смогу тебя подбросить, к сожалению. Вызвать такси?
— Спасибо, не надо.
Ближайшая служба такси находилась в соседнем городке в нескольких милях отсюда, а Линде хотелось остаться одной немедленно.
— Мне лучше пройтись. Через десять минут я буду дома.
— Что ты, девочка, разве в таком состоянии можно идти пешком?
— Пожалуйста, Остин. — Огромные голубые глаза смотрели умоляюще. — Мне уже получше.
— Ладно, поступай как знаешь. — Он обреченно вздохнул. — Но обязательно позвони, как придешь домой, хорошо? Уж осчастливь старика.
— Непременно. Увидимся завтра.
Вечером после ужина в компании почтенной миссис Хьюстон, за которым не съела ни кусочка, Линда сидела в своей комнате. Свет зажигать не хотелось, и в комнате стоял полумрак. Она старалась вспомнить мельчайшие детали встречи с Ралфом. До этого дня где-то в глубине души вопреки всякой логике теплилась надежда: когда мы встретимся — а то, что это произойдет, не вызывало сомнений, — он каким-то чудесным образом вернет все на прежние места. Да, я вела себя нелепо и глупо, совно великовозрастная дурочка, верящая в существование Санта — Клауса.
Девять месяцев знакомства с Ралфом и шесть совместной жизни Линда прожила, словно в раю. Как она испугалась в тот день, когда ей, новенькой сотруднице крупной компании по доставке ресторанных блюд, поручили встретиться с секретарем какого-то большого босса по поводу обслуживания предстоящего официального обеда. Она боязливо вошла в подавляющий солидностью офис, а в ушах звучали предостерегающие напутствия коллег:
— Ему почти невозможно угодить, так что на всякий случай записывай абсолютно все, до последней детали.
— Он терпеть не может ошибок. Проверь список с его секретарем как минимум дважды. Только тогда можно быть уверенной, что все в порядке.
— Не переспрашивай и не удивляйся, что бы он ни заказал. Желание клиента — закон.
Меню казалось бесконечным, пришлось его многократно перечитать, чтобы запомнить, и это чуть не довело девушку до нервного припадка. Наконец Линда постучала и вошла в приемную, обставленную куда лучше ее маленькой квартирки.
Девушка, обнимая обеими руками большую кожаную папку, стояла посреди пустой комнаты, по щиколотку утопая в длинном ворсе ковра. Мертвая тишина только усилила ее волнение, папка, словно была живая, вдруг выскользнула, и многочисленные проспекты представляемой Линдой фирмы и груда других бумаг веером рассыпались по ковру. Девушка ползала на четвереньках, поспешно собирая бумаги, когда услышала низкий мужской голос. Линда застыла в совершенно нелепой позе.
— Полагаю, вы мисс Симпсон? Из фирмы «Раут»?
Она обреченно подняла глаза на неулыбчивого человека, небрежно подпиравшего дверной косяк, и оцепенела под его испытующим взглядом.
— Моя секретарша приболела сегодня, мисс Симпсон. Боюсь, вам придется иметь дело со мной.
Это он-то боится? Что же тогда можно сказать про меня? На ватных ногах Линда вошла в роскошный кабинет. И как назло, папка вновь повторила свою скверную шутку.
— Мисс Симпсон, похоже, сегодня не ваш день.
Он вышел из-за стола, чтобы помочь собрать бумаги. В темных глазах прыгали чертики, его явно забавляло смущение девушки.
Позже Ралф признался, что влюбился в нее в тот самый момент. «Как удар молнии», — добавил он серьезно, любуясь ее лицом, обрамленным золотистыми волосами.
Линде едва исполнилось двадцать лет, и она оставалась безнадежно наивной. Ему стукнуло тридцать пять, и этим все сказано.
Ралф был преуспевающим, к тому же весьма привлекательным молодым человеком, за которым тянулся шлейф скоротечных романов. Однако когда он сказал Линде, что никого не любил до нее, она поверила.
Они любили друг друга, но теперь все кончено. Ралф Бьюмонт — человек действия. Совершенно очевидно, что такой волевой человек, с неуемным интересом к жизни, не вынесет общества жены, в тридцать лет прикованной к инвалидной коляске, а лет через пять — к больничной койке. Жены, неспособной сначала двигаться, затем и дышать самостоятельно?
Жестокий приговор вновь встал перед глазами Линды, как в первый раз, когда она читала расплывающиеся строчки. Клиническая картина наследственного заболевания, дремлющего в глубине ее организма и способного в два-три года с беспощадностью палача лишить ее всех радостей и при жизни превратить в труп, не внушала оптимизма.
Бесстрастный, отпечатанный на машинке отчет врезался в ее память слово в слово. Стоило закрыть глаза, маленькие черные буквы выстраивались в злосчастные строчки. Сердце билось все быстрее, пока Линда мысленно пробегала их глазами, и сознание того, что ей суждено влачить растительное существование, причиняло по-прежнему невыносимую боль.
Я совершенно правильно поступила, уйдя от Ралфа. Линда хотела вздохнуть, но вместо этого всхлипнула. Выбора нет, но разве — она обвела полными слез глазами темную комнату — разве от этого легче?
2
— Доброе утро, Линда!
Она как вкопанная остановилась на полпути, когда Ралф, спокойно закрыв за собой дверь, не спеша прошествовал через маленький зал.
— Чего ты хочешь? — выдохнула она, не в силах отвести восхищенных глаз от его лица.
— Имею я право пообедать? Мне рекомендовали этот ресторан.
Саркастический тон Ралфа не мог не обидеть ее, Линда вспыхнула. А он тем временем с нарочитой медлительностью уселся за столик, всем своим видом выказывая намерение расслабиться, отдохнуть.
— Зачем ты здесь? — Линда подошла почти вплотную и понизила голос до шепота, стараясь справиться с нервной дрожью.
— Я же сказал, поесть пришел, зачем еще ходят в ресторан? — медленно, подчеркнуто спокойно ответил Ралф. — Ты, наверное, еще помнишь — ничто человеческое мне не чуждо.
Он явно подтрунивал над ней. Линда покраснела. Слава Богу, Майкл вернется только через сутки. Необходимо до его приезда избавиться от Ралфа любой ценой.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — вспылила Линда. — Все, что можно сказать друг другу, мы сказали вчера.
— Нет, далеко не все. — Ралф заговорил резко и жестко. — И прекрати, пожалуйста, ломать комедию. Получается неубедительно. Нам нужно о многом договориться и многое обсудить. И я волен в своих действиях и поступках, помни об этом. Ты утратила право задавать мне вопросы.
Она сердито нахмурилась.
— Что ж, действовать с позиции силы, принуждать — твой излюбленный метод…
— Всего двадцать четыре часа назад в этом зале ты уже выставила меня этаким злостным хулиганом, — сухо прервал он ее. — Со мной бы инсульт случился от страха, окажись я на твоем месте, милая. Не хватало только стычек с местными жителями, я этого не выношу. Так что приступай к работе, для начала дай мне меню. Полагаю, хозяин платит тебе не за красивые глаза.
Линда лишилась дара речи от столь наглого высокомерия. Страшно разозлившись, она повернулась и пружинистой походкой удалилась на кухню. Линда слышала, как муж тихо рассмеялся ей вслед, и от этого смеха у нее кровь застыла в жилах. В нем не было ни радости, ни веселья, лишь бессердечная, убийственная жестокость. Какую бы игру Ралф ни затеял, это не продлится вечно, поэтому следует
