против центавриан, минбарцев, землян… отступила, пораженная первобытным ужасом. Никто из них не знал этого, - но некоторые предполагали, - что тысячу лет назад, когда Великая Тьма пала на Нарн, Тени привели с собой союзников, фаворитов… и дракхи пришли в ночные кошмары нарнов.
И вот они пришли снова.
Медленно, шаг за шагом нарны отступали. Некоторые истекали кровью, некоторые сбежали, некоторые все ещё сражались, но все они медленно отступали, в то время как дракхи продвигались шаг за шагом к мостику, и капитану Шеридану.
Этот был тот случай, который может вновь представится ему ещё очень нескоро. Калейн покинул Зал Серого Совета, чтобы уехать вместе с Диирон по каким-то делам. Это подразумевало, что Катс была там теперь одна. Она не смогла бы уйти, - даже если бы у неё хватило бы на это сил, аколиты из клана войнов стояли у входа в Зал, - но она была там… одна.
Козорр отказывался считать это предательством. Калейн не был его начальником, его вождём, он такой же воин и больше ничто. И все же… все же…
Он боялся, что Калейн сошёл с ума. Почему он ничего не делает, в то время как Земляне достигли границ Федерации? Почему он отказался изучать отчёты о сражениях? Почему он ничего не делает, а просто стоит в этом Зале, откуда доносятся только смех и жалостные крики?
Козорр знал, что-то неправильно, очень неправильно в Калейне, и все же он не мог заставить себя признать это. Он знал, если войдёт в темноту Зала, чтобы выполнить запланированное, то судьба его будет предопределена, но кто-то должен это сделать.
Он переступил через порог.
Калейн имел полное право сделать с мастерами то, что он сделал, - ни один нормальный минбарец не будет в этом сомневаться. Их лидер устроил настоящую резню среди сатаи, уничтожая Серый Совет. Только двое из Девяти выжили - Калейн и Синевал. Умерщвление Хедронна, очищение касты, их искупление… всё это было естественным. Но эта извращённая пытка Катс… гротескное высмеивание её присутствия на Совете… в то самое время как Калейн говорил о прощении, он сам действовал с крайней жестокостью.
Катс провела с ним больше времени, чем кто-либо ещё. Если кто и мог знать, что привело к этим изменениям в Калейне, то только она.
У него перехватило дыхание, когда он увидел её, единственный пятно света в темном Зале. Она была единственным зажжённым столбом; её свет был единственным.
Она сидела на полу, сгорбившись, её голова была опущена, она словно застыла без движения.
Взмолив к Валену, Козорр побежал.
Она была жива. Медленно она повернулась на звуке его шагов, подняла голову, раскрыла глаза. Не было никаких следов на её лице, которые Козорр мог бы увидеть, - никаких следов физической пытки, - только психической, духовной боли… о ней говорили её глаза.
Пошатываясь, она встала на ноги, неловко, с видимым усилием. - Во имя Валена… Сатаи Козорр, - прохрипела она.
— Во имя Валена, сатаи Катс, - ответил он неловко. Ничто из увиденного его не обнадежило. - Вы… в порядке, это правда?
— Я - еретик в глазах Валена и Синевала, - сказала она, повторяя слова наизусть, но с вызовом в голосе. Козорр мог обнаружить в нём следы сарказма, даже гордости. На мгновение, несмотря на смысл её слов, она почти стала воином. - Я - убийца и заговорщица против Света, который Вален создал здесь. Я была сторонником Возвышения Теней. Сатаи Калейн очищает меня, проверяет меня в огне очищения. Я благодарна ему за милосердие и его труд, надеюсь, что однажды я смогу освободиться от тьмы во мне.
Козорр смотрел на нее в ужасе. Во время своей речи она… незаметно перешла от высокомерного сарказма и насмешки к душераздирающей мольбе.
— Да, сатаи Козорр, я в порядке. Мое сердце радуется, что я могу получить прощение своих ересей. - Никакого сарказма в словах. Честный, тихий крик.
— Калейн, - он произнёс это имя так мягко, как только смог. Он обнаружил, что за последние дни возненавидел само звучание этого имени. - Что он делает здесь с вами?
— Он очищает меня, вычищает из меня грехи и тьму так, чтобы…
— Во имя Валена, прекратите!, - прошипел он. - Правду, сатаи Катс. Скажите мне правду, что он делает с вами.
— Правду, сатаи Козорр? - она заговорила это на этот раз своим собственным голосом, а не чужими словами, помещенными в её рот. Голос наполнился гордостью, почти уничтоженной мучительным приступом. - Вы не хотите слышать правду. - Она резко закашляла.
— Я хочу. Я боюсь за Калейна… я боюсь того, что с ним случилось, и того, что он делает с другими.
— Не слишком значительный повод для беспокойства. Я благодарна… мы все благодарны, что он оставил в живых хоть кого-то из моей касты. Где были ваши опасения, когда он убивал Хедронна в Тузаноре? Да, сатаи Козорр. Я видела вас там. Где были ваши опасения тогда?
— Хедронн уничтожил Серый Совет, - пришёл гневный ответ. - Первоначальный грех был его, а не наш. Калейн был вправе ответить, что он и сделал.
Катс снова зашлась в кашле. - Ваш рот говорит слова, но ваше сердце им не верит, воин. Возможно есть ещё надежда для вашей касты, а с ней и для нашей.
— Меня не заботит будущее вашей касты, - солгал Козорр. - Я хочу правду. Что Калейн делает здесь с вами?
— Он ломает меня, разумеется. Он…, сокрушивший все что мог, делает из меня, то, что вы видите. Он… заново отливает меня по своему желанию. Он приводит меня в соответствие со своими представлениями… - Внезапно она словно задохнулась, опустила голову. - Он идёт. Во имя Валена, он идёт! - Не было больше никакой гордости, никакого сарказма, только чистый ужас. - Помогите мне, пожалуйста! Спасите меня от него! Вы - воин, он послушает вас. Пожалуйста!
Козорр понял, что Калейн действительно приближается уже через мгновение после слов Катс. Это был запах, резкий, горький аромат смерти и тления. Он обернулся, когда возник хромающий Калейн, он хромал очень сильно. Его борода была теперь полностью серый, а его костяной гребень был… во имя Валена… он начал крошиться. Некоторые из наиболее острых пичков уже обрушились. Когда это случилось? Его гребень был в порядке всего несколько дней назад.
Во имя Валена, что с ним случилось?
— Сатаи Козорр, - проскрежетал Калейн, и даже его голос был грязен и злобен. Как он отличается от сильного, яркого воина, каким был всегда. - Рад видеть вас здесь в этом святом месте.
— Да, сатаи, - ответил Козорр. - Я пришёл сюда… чтобы… восстановить свою душу. Я ощущаю здесь присутствие Валена. Это придаёт силу. - Он чувствовал спиной просительный взгляд Катс.
— Он здесь, не так ли? Ещё один день… уже скоро… он возвратится сюда. Он будет идти среди нас, как делал это тысячу лет назад, и он поведёт нас к ещё большей победе, чем тогда. Это будет великий день, сатаи Козорр, когда он вернётся.
— Я знаю, сатаи. Я был избран, чтобы сыграть свою маленькую роль в этом событии.
— Конечно, для некоторых это будет трудное время, - Калейн поглядел на Катс, которая, казалось, сжалась под его пристальным взглядом. - Но мы должны верить. Нас ждут тяжёлые дни перед великим возвращением. Нас будет мучать предатели и еретики, изгои и друзья Врага. Однако, всегда есть надежда на искупление. Не так ли, сатаи Катс?
— Да, сатаи Калейн. Это… так.
— Не хотите ли остаться здесь подольше? Иногда сам Вален является ко мне в этом месте.
— Боюсь я не смогу, сатаи. У меня есть обязанности, и я не должен мешать вам выполнять ваши. Да пребудет с вами Вален, сатаи.
— Он придёт, сатаи Козорр. Он придёт. - Козорр ни разу не посмотрел назад, когда выходил из Зала.
