Случайное знакомство

ей было тяжело сосредоточиться, поскольку мысли витали далеко-далеко.

При одном упоминании о возвращении в Англию она приходила в отчаяние. После того как они попрощаются в Хитроу, Энгуса Гамильтона она больше не увидит. Разумеется, как вежливый человек, он скажет, чтобы она заходила к нему, когда будет в Лондоне, на чашечку чая, но Лиза знала: конец отпуску — конец и всяческим отношениям.

Когда же она смотрела на него, сидящего по другую сторону стола, ее сердце начинало бешено биться, как будто хотело выскочить из груди. Девушка пыталась навсегда запомнить все те мгновения, что они провели вместе, те эмоции, что он с такой легкостью пробудил в ней.

Я должна вернуться к своей обычной жизни, безуспешно пыталась убедить себя девушка. Я должна вернуться к реальности, потому что сказка, в которую я попала, не может длиться вечно, она закончится завтра утром. Лизе очень хотелось поверить, что ее жизнь будет продолжаться так же, как и прежде, но она понимала: это уже невозможно. Спокойная, без тревог и волнений жизнь — верх ее мечтаний прежде — уступит место бесконечным серым и тоскливым дням, неделям, месяцам, годам одиночества, когда не будет рядом Энгуса со ставшей уже привычной усмешкой и неиссякаемым любопытством. Боже, о чем она думает! Зачем самой себе растравлять душу?

Ужин закончился, и Лиза, сославшись на усталость, пошла в свою комнату, стараясь не глядеть на Энгуса, иначе он слишком многое смог бы прочитать на ее лице.

Закрывшись в спальне, она без сил рухнула на постель и в изнеможении закрыла глаза. Но около полуночи, убедившись, что уснуть не сможет… натянула тенниску и шорты и решила побродить по пустынному пляжу.

Выйдя из отеля, она оглянулась. Никого. Как же здесь красиво и тихо! Мерный шум прибоя, безмятежная гладь моря, тишина ночи… Но внезапно благословенное безмолвие разорвал голос Энгуса, окликавшего ее. Это было настолько неожиданно, что перепуганная Лиза сочла голос за галлюцинацию. Но это был действительно Энгус.

— Тоже не спится? — поинтересовался он, подходя ближе.

Я не должна смотреть на него, как заведенная твердила себе Лиза, иначе я не знаю, что может произойти. И как можно спокойнее, отвернувшись и глядя на гладь моря, она проговорила:

— Я нервничаю из-за завтрашнего перелета. Я ведь лечу на самолете второй раз в жизни.

— В самом деле? — пробормотал он. Взяв девушку за руку, он увел ее подальше от отеля и сел на песок, но Лиза упрямо продолжала стоять.

— Присядьте. Мне надо поговорить с вами.

— Со мной? О чем? — Она неохотно села подальше от него, но Энгус тут же пододвинулся к ней вплотную.

— Посмотрите на меня. — И приподняв ее подбородок так, чтобы видеть лицо, продолжил разговор, начатый ранее: — Я в самом деле был в отвратительном настроении сегодня утром, потому что быть рядом с вами невыносимо для меня.

— Простите, — потрясенно прошептала Лиза, — но боюсь, что я не понимаю вас. Мне надо идти — уже очень поздно.

— Вы уйдете не раньше, чем мы поговорим.

— Нам не о чем разговаривать.

— Неужели вы не знаете, что чем дольше охотишься, тем ценнее добыча? — Энгус грубо остановил готовую сорваться с места Лизу, и она тихо охнула, поняв, что он имел в виду.

— Простите… — уже испуганно проговорила девушка, но он грубо прервал ее:

— Прекрати извиняться! Можешь ты наконец выслушать меня и понять, что я пытаюсь тебе разъяснить вот уже столько времени?! Я хочу тебя, будь оно все проклято!

После столь яростного взрыва тишина показалась неестественно громкой и пугающей. Лиза ошеломленно сидела и таращилась на Энгуса, слыша лишь неистовый стук сердца и пытаясь осознать, что он сказал. В какой-то миг она подумала, что спит и видит все во сне.

— Нет, — прошептала она срывающимся голосом, вскакивая, чтобы убежать.

Но Энгус оказался проворнее и, схватив ее за талию, прорычал:

— Сегодня ты от меня не сбежишь!

— Но мы не можем заняться этим, — слабо сопротивлялась она. — Мы же договорились…

— Нет. Мы ни о чем не договаривались. Неужели ты настолько наивна, что воображала, будто я смогу удержать в узде сексуальное желание? — И, толкнув ее на песок, лег рядом, гораздо ближе, чем ей хотелось бы.

— Но… Я даже не знаю, что сказать…

— Тогда не говори вовсе. Пора закончить то, что так давно было начато. — С этими словами он запустил пальцы в ее волосы и поцеловал безо всякого намека на нежность, не возбудив, а лишь перепугав Лизу.

Испуганно вскрикнув, она попыталась отпихнуть его от себя, но Энгус еще плотнее прижал ее к песку, хрипло прошептав:

— И не пытайся бороться со мной. Это все равно произойдет.

Он сказал «это» таким злобным тоном, что у нее кровь застыла в жилах. Девушка задрожала, внезапно почувствовав себя крошечной, хрупкой пташкой, схваченной ужасным огромным чудовищем, вырваться из грубых объятий которого она не могла. Желание! Вот что держало ее еще крепче, чем тяжелое, жесткое тело, пригвоздившее ее к земле. Желание — яростное, бешеное, безжалостное, ураганом сметающее все благоразумие, что еще оставалось в ней. Да, Энгус пробудил в ней страсть, такую же яростную, как и у него.

— Если скажешь, что не хочешь меня, я оставлю тебя в покое, — прошептал он в ее губы, но Лиза уже хотела только одного — ласкать великолепное тело, прижимающее ее к песку, целовать его с такой же жадностью, как и он несколько мгновений назад, и позволить ему дойти до конца…

Поцелуи становились все более пьяными и беспощадными, оставляя огненные следы на нежной коже, заставляя вскипать кровь, по которой уже гулял всепожирающий огонь, ища ослепительного выхода, и ожидание было невероятно мучительно-сладким.

Лиза застонала от наслаждения, когда Энгус принялся осыпать поцелуями ее лицо, шею, и выгнулась навстречу, облегчая доступ к каждому дюйму нежной кожи. А когда он хрипло прошептал, что хочет поцеловать каждую клеточку ее восхитительного тела, задрожала в предвкушении.

Она не носила лифчика, и ее груди напряглись в болезненном ожидании под тонкой тенниской. Обняв Энгуса, Лиза положила его руку себе на талию и вздрогнула от наслаждения, когда его теплая ладонь легла на нежный холмик, лаская его.

Очень скоро тенниска была сорвана, девушка почувствовала на разгоряченной коже ветерок, приятно обвевающий тело, и вздохнула от переполнившего ее неведомого ранее наслаждения.

Его нежные губы накрыли сосок. Энгус то слегка покусывал его, то дразняще обводил теплым, ласковым языком, заставляя Лизу изгибаться в его объятиях.

Но внезапно он отстранился и потянулся к молнии на ее шортах. Лиза не сопротивлялась, даже слегка приподняла бедра, помогая стаскивать их. Ей хотелось продолжения, и всякая задержка раздражала.

Время для них остановилось. Они знали лишь одно — они здесь, они рядом, они вместе…

Подчиняясь его нетерпеливым пальцам, Лиза раздвинула ноги, едва ли сознавая, что делает. Наслаждение достигло, как ей показалось, своей наивысшей точки, но, когда его язык заскользил по животу и ниже, ощущения стали непереносимо острыми.

Одна рука Энгуса продолжала ласкать грудь, соски затвердели и стали необыкновенно чувствительными.

Когда же Энгус проник в нее, Лиза содрогнулась от острой боли.

— Я знаю, — хрипло прошептал, он. — Знаю. Я не хотел причинять тебе боль.

И он задвигался в ней снова, но делал это настолько осторожно и нежно, что она застонала, но уже от непередаваемого наслаждения.

С восхищением Лиза смотрела на мощные плечи Энгуса, блестевшие от пота, на его сильные руки, опирающиеся о песок, когда он двигался в ней в быстром, резком ритме, пока неимоверное блаженство не