— И еще есть кое-что. — Сан многозначительно посмотрел на помощника. — «Крылышко» здесь.
— О Добродетели…
— Будем надеяться, что Добродетели восторжествуют. И никаких глупостей, Кингстон.
— Простите… — Кингстон задумался. — Пожалуй, и правда, обходительность усыпила бы их бдительность.
Сан едва раздвинул губы в улыбке:
— Вот-вот. Как раз на это я и рассчитываю.
— Прошу прощения.
Котани уставился на приземистого мужчину и, поморгав, попытался прочесть его имя на карточке, прицепленной к камзолу.
— Да? Мистер…
— Дольфусс. Я ваш большой поклонник. Вот я и подумал… — Он протянул Котани блокнот и ручку.
— О, конечно.
Котани взял у Дольфусса блокнот и ручку и повернулся к тому в профиль, демонстрируя благородство черт.
— Как вы думаете, Николь приедет? — полюбопытствовал Дольфусс. — Я ее просто обожаю.
— Полагаю, Николь на гастролях с новой пьесой. — Котани написал автограф и глянул на Дольфусса поверх ручки. — Мистер Дольфусс, вроде бы я вас раньше не встречал. Как вы сюда попали?
— Выиграл эту поездку в лотерею.
— Я так и подумал.
— Первый поворот направо, говоришь? Ой, похоже, к твоему корпусу что-то прилипло!
Духовой квартет наяривал вовсю, издавая низкие смеющиеся звуки.
Роберта прошла мимо музыкантов. Киоко Асперсон брала интервью у одного из официантов.
— Ваша милость.
— Мистер Фу Джордж. — Губы Роберты сложились в удивленную улыбку. — Так и думала, что рано или поздно познакомлюсь с вами.
Джефф Фу Джордж подал два пальца и нежно обнюхал ее уши. В ответ он получил также два пальца. Определенный взаимный интерес выразился в том, что еще до встречи их отношения стали довольно близкими.
— Думаю, бесполезно спрашивать, — улыбнулся Джефф Фу Джордж, — с собой ли у вас «Крылышко»?
Фиалковые глаза Роберты блеснули.
— Думаю, бесполезно, — ответила она.
Он поклонился ей, давая понять, что не намерен продолжать разговор на эту тему. Джефф Фу Джордж был мужчиной лет сорока, плотного телосложения. Его длинные светлые волосы (частично имплантированные), подхваченные алмазными заколками, ниспадали до пояса. Вот уже шесть лет он держался на вершине рейтинга среди Воров в Законе — с тех пор, как его вознесло туда дело об ограблении Зеркальной Колокольни. Прическу Джеффа можно было бы приравнять к фирменному знаку. Когда-то ему предложили вступить в Диадему, но он отказался. И сенсация, вызванная этим отказом, принесла Фу Джорджу славы больше, чем могло бы принести согласие.
— Позвольте предложить вам руку, — сказал он. — Я собираюсь в казино.
— С удовольствием.
— По местному телевидению передавали программу об истории «Эльтдаунского Крылышка». Я смотрел. Наверное, это совпадение.
— Наверное, — улыбнулась Роберта.
Сквозь ткань камзола Джеффа Фу Джорджа на руку Роберты давил пистолет. Коридор, ведущий в казино, устилал пушистый ковер, сотканный из крылышек каролтенских мотыльков. На стенах было изображение Церулеанского коридора в Городе Семи Сверкающих Колец. Вдоль стен выстроились белые деревья с Андовера. Барон Сильверсайд явно не поскупился.
— Видимо, таможенники здесь необычайно строги, — заметила Роберта. — Надеюсь, у вас не возникло трудностей?
— Самые пустяковые. Но все равно я считаю, что они ведут себя чересчур официозно. Непременно при личной встрече поговорю об этом с бароном Сильверсайдом.
Робот «Цигнус» пролетел мимо них на бесшумной воздушной подушке. Корпус его мерцал в рассеянном свете.
— Как я понимаю, завтра вы участвуете в гонках. Если обстоятельства позволят, я надеюсь там побывать.
Роберта искоса глянула на него:
— Не собираетесь воспользоваться моим отсутствием?
Джефф Фу Джордж изобразил оскорбленную невинность.
— Ваша милость, — парировал он, — я и не помышлял чем-то омрачить ваш дебют.
— Благодарю вас, — удивленно проговорила Роберта. — Это так мило.
— То, что я грабитель, — добавил Джефф Фу Джордж, — не означает, что я подлец.
— Робот, — спросил Грегор Норман, — не подскажешь, как пройти в казино?
— Конечно, сэр. Идите по этому коридору до главного зала. Третий поворот направо. Там увидите слово «Удачи!».
— Спасибочки. Извини, но к твоему корпусу что-то прилипло.
— Спасибо, сэр.
— С превеликой (на сей раз это означало: с превеликой легкостью).
Грегор ловко вставил программирующую шпильку, дружески потрепал робота и вынул шпильку, после чего они с роботом расстались. На первом повороте Грегор встретил мужчину в костюме кричащих цветов. Мужчина сжимал в руке блокнот и смотрел на него с искренним благоговением.
— Мистер Дольфусс, — проговорил Грегор и слегка поклонился.
— Мистер Норман, — кивнул в ответ Дольфусс.
Они разошлись улыбаясь.
Зут расхаживал по своему номеру из конца в конец. Остановился, взглянул в зеркало. Уши его нервно подергивались, диафрагма протестующе подпрыгивала. Он снова принялся мерить номер шагами.
Что надеть — вот в чем вопрос.
Все продюсеры Диадемы были людьми — они ничего не понимали.
И эти продюсеры желали, чтобы Зут появился на публике в своем скафандре космического исследователя.
В зале! Перед обедом!
Его консервативная хозалихская душа восставала против этого. Надеть скафандр исследователя — это казалось Зуту оскорблением барону Сильверсайду и всему, что он символизировал: сдержанности, элегантности. Высшему Этикету. Однако продюсеры Диадемы считали, что публика ожидает появления Зута именно в этом треклятом скафандре.
Душу Зута сковала свинцовая тоска. Он снова посмотрелся в зеркало, увидел свой фирменный знак — скафандр, черный-пречерный, с карманами, анализаторами, репеллерами силового поля. Краешки его ноздрей вспыхнули, уши отклонились назад.
— Комната, — спросил он, — который час?
— Двадцать пять тринадцать по имперскому стандарту, — ответил голос комнаты.
Зут довольно мурлыкнул. До обеда еще целый час — никто не увидит его в зале до того, как ему придется вернуться в номер и переодеться. К счастью, он задержался.
— Комната, — сказал он, — пришли робота, чтобы он помог мне переодеться.
Зут мог позвать прислугу из Диадемы, но эти слуги довели бы его окончательно — вот и вся помощь от них.
