банка, чем на копа, подумал Ингрем.
— В воскресенье, — ответил он, — неделю назад.
Полицейские обменялись взглядами.
— Вы приехали туда, чтобы присмотреть судно? — спросил Квин. Ингрем кивнул:
— Яхту “Дракон”. А в чем дело? Квин улыбнулся, однако взгляд его нисколько не потеплел.
— Мы думали, вы в курсе. “Дракона” украли.
Ингрем как раз собирался отхлебнуть глоток виски. Он отставил стакан, ошеломленно посмотрел на полицейских и сел около стола.
— Вы что, шутите? Как можно украсть семидесятифутовую посудину?
— Если знать как, то легко, — ответил Квин.
Он подошел поближе к столу. Шмидт прислонился спиной к косяку двери в ванную комнату и закурил сигарету.
— Когда это случилось? — спросил Ингрем.
— Странно, конечно, но на следующую ночь после того, как вы побывали на его борту, — ответил Квин.
— И что из этого следует? — спокойно осведомился Ингрем.
— Что вам лучше бы кое-что объяснить. Кто-то провернул это дельце, и этим человеком вполне можете оказаться вы.
— Только из-за того, что я был на борту? Но ведь яхта выставлялась на продажу, любой мог ее осматривать.
— Сторож сказал, что за весь месяц на судно поднимался только один посетитель, описал его внешность, и мы вас выследили.
— Описал внешность? Черт побери, да я ему не только имя свое назвал, но и место жительства.
— Он говорит, что вы назвали какое-то имя, но он его не может вспомнить. Оно вполне могло быть и фальшивым.
— Очень убедительно, ничего не скажешь.
— Не хамите, Ингрем. Как бы нам не пришлось продолжить допрос не здесь, а в полиции, в управлении графства Монро. “Дракон” стоял в гавани на мертвом якоре почти год, но тот, кто его украл, должен был знать, что яхта на ходу и ее можно вывести в море.
— Может быть, ее отбуксировали?
— Нет, она ушла своим ходом. — Квин оперся руками о стол и устремил на Ингрема все тот же холодный взгляд. — Как они могли знать, есть ли на борту мотор, заведется он или нет, имеется ли в баках топливо, заряжены ли аккумуляторные батареи? А вы провели на ней накануне полдня, во все совали нос, как сказал старик Танго. Заводили двигатель, проверяли такелаж и рулевое управление, даже паруса доставали из чехлов...
— А как вы думали? Повторяю, мне нужно было купить яхту, так что меня интересовало не только то, в какой цвет она окрашена. Да, кстати, а чем занимался этот сторож, когда ее уводили? Ведь он жил на борту.
— Пребывал мертвецки пьяным в тюрьме графства Дейд. Ловко, правда?
— Графство Дейд? Но как он умудрился туда попасть?
— Добрые люди помогли. Он сошел на берег в понедельник вечером в Ки-Уэст пропустить пару стаканчиков. Единственное, что он может вспомнить, это как встретил в каком-то баре на Дьювел-стрит парней, которые там хорошо гуляли. А около трех часов утра патрульная машина обнаружила его в стельку пьяного на тротуаре Флаглер-стрит в центре Майами. У него не было денег заплатить штраф, так что он вышел только через три дня, еще день ушел, чтобы автостопом добраться до Ки-Уэста, где он обнаружил, что “Дракон” пропал. Надо сказать, что в округе сразу заметили его исчезновение, но не придали этому значения, поскольку Танго уже рассказал кое-кому, что на судно нашелся покупатель. Вот люди и подумали, что тот решил проверить шхуну на ходу и пошел на ней в Маратон или Майами. Улавливаете, как все складно получается: яхта отсутствовала четыре дня, прежде чем кто-либо понял, что она украдена.
— В понедельник вечером я был в Тампе, — ответил на это Ингрем, — а также весь вторник в ночь на среду.
— Можете доказать?
— Конечно. Наведите справки в отеле “Грейсон”, а еще можете связаться с Уорреном Кроуфордом, брокером по яхтам, я пару раз заходил в его контору. Да, еще был на борту кеча <Кеч — двухмачтовый парусник, водоизмещением 100 — 250 т.> “Сусанна”. Загляните в нагрудный карман пиджака, там счет из отеля, корешок авиабилета на рейс из Тампы до Нассау на среду утром и счет из отеля в Нассау со среды до вчерашнего вечера. Кроме того, там должен быть корешок билета компании “Пан-Америкэн” на рейс из Нассау в Майами. Я приземлился здесь в три сорок дня и приехал прямо в отель. Еще какие-то доказательства требуются?
Шмидт уже достал счета и корешки авиабилетов и перебирал их.
— Кажется, все в порядке.
— Все равно он мог быть в этом замешан, — настаивал Квин. — Слишком уж много совпадений, а если он наводчик, то, конечно, имеет алиби. — Детектив повернулся к Ингрему:
— Давайте-ка вернемся к “Дракону”, который вы якобы хотели купить. Что вы собирались с ним делать?
— Пойти на нем в Гонолулу. Мне бы хотелось вернуться в чартерный бизнес, я привык этим заниматься и здесь и в Нассау.
— Вы знаете, сколько запрашивал за “Дракона” владелец?
— Пятьдесят пять тысяч долларов. Детектив с многозначительной ухмылкой оглядел убогий гостиничный номер.
— По всему видно, вы с большими причудами.
Ингрем почувствовал, что краснеет.
— Это мое дело, сколько платить за отель.
— Оставьте, Ингрем! Вы хотите нас уверить, что человек, живущий в такой вот дыре, способен выложить пятьдесят пять тысяч долларов за яхту? Сколько у вас денег?
— Это также мое личное дело.
— Как вам угодно. У вас есть возможность сказать сейчас и здесь или посидеть в тюремной камере, пока мы сами это не выясним. В каком банке лежат ваши деньги?
— Хорошо, хорошо. Уговорили. Во Флоридском национальном.
— Сколько?
— Около двенадцати тысяч.
— Это мы всегда можем проверить. До пяти в банке наверняка кто-то есть.
Ингрем махнул рукой на телефон:
— Валяйте.
— Итак, вы собирались купить пятидесяти пятитысячедолларовую яхту, имея всего двенадцать тысяч?
Благоразумно было бы все объяснить, но Квин достал его своей подозрительностью, к тому же Ингрем не привык, чтобы на него давили. Он подался вперед и очень вежливо спросил:
— А если и так? Назовите мне закон, параграф и статью, которая бы такое запрещала. И перестаньте меня запугивать.
— Давай, давай, Ингрем! Выкладывай. Сколько вас было и куда направилось судно?
— Если вы мне не верите, позвоните владелице, я ей писал.
— Не заливай. Ты небось даже не знаешь, кто владелец.
— Миссис К.Р. Осборн из Хьюстона, Техас. Ее адрес сможете найти вон в той черной записной книжке в моей сумке.
Шмидт задумчиво посмотрел на него и достал книжку. Квин, однако, холодно улыбнулся и сказал:
— Интересно, а ведь она ни словом об этом не обмолвилась. Мы только час назад беседовали с
