Дверь за Асадом захлопнулась. Майджстраль подлил себе бренди, закурил новую сигарету и сел к терминалу. Он поинтересовался успехами Джулиана в стрельбе и похолодел. Почему-то ему вспомнился один из рисунков досточтимой Зои — торжественное полотно, на котором были изображены тускло-красное солнце и ярчайшие, блестящие, как железо и никель, астероиды.
Через несколько минут Асад вернулся. Глянув на Майджстраля, он восторженно расхохотался:
— Ну у тебя и нервы! Готовишься к экзаменам как ни в чем не бывало.
Майджстраль отключил дисплей.
— Как дела, Асад?
— Джозеф Боб проверяет пистолеты. Мы выбрали разрывные пули. Так честнее — Джулиан стреляет лучше. Если хочешь послушаться моего совета, стреляй, как только я дам знак. Если выстрелишь первым, возможно, прострелишь ему руку или ногу и тогда он может даже и не выстрелить в ответ. Он лучше тебя стреляет, так что если выстрелит, тебе здорово достанется.
— Постараюсь не забыть. — Майджстраль отхлебнул бренди.
— Жалко, что на нервах не подерешься. Тут бы ты ему мозги-то повышиб. И у него никакой защиты бы не было.
— Я уже об этом подумал. Хочешь перекинуться в картишки?
— Ну ты даешь, Майджстраль, — восхищенно проговорил Асад. — Ну давай, только недолго. Только чур не мухлевать.
Они час проиграли в «чизап». Асад выиграл сорок очков, после чего встал и сказал, что ему пора. Ему нужно было подготовиться к экзамену по истории.
— Забери счет, ладно? Отец мне вечно деньги с опозданием присылает.
На самом деле деньги опаздывали на целый год. Еще чудо, что Майджстраль не залез в долги по уши.
— Заберу, чего уж там. Спасибо.
— Уверен, отец оплатит, если… — Майджстраль решил не договаривать. Асад неловко улыбнулся.
— Ну, я за тобой зайду в шесть восемьдесят, идет? — Он сжал плечо Майджстраля. — До встречи.
Майджстралю не хотелось, чтобы Асад уходил. Он не хотел оставаться наедине со своими мыслями.
Он услышал, как хлопнула дверь. Долго-долго он смотрел, как подрагивает в бокале бренди. Бренди оставалось всего на два пальца, и Майджстраль решил, что больше пить не станет.
Он мог протестовать сколько душе угодно; мог сделать сколько угодно заявлений на предмет того, какая глупость — эти дуэли, как непроходимо туп Высший Этикет, но это ничего не изменило бы. А если бы Дрейк сбежал, с ним потом никто разговаривать бы не стал.
Разрывные пули. Оторвут руку или ногу. Или разнесут к чертям легкие прямо в грудной клетке.
Майджстраль занялся карточными фокусами. Пальцы не слушались.
В ту ночь он не спал. Лежал в кровати, покрытый холодным потом, и пялился в потолок. Выкурил все до последней сигареты. Через два часа после полуночи он окончательно уверился в том, что против Джулиана ему не устоять.
И тогда он стал искать выход из положения.
Майджстраль бесшумно притаился около двери в комнату Джозефа Боба и присмотрелся к замку. Дышать он старался медленно. К собственному удивлению, чувствовал себя спокойнее, чем тогда, когда писал экзаменационную работу.
Он вынул игральную карту и вставил ее между дверью и косяком. Последние сорок минут Дрейк потратил на то, чтобы раскусить систему охранной сигнализации компьютера, ведавшего спальнями, и добился того, что смог отомкнуть замок с помощью дистанционного пульта. Но оставалось еще отодвинуть задвижку, а это могло произвести шум.
Задвижка щелкнула. У Майджстраля замерло сердце. Он выждал несколько мгновений, прислушиваясь изо всех сил. Тишина.
Приоткрыв дверь, Майджстраль услышал ровное дыхание Джозефа Боба и, бесшумно ступая босыми ногами, вошел в комнату. Он нацепил очки ночного видения, которые позаимствовал в гимнастическом зале, — ими пользовались бегуны, тренировавшиеся по ночам. Увидев ящик с пистолетами на письменном столе Джозефа, он прикрыл дверь и шагнул к столу.
Джозеф Боб пошевелился и что-то пробормотал во сне. Дрейк замер. Кровь бешено стучала в висках. Джозеф Боб вздохнул и снова ровно и глубоко задышал. Майджстраль немного успокоился. Но он понимал, что все-таки потревожил сон землянина и надо передвигаться как можно осторожнее. Каждое движение, казалось, длилось вечность. Наконец он протянул руку и открыл коробку.
Старинные чаггеры лежали на красном бархате и через очки ночного видения были видны очень хорошо. Сверху, над тонкой резной серебряной пластинкой, торчала мушка. Майджстраль накрыл мушку первого пистолета носовым платком, вынул из кармана небольшие щипчики и чуть-чуть свернул ее в сторону. Отняв носовой платок, он осмотрел свою работу. Вышло не слишком грубо и почти незаметно. Ту же процедуру он произвел со вторым пистолетом и закрыл крышку ящика.
Теперь, обретя время на раздумья, он сам удивился собственной выдержке. Только выйдя из комнаты, Майджстраль ощутил страх. Что, если Джулиан станет стрелять, не прицеливаясь? Может, он настолько блестящий стрелок? Тогда выходило, что Майджстраль и собственные зыбкие шансы на победу загубил.
Той ночью он так и не уснул. Оставшееся в бутылке бренди — на два пальца — понадобилось, чтобы хоть как-то взбодриться, заставить себя принять душ и одеться. Он попробовал связать волосы в хвост, но пальцы не пожелали слушаться. Когда за ним зашел Асад, то по просьбе Майджстраля сделал это за него.
Оделся Дрейк в самые темные тона — любая белая деталь одежды могла послужить мишенью. Прибыв на место дуэли, он обнаружил, что Джулиан оделся примерно так же. Местом для дуэли был избран сад за часовней.
Майджстраль молчал. Он спрятал подбородок в высокий воротник, чтобы не было заметно, как дрожит нижняя губа.
— Помни, — прошептал Асад. — Левую руку убери за спину, чтобы ее и видно не было. Стань к нему боком, чтобы сделать себя менее удобной целью. До пояса прикрывайся согнутой в локте правой рукой. И если сможешь, стреляй первым. — Он сжал руку Майджстраля. — Молодцом.
Все произошло очень быстро. Зах выкрикнул: «Раз, два, три!» и уронил платок. Пистолет Джулиана выстрелил раньше, чем Майджстраль успел допетрить, что же, собственно, означает падение белого кружевного платка. За спиной Майджстраля раздался треск — пуля угодила в садовую стену.
Майджстраль ошарашенно смотрел на перепуганного Джулиана. Тот побагровел, нижняя челюсть его беззвучно двигалась. Майджстраль вспомнил, как выглядел Джулиан, когда вызывал его на поединок, и в сердце его проснулось желание убить противника.
Он изо всех сил старался вспомнить, как стояла мушка раньше, чтобы убить Джулиана, но выстрелил не слишком метко, и пуля его пробила небольшую воронку в стене старой часовни. А потом Асад принялся радостно колотить Майджстраля по спине, а Джулиан стал вытирать кровь с нижней губы — он так психовал, что прокусил ее.
Майджстраль опустил пистолет и отдал его Асаду.
— Поблагодари от моего имени Джозефа Боба, — сказал он и попробовал улыбнуться. — Хочешь посмотреть новый фокус? Я ночью придумал тут один новенький.
— Ну ты даешь… — только и выговорил Асад и, подталкивая, увел его с поля боя.
Мало кому удавалось понять собственную натуру так хорошо, как Майджстралю в день семнадцатилетия. Он был трусом и знал это. Высший Этикет трусости не дозволял — ты мог быть вором, мошенником, только не трусом, — но Майджстраль знал выход. Он должен был изучить тонкости Высшего Этикета вдоль и поперек, он должен был научиться обращать его в свою пользу. Он должен был передвигаться по миру Высшего Этикета не запинаясь, скользя как по маслу, опасаясь расставленных капканов.
«На дуэли погибнуть всякий дурак может» — так гласила хозалихская пословица. Майджстраль твердо решил не быть дураком.
