делать, назвать меня ссыклом в лицо и остаться без пиздюлей.
Когда я вошел, она бросилась на кровать. Это тоже была одна из фишек Салли, типа, торговая марка, она вечно куда-то бросалась. В другое время я бы бросился к ней на койку, посмотрел, как задрался ее халат, так что стала видна задница и волосы на лобке. Но сейчас была другая ситуация. И у меня были другие приоритеты.
Я встал над ней.
– Кто называет меня ссыклом? – сказал я. Я был спокоен. Да, я был совершенно спокоен. Спокоен, блядь, ясно вам?
– Называешь себя вышибалой? Да разве вышибала может получить по морде и ни хрена потом не сделать? Разве вышибала позволит какому-то парню стебаться над собой и называть его… его… как ни попадя?
Мое бедное сердце не могло больше этого выносить. Мне надо было что-то сделать, что-то сказать. Но слов не было. Я схватил ее за локоть.
– Отвали, мудила. – Она взбесилась и врезала ногой мне по яйцам. Я упал на колени. Она, тяжело дыша, села на кровати. – Ну да, я поняла, – сказала она. – Будешь бить женщину, да? С мужиком справиться не можешь, а с женщиной запросто? Давай…
Я не сдвинулся с места. Не потому, что она засадила мне по яйцам. Больновато, но это фигня. Я так
