напомнил Форестеру статьи соглашения. С большой неохотой доктор позвонил в компьютерный отдел и вызвал Айронсмита. Вскоре молодой человек прибыл к воротам на своем неизменном велосипеде.
Форестер провел нелегкий вечер. Волнение лишило его аппетита, а алкоголь ему запретил доктор Питчер. Доктор пил кофе, чтобы не заснуть, и курил сигары до горечи во рту, лишь краем уха прислушиваясь к беседе военных о грядущей безработице в их рядах.
Приближалась полночь, когда гуманоид вернулся из компьютерного отдела. Мрачная серьезность машины ничего не говорила о том, удалось ли ей выведать что-то секретное. Весь на нервах, Форестер спустился к служебной машине, чтобы проводить инспекторов к ожидавшему их самолету. Как только они взлетели, он направился прямиком к Айронсмиту. Клерк взволнованно спросил:
— Что случилось, доктор Форестер?
Клэй смущенно моргал, глядя на молодого математика, и Айронсмит снова спросил:
— Почему у вас такой недобрый и изможденный вид? Игнорируя его беспокойство, Форестер окинул острым взглядом обстановку комнаты. Немногочисленная мебель была ободранной, но удобной. На маленьком столике лежала раскрытая книга на каком-то древнем языке материнской планеты. Рядом стояла коробка сигар и бутылка красного вина. Сам Айронсмит, в мятых брюках и рубашке с расстегнутым воротником, выглядел так же уютно и доброжелательно, как и его комната. Никаких признаков расследования, проведенного гуманоидом, Форестер не обнаружил.
— В чем дело, сэр? — настаивал клерк.
— Проклятая машина мучила меня весь день, — пробормотал Форестер устало.
— Надо же! — математик был удивлен. — Лично мне было очень интересно.
— Чего оно от вас хотело?
— Ничего особенного. Оно задало пару вопросов, а потом осмотрело вычислители.
— Все это было слишком долго, — Форестер изучал открытое лицо Айронсмита, — Что он хотел узнать?
Клерк улыбнулся с мальчишеским удовольствием.
— Я сам задавал ему вопросы. Понимаете, центральный аппарат на Крыле IV знает всю математику, какую только изучают люди, — он сам прекрасный компьютер. Я случайно упомянул одну задачку, которая уже давно не давала мне покоя, и мы вдвоем решали ее.
— И что?
— И всё, — серые глаза Айронсмита хранили выражение кристальной честности. — Право же, доктор Форестер, я не вижу причин опасаться гуманоидов или ненавидеть их, как Марк Уайт.
— А я вижу!
Айронсмит вежливо запротестовал:
— Но ведь они всего лишь машины. Они не могут быть плохими — как, впрочем, и хорошими. Они вообще не имеют дела ни с какими моральными дилеммами. Им не дано выбирать между правильным и неправильным. Все, на что они способны, — это то, для чего их создал старик Уоррен Мэнсфилд: служить и подчиняться человечеству.
Форестер совсем не был в этом уверен, как и в том, что сам Айронсмит всегда делает правильный выбор. Но доспехи дружелюбия защищали клерка от прямых обвинений, а доктор уже падал от усталости. Отчаявшись узнать что-нибудь полезное от Айронсмита, он отправился домой.
Возвращаясь в свой дом к жене, один среди звезд, которые гуманоиды уже покорили, Форестер внезапно почувствовал зависть к беспечности математика. Суровые условия проекта становились просто нестерпимыми. На какой-то миг ему захотелось, чтобы гуманоид раскрыл его устрашающий секрет и тем самым освободил от ответственности. Но Форестер мгновенно распрямил плечи и взял себя в руки. Миниатюрные ракеты, лежащие глубоко под землей, являлись последней защитой человечества, и он не имел права лишить людей этой защиты.
Глава одиннадцатая
На следующее утро Форестера вызвали телетайпом в столицу он должен был присутствовать на последнем заседании Совета безопасности. Правительство уже готовилось сложить полномочия в день выборов, призванных ратифицировать либо отклонить соглашение с гуманоидами. Однако предвыборные страсти накалялись — фанатичные противники машин проводили ожесточенную кампанию против андроидов.
Некоторые лидеры лейбористов опасались, что машины принесут с собой безработицу, хотя гуманоиды и обещали такое сокращение рабочего дня и повышение зарплат, какого никогда не удавалось добиться забастовками. Главы религиозных организации опасались, что знание и могущество гуманоидов откроет людям дорогу к вседозволенности и оттолкнет их от религии. Бюрократы неодобрительно относились к идее общества без сословий и классов.
Однако гуманоиды быстро изучили искусство политики. Они открывали офисы в каждом населенном пункте, демонстрируя всем желающим свои способности и благожелательность. Многочисленные машины стучались в двери, называли жителей по именам и призывали прийти на выборы и проголосовать в пользу соглашения, обещая райские кущи. Когда день выборов наконец наступил, лишь некоторые скептически настроенные граждане проголосовали за то, чтобы остановить наступление машин. Одержавшие победу гуманоиды не придали этому особого значения и предлагали свои услуги в равной степени сторонникам и противникам. Они издали приказ о расформировании правительства и немедленно приступили к уничтожению военного потенциала. Форестер задержался в столице еще на несколько дней, чтобы лично засвидетельствовать, как гуманоид вложил ручку в трясущиеся пальцы президента и продиктовал ему текст отречения от должности.
После того как члены расформированного Совета безопасности по очереди пожали на прощание руку бывшему президенту, тот шепнул Форестеру:
— Я вне игры. Теперь все зависит только от вас.
Посмотрев в его влажные подслеповатые глаза, Форестер молча кивнул. Он осознавал, что вся тяжесть секретного проекта отныне лежит лишь на его собственных усталых плечах. Однако, покидая правительственное здание, он чувствовал и некоторое облегчение — точно так же гуманоиды возьмут контроль над военным флотом Трипланетного альянса и избавят его собственную планету от невидимых детонаторов. Наконец-то можно было отправиться в Стармонт, к Рут и научным изысканиям, которые он так любил. Захваченный предвыборной горячкой, он совсем забыл о своей ночной поездке на старый маяк. Марк Уайт, его подозрительные сторонники и ненависть, питаемая ими к гуманоидам, — казалось, что всему этому просто нет места в наступающем светлом будущем.
Гуманоиды изъяли служебный самолет Форестера, объяснив, что подобные примитивные механизмы представляют опасность для человека. Когда один из андроидов отвез его в аэропорт, доктор обнаружил приготовленное для него совершенно новое и необычное средство передвижения: нечто длинное, зеркальное, в форме слезинки, лишенное крыльев и любых других движителей. Две машины проворно помогли Форестеру войти в овальную дверь, за которой оказалось полое пространство аппарата, прозрачного изнутри. Плотный материал покрывал все механизмы, и нигде не было видно панели управления. Дверь за спиной доктора закрылась сама собой.
— Каков принцип работы аппарата? — поинтересовался Форестер.
Машина, стоящая позади него, произнесла нейтральным голосом:
— Дверь управляется скрытым родомагнитным лучом.
Второй андроид стоял в противоположном конце аппарата и молча смотрел прямо перед собой. Он ни к чему не притронулся, но машина бесшумно поднялась в воздух. Первый гуманоид разложил низкую кушетку, вмонтированную в стену, и поинтересовался, не желает ли доктор присесть. Но Клэй не собирался отдыхать. Острое беспокойство овладело им, и десятки вопросов готовы были сорваться с языка.
— Крейсер двигается благодаря энергии превращения вещества. Конверторы находятся на Крыле IV, и энергетический заряд доставляется в нужную точку скрытым родомагнитным лучом. Сила, которая двигает корабль, создается в родомагнитном поле, — проинформировала доктора бесстрастная машина.
— А дальше? Какова стабилизационная способность поля?
— Не в нашей компетенции давать вам такую информацию. Люди, которые пользуются нашими услугами, вряд ли нуждаются в этом знании, а наука часто используется во вред Основной Директиве, — ответил андроид.
