С торжественностью и быстротой кукушки, выскакивающей из часов, чтобы возвестить время, в углу веранды появляется Мэксин. Появляется и стоит здесь, некстати улыбаясь, смотрит, не мигая, своими большими, словно нарисованными на круглом улыбающемся лице глазами.
Ханна неподвижно держит одной рукой позолоченный японский веер, другой откидывает сетку на двери, будто хочет броситься на помощь Шеннону. В ее позе есть что-то напоминающее танцовщиц театра Кабуки.
Шеннон (вновь становится отменно вежлив). Ну что ж, и не надо. Я только хотел, чтобы она подтвердила мои слова: что я показывал ей все это по ее просьбе, а не по собственной инициативе. Я только предложил свои услуги, когда она сказала, что ей хотелось бы посмотреть достопримечательности, не обозначенные в проспекте… которые не всегда показывают туристам. Например…
Мисс Феллоуз. Например, ваш номер в отеле? И что еще? Она вернулась вся искусанная блохами.
Шеннон. Ну, ну, пожалуйста, не преувеличивайте. От Шеннона еще никто блох не набирался.
Мисс Феллоуз. Но ее платье пришлось отдать в дезинфекцию.
Шеннон. Я понимаю ваше раздражение, но вы все-таки слишком далеко заходите, давая понять, что Шарлотта у меня набралась блох. Я не отрицаю того…
Мисс Феллоуз. Подождите, пока фирма получит мое письмо!
Шеннон. Я не отрицаю, вполне возможно, что могут искусать блохи, когда осматриваешь ту часть города, которая обычно скрыта от глаз публики, далека от больших бульваров, от элегантных ночных клубов и даже от фресок Диего Риверы, но…
Мисс Феллоуз. Это вашему преподобию, лишенному сана, надо произносить с кафедры.
Шеннон (угрожающе). Вы это слишком часто повторяете. (Хватает ее за руку.) И на этот раз при свидетелях. Мисс Джелкс! Мисс Джелкс!
Ханна (приподнимая москитную сетку). Да, мистер Шеннон! В чем дело?
Шеннон. Вы слышали, что эта…
Мисс Феллоуз. Шеннон! Уберите руку!
Шеннон. Мисс Джелкс, скажите только, вы слышали, что эта… (Голос вдруг срывается странным рыдающим звуком. Подбегает к стене и начинает колотить по ней кулаками.) Мисс Феллоуз. Я потратила сегодня весь вечер на междугородные переговоры – больше двадцати долларов извела, чтобы выяснить личность этого самозванца.
Ханна. Только не самозванца. Вы не смеете так говорить!
Мисс Феллоуз. Вас выгнали из церкви за атеизм и совращение девушек!
Шеннон (оборачиваясь). Перед Богом и людьми – вы лжете, лжете!
Лэтта. Мисс Феллоуз, я хочу, чтобы вы знали – наша компания была введена в заблуждение насчет прошлого этого типа. И теперь фирма, конечно, позаботится, чтобы Шеннона внесли в черный список и не допускали к работе ни в одной туристической компании в Штатах.
Шеннон. А как насчет Африки, Азии, Австралии?! Я ведь путешествовал по всему свету, Джейк, по всему Божьему свету. И никогда не придерживался в точности маршрутов, обозначенных в проспектах. Всегда говорил тем, кто хотел: смотрите! смотрите! Побывайте и на дне больших городов! И если сердцам их были еще доступны хоть какие-то человеческие чувства, я бесплатно предоставлял им эту возможность – чувствовать и проникаться состраданием. Никто из них никогда этого не забудет! Никто! Никогда!
В словах его такая страсть, что все некоторое время безмолвствуют.
Лэтта. Ну что ж, валитесь опять в гамак и лежите, – на большее вы не способны, Шеннон. (Подходит к краю тропинки и кричит.) Все в порядке. Трогаемся! Привязывайте багаж на крышу. Сейчас идем!
Лэтта и мисс Феллоуз спускаются по тропинке.
Голос дедушки (вдруг – диссонансом ко всему происходящему).
Ветвь апельсина смотрит в небо Без грусти, горечи и гнева…
Шеннон глубоко, шумно вздыхает и бежит с веранды вниз по тропинке. Ханна протягивает к нему руку, зовет его. На веранде появляется Мэксин. Внизу какая-то суматоха – негодующие выкрики, визгливый смех.
Мэксин (бросаясь к тропинке). Шеннон! Шеннон! Вернитесь! Вернитесь! Pancho! Pedro, traerme a Shannon! Que esta hasiendo alli?[25] Ради Бога, верните его кто-нибудь!
Тяжело дыша, возвращается вконец измученный Шеннон. За ним следует Мэксин.
Мэксин. Шеннон, ступайте к себе в комнату и не выходите, пока они не уедут.
Шеннон. Не распоряжайтесь!
Мэксин. Делайте что сказано, не то я вас отправлю… сами знаете куда.
Шеннон. Не толкайте меня, Мэксин, не тащите меня.
Мэксин. Хорошо, а вы делайте, что вам говорят.
Шеннон. Шеннон повинуется только Шеннону.
Мэксин. По-другому запоете, когда опять упрячут туда, где вы были в тридцать шестом. Помните, что было в тридцать шестом?
Шеннон. Ладно, Мэксин, дайте только… вздохнуть, оставьте меня, прошу вас. Никуда я не уйду, полежу здесь, в гамаке.
