Пьетро вытаращил глаза на Мейстрала:
– Послушайте, – заявил он. – Я казначей. Я могу заплатить вам вместо Амалии.
– Может быть, – отозвался Мейстрал, – я выставлю ваше предложение среди других на любом аукционе, который будет проводиться после того, как мисс Йенсен не объявится. Но вам ПРИДЕТСЯ предлагать более высокую цену, м-р Кихано.
Похоже, Пьетро сдался. Он посмотрел на Грегора, затем – на Романа.
– Я скажу вам, – объявил он. – Но вашему Хосейли придется выйти.
Мейстрала внезапно охватило раздражение. Проявление расизма по такому поводу было более чем раздражающим. Он бросил взгляд вверх, на строгое, неподвижное лицо Романа.
– Роман может остаться, – сказал Мейстрал, – он мой старейший помощник, я ему абсолютно доверяю.
Пьетро покачал головой:
– Этот вопрос выходит за рамки простой личной лояльности, м-р Мейстрал, – он наклонился ближе и понизил голос, словно стараясь помешать Роману подслушать. Его тон был серьезным: – На карту поставлена Судьба Созвездия, – сказал он.
Мейстрал поднял бровь:
– Да что вы говорите! – Щенок с каждой минутой раздражал его все больше и больше.
– Прошу вас, – сказал Пьетро.
Мейстрал перебросил реликвию из одной руки в другую:
– Надо же, а я прошу всего шестьдесят. И это за Судьбу Созвездия.
Пьетро вознегодовал:
– Вы же СОГЛАСИЛИСЬ на шестьдесят! – Затем он взял себя в руки: – В этом вы можете на меня положиться, м-р Мейстрал.
Мейстрал вздохнул. Последовало короткое молчание, нарушаемое только постукиванием пальцев Грегора по колену. Наконец, Пьетро заговорил.
– Очень хорошо, сэр. Если вы ручаетесь за него. Но жаль, что вы не подумали еще раз хорошенько.
Мейстрал бросил взгляд на Романа:
– Не стану и думать. – При взгляде на строгое лицо Романа Мейстрала охватила новая волна раздражения. Ясно было, что Роман сдерживает сильный гнев, и Мейстрал решил, что это из-за бестактного поведения молодого человека. Мейстрал откинулся назад и закинул ногу на ногу: – Что в этом кувшине, м-р Кихано? Говорите правду, немедленно.
Пьетро закусил губу. Когда он заговорил, это был шепот.
– Этот контейнер, – произнес он, – крионный ковчежец, содержащий сперму Императора Пенджали Нниса Шестьдесят Первого, не имеющего наследников.
Мейстрал посмотрел на предмет в своей руке. Он подметил ошалелый взгляд Грегора, отвисшую от изумления челюсть Романа и пожалел, что не отослал их обоих подальше, за пределы слышимости, даже за пределы этой планеты.
Вещица лежала в руках Мейстрала – холодная, невозможная тяжесть.
– О, – произнес Мейстрал, – стало быть, Судьба Созвездия ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поставлена на карту.
6
Крионный контейнер стоял на столе. Он поблескивал в мягком свете комнаты. Мейстрал протянул бокал, и его снова наполнили шампанским. Компания доканчивала уже вторую бутылку. Мейстрал велел роботу откупорить третью. Ему она явно потребуется.
Мейстрал желал только одного – немедленно отделаться от ковчежца. Выбросить его с борта флаера в ближайшее бездонное озеро. Швырнуть его в недра первой попавшейся плавильной печи. Сжечь в сердце солнца Пеленга.
Вот и сбылось, подумал он. Самый страшный кошмар в жизни каждого вора. Украсть нечто столь ценное, столь фантастическое, что оно понадобится каждому солдату, каждому политику, каждому преступнику, каждому дипломату, каждому фанатику-убийце.
Бедняга Мейстрал, подумал Мейстрал. И выпил шампанское без всякого удовольствия.
Мейстрала не утешило бы то, что некоторые люди были и в худшем положении. Взять, например, беднягу Нниса.
Нынешний Император Пенджали провел свою юность в имперском гареме – отчужденный мальчик- школяр, совершенно не вписывавшийся в конкурентную, слишком жесткую атмосферу того места, где он жил – в гареме, состоявшем в основном из детей, занятых интригами в подражание своим матерям, причем каждый ребенок оказывался вовлеченным в тайфун заговоров, замыслов и маневров – миниатюрную бурю, отражавшую те внешние стрессы, которые возникали в лучших домах Хосейли в результате бесконечной борьбы за то, чтобы сделать одного из отпрысков любимым ребенком, следующим наследником. Его обычным занятием было ловить насекомых и рассматривать под микроскопом их половые органы. В Империи Хосейли не существовало права первородства, не было упорядоченной системы для установления наследника, кроме самой Имперской воли.
Если ребенок не был по натуре интриганом, детство, проведенное в гареме, могло оказаться отвратительным. Ннис интриганом не был. Однако он был очень хорош в обращении с жуками.
Для Нниса было большим облегчением узнать, что он проиграл борьбу одному из младших сводных братьев. Его горько разочарованная маменька, красивая и чувствительная дочь герцога Мофа (его имя
