потом с такой силой сжал ей соски, что она вскрикнула от боли. Вскоре боль прошла, уступив место блаженству.
Очень медленно Роберт встал на колени и, положив ее ноги себе на плечи, с такой силой вошел в нее, что она вскрикнула от боли.
Ощущения нисколько не притупились за эти часы, наслаждение оставалось все таким же вожделенным. Это казалось магическим, порочным чудом, потому что Арабелла уже не могла представить себя без него. И в ту же минуту он поспешно оставил ее, отчего эта потеря показалась ей граничащей со смертью. Он проник в нее рукой, а другой стал ласкать ей грудь, губами приникнув к ее рту.
– Вернись, – прошептала она, обняв его за шею. – Ты ведь все еще хочешь меня, Роберт. Умоляю, не оставляй меня.
Глава 8
К сожалению, он не внял ее мольбам. Поцеловав ее на прощание, он поднялся и подошел к окну. Сквозь занавеску пробивалась полоска тусклого дневного света.
– Неужели это конец? Неужели ты так вот меня оставишь?
Роберт плотнее задернул занавеску и зажег свечу. Он улыбался, но выглядел уставшим. Арабелла также изнемогала от усталости. Она наблюдала за тем, как он одевается, пряча в широких штанах орудие любви.
– Так вот и оставлю, – кивнул он. – К полудню дождь кончится. Мне нужно взглянуть на лошадей, разведать дороги. – Он подошел к ней и, склонившись, нежно погладил ее по щеке. – Спи. Я скоро вернусь.
Едва он накрыл ее простыней, она погрузилась в сон и проснулась от ужасной мысли, что все еще одна – и не только в кибитке, в амбаре, но в целом мире.
Она думала, что еще долго не сможет пошевелиться, однако, к своему огромному изумлению, смогла не только сесть на кровати, но и потянуться, размять уставшие мышцы.
На столе стояла еда – жареный каплун, деревенский сыр и свежеиспеченный ржаной хлеб. Она завернулась в шаль и жадно набросилась на еду.
Пифиаса в стойле не было, Дамон беспокойно фыркал, тряся головой, а Калиф бегал по амбару кругами, что-то вынюхивая.
Она подошла к зеркалу, ожидая увидеть в нем свое изменившееся, постаревшее отражение. Однако на нее глянула все та же Арабелла, но в то же время немного другая – той, которая была прежде, уже нет.
Она не спеша, вымылась, вытерлась насухо полотенцем и оделась – обмотала зеленый шарф вокруг бедер, надела красный шелковый марокканский жилет и, любуясь изумрудом на груди, заметила темные синяки, оставленные пальцами Роберта.
Дверь распахнулась, и она стремительно обернулась, внутренне дрожа, опасаясь, что столкнется лицом к лицу с незнакомым Робертом, намерения которого ей не известны, а возможно, и опасны. Она спрашивала себя, готова ли к очередной близости с ним, может ли снова принять в себя его прекрасный пульсирующий жезл.
Он улыбнулся ей широко и открыто, как будто они сию секунду вернулись после утренней верховой прогулки. Он не поинтересовался, как она спала, как себя чувствует, не устала ли.
– Ливень кончился, только слегка моросит. Сегодня ближе к вечеру я снова попытаюсь разведать дороги. Пока они так размыты, что невозможно проехать.
Он снял насквозь промокший плащ, сбросил башмаки, на которые налипли комья глины, стянул мокрую рубашку и штаны. Арабелла с облегчением заметила, что его плоть не возбуждена. Он влез в лохань и стал стоя тереть себя мочалкой.
– Отправимся дальше при первой возможности. Мы и так слишком долго проторчали здесь.
– Как долго? – спросила она и подошла ближе, повинуясь странному импульсу. Она держала себя в руках, просто хотела рассмотреть его получше. – Ты знаешь?
Он улыбнулся в ответ так непринужденно, словно не было этих часов – сколько, сколько их минуло? – которые они провели в порочном кругу своей страсти. Он разорвал его своевольно, тогда, когда захотел, и, казалось, не испытывал сожаления.
– Мы тут уже тридцать часов. Хозяин начал подозревать неладное, тем более что ему пришлось отказать еще двум путникам, которые искали убежища от непогоды.
Роберт вылез из лохани и быстро вытерся, затем натянул чистую рубашку. Велико же было его изумление, когда Арабелла подошла к нему вплотную и взяла в руку его фаллос. Она подивилась самой себе, потому что ее мысли в этот миг витали где-то далеко.
– Завтра мы уже будем в пути? – осведомилась она.
Они вопросительно переглянулись, и Арабелла почувствовала, как по телу пробегают теплые волны. А ведь еще несколько минут назад она помыслить не могла о новом вторжении! Его мужская плоть восстала.
Роберт сел на табурет возле стола, и она медленно опустилась ему на колени, вновь пораженная радостным ощущением наполненности, пронзившим ее тело.
– Когда ты изольешься? – спросила она и стала поглаживать его нежнее и в то же время быстрее. Она сгорала от нетерпения в преддверии соития.
Он взял ее за талию, приподнял и с силой насадил на себя.
– Ты этого хочешь?
– Ты снова можешь?
– Да. Но недолго.
– Я думала, что больше никогда не захочу тебя. – Она тряхнула головой и закрыла глаза. – А теперь… Я не могу вспомнить, что случилось между нами прошлой ночью.
– Ты получишь то, что хочешь. Как только будет достаточно… впрочем, мы можем наслаждаться друг другом бесконечно… когда захочешь…
– Когда ты захочешь?
– А разве мы не испытываем желание в одно и то же время? – рассмеялся он.
– Тогда почему надо снова отправляться в путь? Мы могли бы провести еще одну ночь здесь…
– Если жизнь нам дорога, следует убраться подальше от владений твоего отца. И Гуиза.
Он нажал ей на плечи и вошел в нее так глубоко, что у нее перехватило дыхание. Она тихо застонала и запрокинула голову. Он не выпускал ее плечи и осторожно проникал все глубже.
– Выйти из тебя? – спросил он вкрадчиво через некоторое время. – Тебе так больно, что ты не получаешь удовольствия?
– Нет… нет. Не обращай внимания. Люби меня. Казалось, его грозное орудие любви пронзает ее насквозь, отчего резкая боль мешалась с величайшим наслаждением. Они расслабленно застыли. Арабелла с силой зажмурила глаза, цыган приник губами к ее лицу. Наступило гробовое молчание. Шли минуты, часы. И вдруг она обрушила на его грудь и спину град ударов.
– Отпусти меня… отпусти… – Ее охватил внезапный ужас.
Давление ослабло, боль понемногу утихла, а вместе с ней прошло ощущение фатальной неизбежности происходящего. Он внял ее просьбе, но, оказавшись свободной, она не оставила его.
Уперевшись руками ему в грудь, она подняла свое искаженное сладкой мукой лицо и увидела, что он смотрит на нее и как будто не видит. Предельная сосредоточенность слепца, крайняя напряженность в чертах делали его неузнаваемым.
Неужели это он? Арабелла изумленно всматривалась в человека, который, находясь рядом, мыслями был очень далеко.
Он крепко обхватил ее руками за талию и тихо вымолвил:
– Не шевелись. Подожди немного, и наступит конец.
– Когда- нибудь это должно произойти…
– Еще не время. Поверь мне… – Он освободился от нее. – Не теперь… – Она протянула руки, чтобы обнять его за шею, но он уклонился. – Ты захочешь большего… и совсем скоро. – Он улыбнулся. – И я тоже.
– Ты собираешься одеваться? – спросила она разочарованно.
– Да, – рассмеялся он. – Мне нужно накормить животных и съездить на разведку. Если по дорогам можно проехать, мы отправимся ночью. Интересно, сколько еще придется дать хозяину, чтобы он молчал? Если это вообще возможно.
– Трудно сказать.
Арабелла готова была заснуть там, где сидела, но он поднял ее на руки, нежно прижал к груди, словно между ними не было нескольких часов яростного противостояния, и отнес на кровать.
Она проснулась оттого, что кибитку плавно покачивало. Похоже, они уже давно в пути. Несмотря на то что они выехали из-под крыши амбара, шума дождя не было слышно. Значит, Роберт решил, что оставаться дольше опасно. Им следовало найти новое надежное укрытие, пока дороги оставались проезжими.
Арабелла снова провалилась в глубокий сон, а когда проснулась, обнаружила, что кибитка неподвижна, через щели между окнами и занавесками льется дневной свет. Роберт крепко спал рядом с ней.
У цыгана был свой особый режим дня, где бодрствование и сон сменяли друг друга с интервалом в несколько часов. Впрочем, с тех пор как они вместе, он думает только о том, как бы поскорее убраться от владений отца и Гуиза, избежав преследования их шпионов и соглядатаев.
Может быть, однажды, когда они наконец будут в безопасности…
Арабелла невольно относилась к этой перспективе как к возможной, но совсем не обязательной. Она, как и Роберт, больше не была уверена в том, что их ждет спокойное будущее.
Под влиянием минуты она протянула руку, чтобы приласкать, успокоить его, утешить своей близостью, но передумала. Они ехали перед этим много часов, и, когда Роберт зашевелился во сне, она пожалела его и не стала будить. Умиротворенно вздохнув, она тоже заснула.
Казалось, они проснулись одновременно и удивленно посмотрели друг на друга. Затем, он быстро перелез через нее и встал с кровати.
– Где мы сейчас?
– К сожалению, нам пришлось вернуться назад. Я не поверил крестьянину и правильно сделал. Он стал следить за нами, но Калиф быстро прогнал его. Мы пробудем здесь несколько часов. – Он вдруг стал серьезным. – Я не сделал тебе больно?
– Нет, – ответила она, перевернулась на живот и стала смотреть, как он одевается. – Ты куда?
– Хочу взглянуть, безопасно ли тут, и раздобыть еды. Мы не ели уже двадцать часов.
– Вот как? Я давно потеряла счет времени. Он погладил ее по голове, когда она села на кровати, подтянул ее к краю и,
