Я рассказал ему все с самого начала, с того момента, когда эта женщина позвонила мне в первый раз.
Когда никто не перебивал меня вопросами и не дышал в затылок, мой рассказ занял совсем немного времени. Он сел на край стола, закурил и слушал меня, никак не выражая своего отношения к моему рассказу. Наконец я умолк, и он обернулся к Магрудеру:
— Вы все проверили?
Магрудер кивнул:
— Митч как раз этим занимается.
— Хорошо. — Он снова повернулся ко мне и бросил:
— Давайте проверим, правильно ли я уловил смысл ваших россказней. Эта женщина, кем бы она ни была, заманила вас в ловушку, чтобы тот мужчина, кем бы ни был он, мог вас убить.
— Именно так.
— Значит, мы должны квалифицировать эти действия как преднамеренные, так что речь пойдет об убийстве первой степени. Вы следите за ходом моих мыслей?
— Конечно.
Он слегка подался вперед и наставил на меня указательный палец:
— Вот что — неужели вы будете меня убеждать, что в этой бредовой болтовне есть хоть капля здравого смысла? Два человека так беспокоятся о вас, что задумали вас убить, они готовы пойти на убийство первой степени, рискуя получить смертный приговор, и все это ради чего? Только из опасения, как бы вы не пронюхали, что они — те самые, кто вылил помои в похлебку миссис Мерфи. — Он вздохнул и покачал головой. — Чатхэм, вы представляете, сколько им могли дать за эту кислоту? Если бы поймали, конечно.
— Год. Может, полгода. Может, еще меньше.
— И вы хотите меня убедить в том…
— Бросьте. Вы знаете ответ не хуже, чем я.
— Что вы имеете в виду?
— Они отчего-то забеспокоились, и я не думаю, что их испугал дурацкий срок за вандализм и хулиганство.
— Ладно, не мучьте нас неведением. Поделитесь с нами вашими соображениями, что они, по-вашему, скрывают.
— Убийство… После первого им уже нечего терять.
Он внимательно смотрел на меня, его лицо было теперь совершенно неподвижным.
— Разве кого-нибудь убили?
— Лэнгстона.
— Я так и понял. Вы не находите, что в ваших рассуждениях есть определенные изъяны? Мы ведем расследование в течение семи месяцев, но никто до сих пор не пытался нас убить.
Мне не понравилось направление, которое принял наш разговор, но я был бессилен. Он загонял меня в угол, а я мог только наблюдать за тем, как он это делает.
— Что скажете? — продолжал он. — Впрочем, погодите, я сам знаю, что вы скажете. Нас они не боятся — ведь мы настолько глупы, что никогда не сможем их вычислить.
— Я этого не говорил.
— Конечно, есть еще один вариант. — Он говорил совершенно спокойно, как будто просто беседовал со мной, однако по его тону я понял, что он закипает от ярости, но пока еще может держать себя в руках. Я понадеялся на то, что ему это удастся подольше. Магрудер бросил на него вопросительный взгляд. Он даже не подозревал о том, что происходило между нами. — Я имею в виду, что вы можете думать, будто всех нас купили с потрохами. И нам нужно только найти простофилю вроде миссис Лэнгстон, и даже если не хватит доказательств, чтобы обвинить ее, она все равно не спасется. Все прекрасно, никто не обижен, и можно больше ничего не делать. Наверное, такой вариант кажется вам наиболее убедительным, признайтесь. Ну же, ответьте. Скажи что-нибудь, идиот, сукин сын…
Он соскочил со стола, схватил меня за отворот рубашки и рванул на себя. Он разорвал бы ее, если бы я не подчинился. Тыльной стороной ладони он ударил меня по губам, и я почувствовал, как зубы рассекли губу. Он снова ударил меня, его лицо было бледным от внезапно охватившей его необузданной ярости, а взгляд сделался таким безумным и выражал такую муку, как будто он испытывал сильную боль. Я отпрянул, зацепился за стул и упал. Потом осторожно поднялся, опасаясь получить удар по голове, но он внезапно отвернулся от меня и потер лицо ладонью.
Он сделал два глубоких вдоха — было ясно, что в его душе происходит настоящее сражение.
— Убирайтесь отсюда, — в бешенстве бросил он, — пока я не применил к вам оружие.
— Погоди минутку, Келли, — запротестовал Магрудер. — Мы не можем отпустить его, пока не узнаем, что выяснил Митч.
Редфилд свирепо обернулся к нему, и тот заткнулся.
— Мы знаем, где его найти, если он нам понадобится! Выстави отсюда этого сукина сына!
Магрудер посмотрел на меня:
— Вы же слышали, что он сказал.
— Да, — согласился я. Потом поднял с пола свою шляпу и приложил носовой платок к разбитым
