Эдверт залпом допила шампанское и вернула бокал. Он снова подал ей платок. Эдверт скомкала его.
— Жемчужница — член Диадемы, — сказал Майджстраль. — Это надо учитывать.
— Да, я понимаю, на нее давят условности, и, вероятно, ей нужно…
— А в Диадеме без причин на публику ничего не делают, — добавил Дрейк. — И это тоже надо учесть.
Эдверт замерла, не успев поднести платок к глазам:
— Вы так думаете? Вы думаете, она это нарочно сделала?
— У Жемчужницы было много протеже, Эдверт. Она очень умна и талантлива. И именно из-за того, что она — это она, Перл может доверять очень немногим. В рядах Трех Сотен люди используют других людей, и зачастую жестоко.
Эдверт посмотрела ему в глаза:
— А вам предлагали вступить в Диадему, правда?
— Неофициально. Но в общем-то, да, предлагали. И я знал, что меня примут.
— И Николь бы вас спонсировала. А вы отказались.
— Да.
— Из-за того, что тогда вам надо было бы стать… жестоким?
— Нет. Просто мне не хотелось до конца дней торчать у всех на виду.
— Вы не жалели о том, что так решили?
— Порой жалел. Но если честно, то жалел не слишком искренне и не очень серьезно. Как вспомню, что за жизнь была рядом с Николь… Каждое мое движение интересовало миллиарды людей. И я страшно рад, что лишен всех этих условностей. — Он улыбнулся. — Да и на жизнь зарабатывать трудно было бы.
Эдверт уставилась на свои колечки. Голос у нее стал унылый.
— Я-то думала, что мы с Жемчужницей такие подруги… Наверное, это было глупо.
— Мне трудно судить. Но я знаю, что абы кого Жемчужница под крылышко не берет. Что-то она в вас увидела, Эдверт.
Эдверт сглотнула комок, подступивший к горлу, мужественно улыбнулась и вернула Майджстралю платок.
— Она использовала меня. Тратила мои деньги, заставляла помогать ей. А я еще спасла ее жемчужину!
— Но взамен она подарила вам доступ к Диадеме, дала вам возможность пожить той жизнью, которой, как вам думалось, вы хотели. Наверное, считает это равноценным обменом.
— Нет, — мотнула головой Эдверт. — Так нечестно.
— А может быть, она решила таким образом научить вас. Три Сотни эксплуатируют других людей, а их, в свою очередь, эксплуатирует сам институт Диадемы. Для такой жизни не все годятся. Может быть, вам лучше заранее узнать, какова суровая реальность.
— Все равно, — выдавила Эдверт, и взгляд ее стал холодным, — ей не следовало заходить так далеко и оскорблять меня на глазах у Киоко и всех остальных.
Майджстраль на миг задумался.
— Но вы, конечно, не станете вызывать ее на дуэль?
— Нет! — в ужасе воскликнула Эдверт, подумала и немного успокоилась, словно что-то просчитала в уме. — Нет, — сказала она более сдержанно. — Во-первых, она бы победила, да и потом… Пускай бы даже она распсиховалась, что ей нужно драться на дуэли второй раз за год, мне бы от этого лучше не стало. Я вот о чем думаю… может быть, ей стоит попробовать немножко того яда, которым она меня угостила?
— Есть же жемчужина, — напомнил Майджстраль. — Она могла бы… снова потерять ее.
Эдверт, похоже, удивилась и ненадолго задумалась.
— И на этот раз все про потерю узнают, — медленно, нараспев проговорила она. Взгляд ее чуть оживился, но она тут же нахмурилась и покачала головой. — Я должна подумать, мистер Майджстраль.
— Зовите меня Дрейком. И дайте мне знать о вашем решении.
— Конечно. — Эдверт вымученно улыбнулась. — Спасибо вам.
Он обнюхал ее уши. «Паломничество» близилось к концу, и Майджстраль отправился к стойке, чтобы выпить еще шампанского, пока там не столпился народ.
— Фу Джордж.
Ванесса взяла любовника под руку:
— Да?
— Ни за что не догадаешься, с кем я сейчас танцевала.
— С высоченным хозалихом с фигурой кикбоксера в смешном камзоле.
Ванесса рассмеялась:
— Да. Он действительно кикбоксер. Но этот кикбоксер — Роман.
Фу Джордж широко раскрыл глаза:
— Роман? Здесь?
— «Крылышко» запросто может быть у него.
Фу Джордж посмотрел на Романа и нахмурился:
— Думаю, это стоит проверить.
— И я того же мнения.
— Надеюсь, ты простишь меня, милая…
— Конечно. Ты только поскорее заклей глаз биопластырем. Видок у тебя…
Герцогиня Беннская продефилировала по залу, меча глазами молнии. Майджстраль допивал третий бокал шампанского и пребывал в самом благодушном расположении духа.
— Неувязочка, ваша милость? — поинтересовался Дрейк.
Глаза Роберты, спрятанные под хозалихской головой, полыхнули фиалковым огнем.
— Эти идиоты собираются обыскивать всех на выходе из зала. Моих гостей!
Майджстраль поднес бокал к свету и полюбовался игрой пузырьков на его стенках.
— Отвратительно.
Роберта гневно глянула на него:
— Обращаться с моими гостями, словно они какие-нибудь…
— Воры, моя госпожа?
Роберта на мгновение оторопела, но тут же улыбнулась.
— Да, воры. Я так понимаю, — добавила она, более спокойно посмотрев на Майджстраля, — что вы довольны результатами вечера?
— У меня нет причин грустить.
— И вы, видимо, ожидали, что тут всех будут обыскивать?
Тяжелые веки Майджстраля чуть приподнялись, приоткрыв удивленные зеленые глаза.
— Я всегда все продумываю заранее.
Внезапно просияв, Роберта рассмеялась:
— Значит, всех гостей будут обыскивать напрасно?
— Похоже на то. И если охранники обнаружат какие-нибудь сюрпризы, то это не по моей части.
Герцогиня покачала головой:
— Когда погас свет, у меня даже времени подумать не было. Я просто… отреагировала. Хорошо, что попало Фу Джорджу, а не вам.
— Меня бы вы не достали.
Роберта, прищурившись, посмотрела на Майджстраля:
— Вы очень уверены в себе.
— Кое в чем. Как вы в себе на гонках.
Герцогиня ненадолго задумалась, обернулась, посмотрела на барона Сильверсайда. В голосе ее снова появились гневные нотки.
— А этот… напыщенный идиот. Надеюсь, вам удастся придержать эту противную коллекцию.
— Я тоже.
Роберта коротко рассмеялась:
