Он притормозил и типа как посмотрел по сторонам. Потом снова покатил вперед, старался изо всех сил, блин.
— Я говорю — эй, — повторил я, схватившись за его коляску. — «Эй» значит стоп, а не притормози на секунду, а потом пиздуй дальше.
— Не надо, Блэйк. Оно того не стоит.
— Что чего не стоит?
— Просто отпусти меня. Так будет лучше.
— Чего лучше? Ты куда собрался?
— Неважно, просто отпусти. Я найду что-нибудь.
— Какое еще что-нибудь?
— Блэйк, — сказал Фин. Он больше не брыкался, но смотреть на меня не смотрел. — Я благодарен тебе, что ты поселил меня у себя, все такое. Точно, благодарен. Не знаю, что бы я делал, если бы ты не пустил меня к себе. Но я понимаю, когда мне пора. Просто отпусти меня, Блэйк. Отпусти.
Я поразмышлял об этом, обо всем, что он сказал, и о ситуации в которой мы оба оказались — торчим, блин, на улице, в хрен знает какое время, среди ночи. Серьезно так поразмышлял. А потом покачал головой и начал разворачивать кресло.
Только оно нормально не разворачивалось. С Финни никогда ниче не бывает нормально. Он принялся крутить колеса в другую сторону. Битва титанов среди ночи у моего дома, в нескольких футах от двери, типа того.
Ну, все знают, что Финни, несмотря на тощую задницу, хилым никогда не был. На бойне ходили байки, что он, если надо, мог закинуть на плечи почти целую коровью тушу. Но потом он стал калекой, и сил у него поубавилось. Вы, может, думаете, что из-за инвалидного кресла он еще круче накачал руки, ну, учитывая, что ему все время приходится крутить колеса. Только Финни никуда особо не ездил. Самый длинный его дневной маршрут был из гостиной в сортир на улице, я ему там доски положил, чтобы он мог подниматься по ступенькам. Еще иногда он таскался до автобусной остановки и мотался в город за своим инвалидским пособием, а в остальное время его из дома не вытащишь. Даже если пообещаешь вечер в «Длинном носе». И это при том, что я его туда возил на своей «Капри». Так что, когда ему пришлось сражаться с самым крутым вышибалой Манджела за то, куда будут крутиться колеса его коляски… Ну, что вы думаете?
Короче, неправильно вы думаете.
Понимаете, в общем, он, блядь, поставил эти колеса на тормоз, наклонил коляску и вывалился на тротуар, кувырнувшись через голову.
Я начал было чесать репу, потом Перестал, вспомнил, что там как-то ни хрена волос осталось. В окнах вторых этажей уже стал зажигаться свет, а я знал, что соседи не особенно меня жалуют — типа я их опозорил, когда мой адрес напечатали в газете, ну, вместе со статьей про меня. Так что я скорей нагнулся, чтобы ухватить Финни под мышки.
Он был легкий, как это самое, ну, как там в пословице, так что я дотащил его до гостиной, не особо заебавшись.
Потом вернулся и забрал коляску, пока соседи не начали выглядывать из-за занавесок. Я пошел пнуть дверь, чтобы она закрылась, но моя нога так и застыла в воздухе.
Я услышал, что по улице едет машина.
Ну да, точно. Я заметил, что кто-то сюда сворачивает, еще когда затаскивал кресло, но за всей этой суетней до меня не доперло, что уже до хуя поздно, и на улицу, кроме меня, никто соваться не рискнет. Но эта машина почему-то была здесь, стала у моей двери и собралась глушить мотор.
Я так и застыл с поднятой ногой, обдумывая, что движок звучит совсем не так, как другие манджелские моторы. Нога у меня аж затекла, так что пришлось ее опустить и слегка попрыгать. Приведя себя в норму, я высунул голову наружу.
Насчет тачки я не ошибся. Точно не местная. Блестящая, совсем новая, а уж красоты в ней было столько же, сколько в бульдоге, если на него напялить капор. Ясен пень, ни грацией, ни стилем, которые делают «Капри» произведением искусства, тут и не пахло, но ведь не было даже роскошных форм «Кортины» Mk III, да что там, даже «Эвенджер», который стоял через дорогу, по сравнению с этой тачкой выглядел пиздец каким эротичным. В общем, честно говоря, тачка была дерьмовая, у меня в кишках засвербело от одного взгляда на нее. Но я все равно еще какое-то время смотрел — хотел знать, что за хрен за рулем.
Сначала разглядеть было сложно, на нашей улице горит только один фонарь. Но когда глаза попривыкли, я та-ки его увидел. И он меня тоже заметил, чуть ли не головой мне кивнул. Но вспомнил я, кто это, только когда он отъехал от дома и рванул по главной дороге.
Чувак, который ошивался около «Хопперз», точно. Тот, с которого я стряс пятнашку.
Глава 2
Миссис Д. П. Р. Плагхэм, проживающая в районе Макфилд, вчера, возвращаясь с тележкой из торгового центра, подверглась нападению. Неизвестный молодой человек скрылся, прихватив сумочку, в которой было четыре фунта с мелочью. Миссис Плагхэм сохранила жизнь. И ничего больше.
Вечером, уже на больничной койке, она сказала: — Теперь, естественно, проблемы с сердцем. В моем возрасте такие потрясения противопоказаны. Он напугал меня до полусмерти. И я упала.
В этот момент подошла медсестра и утерла испарину со лба миссис Плагхэм. Когда леди снова пришла в себя, я спросил ее, куда катится мир, что пожилая женщина не может уже выйти из дома, не рискуя быть ограбленной.
— Катится? Да никуда он не катится, он давно уже докатился. Сколько себя помню, меня все время грабили. Да, еще лет пятьдесят назад… Этот парень, как же его звали… Как же его звали-то? Ну, да ладно… Вот он, значит…
— А почему же вы тогда так испугались? — удивился я. Разве не из-за пережитого ужаса она лежит в больнице под капельницей?
— А, так это не из-за того, что он на меня напал. По чести сказать, он и пальцем меня не тронул. Я просто отдала все, что было, я всегда так делаю. Нет, испугалась-то я совсем не того. Что-то в его взгляде было такое…
Веки старой леди затрепетали, она часто задышала. Вскоре вернулась медсестра и задернула шторы.
На улицах Манджела было темно и сыро. Ваш покорный слуга шел поведать вам эту историю…
Я, прям сказать, охренел, да и вы бы на моем месте охренели, если б увидели этого чувака на машине у своего дома. В ту минуту меня здорово парил вопрос, хули он тут делает, я ведь не так давно облегчил его на пятнадцать фунтов. Пацан собрал дань с другого пацана, на этом дело закончилось. А если другой пацан заморочился, нашел, где я живу, и подвалил в такое время, просто чтобы посмотреть — то за каким хуем ему это надо?
Я сказал себе, что в следующий раз, если увижу этого чувака, нужно будет ему вломить, чтобы до него дошло, что к чему. Мне посрать, чужак он или нет. Я Ройстон Блэйк, блядь, и каждый пидор в округе знает, что я чужаков на хую вертел. Я их не боюсь, и выебонами меня не возьмешь.
Ну так вот, все это прокрутилось у меня в голове, едва я закрыл дверь и жестокий мир остался снаружи. Я пошел в гостиную.
Финни лежал в отрубе там же, где я его оставил. Я прекрасно понимал, как он себя чувствует. Я и сам устал как собака и хотел одного — завалиться на упругий матрас под чистые простыни. Правда, я не менял постельное белье уже хрен знает сколько недель, и матрасу было уже лет пятьдесят, так что упругости в нем было не больше, чем в члене пенсионера.
Я знал, что Финни приходится нелегко. И во сне ему всяко было лучше. Во сне он мог ходить и бегать. Мог посмотреть в зеркало и увидеть свое лицо, такое, каким оно было прежде, чем его изуродовали бензопилой, чтоо пиздец. Может, даже телку снимет, там, во сне, если повезет. Но с этим могут быть
