– Ну да. – Я все еще наполовину спал, если честно. Я потер лицо, чтобы немного прийти в себя. – И раз уж мы об этом заговорили, расскажи, почему ты меня до смерти напугала, когда я сидел в своей машине.
– Это не твоя машина. Ты водишь «Капри».
– Ну, эт да. Это машина Финни. – Я и думать забыл про Финни. Он не такой чувак, чтобы долго о нем думать. Даже когда он признается, что убил твою жену и упоминает при этом, что она спала с другим мужиком. Да, меня это парило. Но слишком долго об этом думать я не мог. У меня было до хуя других дел. А что было, то было, так, нет? Но куда он подевался?
– К тому же я только хотела тебя разбудить, – сказала она. – Я сидела через дорогу, в парке, сидела, думала. Про нас. Про моих братьев. Про себя. Я рано из дома вышла, пока братья не проснулись. Пока вообще все еще спят. Я… – Она посмотрела на рюкзак, который лежал рядом с ней на бетонном полу. – Я собиралась свалить, Блэйк.
– Свалить? Куда? – спросил я, в голове опять случился какой-то спазм. Но только спазм. На него можно с легкостью забить.
– Куда угодно. Из Мэнджела. Подальше отсюда, куда глаза глядят. На другую сторону земного шара, если не врут и Земля действительно круглая, а не плоская. – Она посмотрела на меня. Нет, не так. Она не пыталась мне что-то сказать взглядом, для этого ведь обычно смотрят. Нет, она просто взглянула. Чтобы понять, что я думаю.
Я тоже на нее посмотрел, типа, извини, но ничего я не думаю.
Она закрыла глаза и продолжала:
– В общем, я увидела, что ты вырубился в машине, и попыталась тебя разбудить, вот и все. Норберт Грин – не то место, где стоит спать в машине. Особенно ребятам вроде тебя, у которых проблемы с местными.
Мы чуток посидели молча. Черный кошак подошел к приоткрытой двери, принюхался к нам и ушел, продемонстрировав маленькое круглое очко.
У Мэнди перестала идти кровь из носа, хотя выглядел он все равно отвратно. Она выкинула трусики и начала вытирать нос платком.
– Я вроде собиралась тебе сказать, почему огрела тебя вчера по голове.
– Ага. Знаешь, нечестно нападать на человека сзади.
– Это не считается. Я же девушка.
– Считается. Мы девушек не бьем, и они нас не должны.
– Короче, я не собиралась этого не делать. Честно, Блэйк. И пыталась сделать это помягче. Но ты избивал моего Джесса. Ты его убивал. Если бы не это, я…
– Он на меня напал. Как насчет этого, а? А что ты там вообще делала? Подставить меня решила, да?
– Прекрати немедленно, Ройстон Блэйк. Ты же знаешь, я бы такого не сделала. С тобой уж точно. Я не меньше тебя удивилась, когда он вдруг выскочил откуда-то. Потом он уверял, что просто проходил мимо и, типа, заметил тебя: Не знаю, как еще. Он точно за мной не следил. Но ты должен знать еще кое-что про меня и моих братьев. Мы…
– Ебетесь друг с другом. Да-да, я в курсе.
– У нас особые отношения. Мы… мы очень близки. И всегда были.
Ну да, с тех пор, как они нашли в тебе дырку.
– Это странно, и я не жду, что ты поймешь. Но это главная причина, почему я хочу уехать из города. С меня хватит. И знаешь что, Блэйк. Когда я тебя вчера увидела, я вдруг приняла решение. Не знаю даже, почему. Просто посмотрела тебе в глаза и вдруг увидела все по-другому. Мне захотелось свалить отсюда и делать все самой и для себя.
Я кивнул и достал еще две сигареты.
– Ну? – сказала она.
Я протянул ей сигареты и, спросил:
– Что ну?
– Ты едешь со мной или нет?
Я затянулся и посмотрел на нее, задержав дым в легких. У нее был сломан нос, сломана рука, всклокочены волосы и все лицо в засохшей крови. Но даже теперь она была круче всех остальных баб, которых я знаю и знал. Может быть, она была как я. Может, она была создана для меня, а я для нее. Говорят, для каждого есть кто-то. Если сможешь найти. Ну, готов поставить свои брови на то, что она была для меня.
Засыхающая кровь собралась у нее под носом и вокруг рта. Ее это, кажется, не беспокоило. Я убрал темные волосы с ее лица и поцеловал в щеку, она была почти чистая. Потом я сказал:
– Дорогая, есть кое-что, что ты должна знать.
Она посмотрела на меня своими большими блестящими глазами. У меня сердце разрывалось, но я должен был ей все рассказать. Если я не расскажу, она поймет это сама, на своей шкуре, и у нее будет куча неприятностей. И все равно, не я должен был ей это рассказывать. Если бы братья чаще выпускали ее на улицу, она узнала бы все сама. Она должна была узнать это еще давным-давно, как и все остальные в Мэнджеле.
– Ты не можешь уехать из Мэнджела, – сказал я мягко. Я взял ее руку и погладил. Все что угодно, лишь бы смягчить удар. – Никто не может. Понимаешь, мы все листья на одном дереве. А когда лист падает с дерева, он засыхает и умирает. Мы не можем прожить без дерева, а оно не может обойтись без нас. Ты
