посмотрим. А так ты только и умеешь драться, когда у тебя подкова в перчатке. — И она оттащила Хвила в сторону.
А вокруг овального ринга заключались пари, почти все в пользу уэльского дракона. Потом на ринг вышел Идрис и поднял вверх руки, призывая к тишине.
— Сегодня у нас вечер спорта. Суперколоссальный аттракцион, как говорят в кино, сегодня и больше никогда — очень, кстати, вероятно. Так что делайте ставки. Как только прослышит про это английский закон, сразу же не станет драконьих боев, как нет петушиных.
По толпе пробежал шумок и смешок тех, кто знал о петушиных боях чуть больше, чем было известно английскому закону.
Идрис продолжал:
— Итак, я сегодня представляю вам чемпионат драконов. С моей стороны — красный дракон Уэльса, на своем поле. Народный дракон, и вы видите цвет народного дракона…
Раздались крики возражений, но Идрис перекрыл их:
— Слева — декадентский дракон империалистических эксплуататоров несчастного китайского народа, ведущего героическую борьбу за свободу под руководством великого вождя…
Но конец речи утонул в аплодисментах, выкриках, кошачьем мяуканье, и эта какофония продолжалась до тех пор, пока Идрис не сошел с ринга, махнув рукой людям у клеток.
На одном конце двое подцепили багром дверцу клетки красного дракона, потянули на себя и резко отскочили. На другом конце кто-то выбил шкворень из скобы на асбестовой двери, отворил ее и поспешил убраться с дороги.
Красный дракон неуверенно огляделся. Попробовал расправить крылья. Увидев, что это получается, он подперся хвостом, оторвал от земли задние лапы и заболтал ими в воздухе, будто разрабатывая суставы.
Второй дракон ленивой иноходью потрусил из клетки. Пройдя два-три метра, остановился и заморгал. На фоне пустыря и кучи шлака он выглядел очень уж экзотически. Он широко зевнул, показал внушительные клыки, повращал глазами туда и сюда, и тут заметил красного дракона.
В ту же секунду и красный дракон заметил другого. Он перестал болтать ногами и шлепнулся на все четыре лапы. Два дракона глядели друг на друга. Толпа затихла. Драконы были неподвижны, только концы их хвостов чуть подергивались.
Восточный дракон чуть склонил голову набок. Затем коротко фыркнул, и стебли на клочке земли перед ним съежились и пожухли.
Красный дракон напрягся. Он вдруг принял защитную позу, поднял одну лапу с растопыренными когтями и встопорщил крылья. Потом с силой пыхнул огнем — маленькая лужица, зашипев, испарилась и всклубилась облаком. По толпе прошел заинтересованный говорок.
Красный дракон пошел обходить другого по кругу, время от времени слегка вздергивая крылья.
Толпа внимательно следила. Дракон Хеджесов не двигался с места, но медленно поворачивался за противником и не сводил с него внимательных глаз.
Почти обойдя круг, красный дракон остановился. Он широко распахнул крылья и во всю глотку заревел. Одновременно с этим он выпустил две струи огня и отрыгнул клуб дыма. Толпа инстинктивно подалась назад.
И в этот самый напряженный момент Бронвен расхохоталась.
Хвил тряхнул ее за плечо.
— Тише ты! Ничего тут нет смешного.
Но она не сразу смогла остановиться.
Восточный дракон на мгновение застыл. Похоже было, что он обдумывает ситуацию. Потом он повернулся и побежал. Задние ряды заулюлюкали, а те, кто стоял в передних рядах, замахали руками, загоняя дракона обратно на ринг. Но дракон на махание руками внимания не обратил. Он шел себе вперед, время от времени пуская из ноздрей небольшую струйку пламени. Люди на его пути дрогнули и разбежались. Полдесятка человек погнались за ним с палками, но отстали — дракон бежал вдвое быстрее, чем они.
Красный дракон с ревом взмыл в воздух и пролетел над полем, плюясь огнем, как истребитель с огнеметом. Толпа стала быстро разбегаться, очищая ему дорогу.
Бегущий дракон скрылся за подножием шлакового холма, а второй сделал в воздухе горку и тоже скрылся из виду. Толпа разочарованно застонала, и часть ее рванулась за холм увидеть момент убийства.
Однако через минуту бегущий дракон показался снова. Он смешно трусил по склону холма, забираясь все выше и выше, а красный дракон все так же летел чуть сзади. Люди стояли и смотрели, пока, наконец, драконы не скрылись за гребнем. На секунду на фоне неба появился силуэт летящего дракона, сверкнула струя пламени, дым рассеялся — и начались споры о том, кто кому должен платить.
Идрис оставил спор и подошел к Хеджесам.
— Ну и трус же этот ваш империалист! Хоть бы раз огнем дунул как следует, или огрызнулся.
Бронвен посмотрела на него и вдруг улыбнулась.
— Ну и дурак же ты, Идрис Боуэн, и голова у тебя забита битвами и пропагандой. Есть еще много в мире хорошего, кроме драк, даже у драконов. Твой-то красный уж такой был молодец, уж такой красавец — прямо павлин. Совсем как ребята в воскресных костюмах на Хайстрит в Ллангольвкосе — те уж точно не на драку наряжаются.
Идрис вытаращился на нее.
— А наш-то дракон, — продолжала она, — наш-то тоже ничего. Фокус, конечно, не новый. Мне и самой так когда-то приходилось. — Она искоса взглянула на Хвила.
До Идриса начало доходить.
— Так… так вы же всегда говорили «он» про свою зверюгу! — возмутился Идрис Боуэн.
Бронвен пожала плечами:
— Верно, верно. А ты умеешь отличить дракона от драконихи по виду? — Она повернулась в сторону гор. — Очень уж холодно и одиноко ему было две тысячи лет. Так что сейчас этот красный петушок не будет забивать себе голову твоей политикой. У него другое на уме. А ты знаешь, интересно будет, когда в Уэльсе начнут плодиться дракончики — и очень скоро!
Эсмеральда
Эсмеральда была лучшей актрисой, что когда-либо принимала участие в моем представлении. Я заполучил ее у одного русского — за пятьдесят центов. У тогдашних русских всегда можно было найти самое лучшее. Может быть, у теперешних тоже, да сейчас русского нелегко найти. А пятьдесят центов — тоже была цена не слабая, пусть и по зимнему времени, когда цены уходят вверх. Но уж когда я ее увидел — все, с концами, решил я. Она должна быть моей. Большая она была и сильная. А русский знал, чем владеет. Я, конечно, поторговался, но он меньше пятидесяти не взял бы ни за что.
Я был рад своей находке. Порода стала за последнее время пожиже, и мне пришлось даже изменить объявление на фургоне, которое я вывешивал всюду, где мы только останавливались:
ПОДХОДЯЩИЕ БЛОХИ
ПОКУПКА ЗА НАЛИЧНЫЕ
и слово подходящие подчеркнуть, а то находились люди, приносившие мне собачьих блох, и кошачьих блох, и куриных блох, а потом катившие на меня бочку, отчего это я, дескать, не покупаю. Теперь такие тоже находятся, но я им показываю слово подходящие, и они меньше кипятятся. В толк не могут взять, что нужны сильные, здоровые, человеческие блохи. Другие породы слишком малы, и нет в них той живости. Вдруг, бывает, во время работы ложатся, или пройдет дрессировку и сразу помрет. Вот человеческие блохи — те выдерживают. На Эсмеральду я только раз глянул, и уже знал, что это настоящий товар, да еще и Русская — высший класс, я уже говорил.
Я не сомневался, что она мне дорого обойдется. Не то что полтинника своего было жалко — зимой случалось отдавать по семьдесят пять за гораздо худших. Времена меняются, и теперь куда реже можно встретить настоящих артистов. Дело в том, что в ее будущем я видел слово — «ЗВЕЗДА» так ясно, как если бы оно было написано крупными светящимися буквами; следовало только ее как следует выдрессировать.
