Жизнь и смерть Бобби Z

хорошо выглядеть.

Пускай на него работает легенда.

Так что он остановился, позволяя им хорошенько рассмотреть легенду. Защищенный темными очками, он отвечал на их взгляды, взгляды ленивых богатых глаз.

И впервые за всю свою жизнь он увидел… что?

Не совсем страх, нет. И не совсем уважение. А что же? Так спрашивал себя Тим, глядя в их изнеженные лица, повернутые к нему. Неполноценность, вдруг понял он. Им кажется, что он лучше, чем они.

Если не считать ее. Она стояла у дальнего конца бассейна, положив руку на крутое бедро. Встретила его взгляд и понимающе, иронически улыбнулась. Он тоже смотрел на нее, он никуда не спешил. Ну-ка, поглядим, какая она. Теперь вокруг ее длинных ног была обернута полупрозрачная юбка, а на черный верх бикини наброшена незастегнутая льняная блузка. Ему понравилось, что она прикрылась: даже на картинках из «Плейбоя» редко у кого увидишь такую грудь. Волосы по-прежнему зачесаны вверх, шея длинная, просто чудесная. Но главное – эта улыбка, Тим завелся с пол-оборота.

Он почувствовал, что его губы тоже изгибаются в улыбке.

Она засмеялась и отвернулась.

И тут же застывшая, как казалось Тиму, картинка задвигалась. Большинство гостей поменяли собеседников или двинулись к бармену-мексиканцу за новой порцией. Но они были лишь фоном, Тим по- прежнему видел только ее: она опустилась на корточки, чтобы поговорить с мальчиком, опускающим в воду игрушечную лодочку.

Мальчику тут совсем не место, подумал Тим. Какого хрена, о чем думают его родители! Запах марихуаны витает в горячем воздухе. Трава, полуголые женщины, а ему позволяют тут валандаться. Тим надеялся, что его мать хотя бы не она.

Мальчик на нее не похож. Начать с того, что она блондинка, а у него волосы темные, длинные и ровно подстриженные на концах, точно у какого-нибудь фана «Грейтфул дэд» или заядлого серфингиста. У мальчишки голубые глаза – хотя через синие очки трудно разобрать, – а у нее, кажется, зеленые?

Да не ее это ребенок, думал Тим. Она бы его отсюда увела, отвезла бы домой, потому что в ней есть стиль. Тим поискал глазами возможных родителей, но вокруг, похоже, нет пары взрослых, которые бы особенно пеклись об этом мальчике. Потом обратил внимание на женщину, по виду – латиноамериканку, которая за ним присматривала. Она то и дело отрывалась от журнала и поглядывала на мальчишку. Тиму захотелось подойти и спросить: какого хрена, о чем она думает?

Эти гребаные бассейны опасны для детей. И для самого Тима они тоже опасны, потому что, хотя он и служил в морской пехоте, он так и не научился плавать. Зачет за него сдавал другой парень. А уж за ребенком надо следить, когда он возится у бассейна, а не пялиться в журнал, читая о том, как за десять минут улучшить свою сексуальную жизнь.

«Но это не мой ребенок, – думал он, – и это меня не касается».

Мальчишка запустил лодку в бассейн, отошел и наставил на нее черную коробочку с антенной.

У парня радиоуправляемая лодка, а значит, у его родителей водятся деньжата. Няня и радиоуправляемая лодка, а еще – приятельница, это перед ней мальчишка выделывается.

«И я тебя не виню, парень, – вздохнул про себя Тим. – Мне она тоже нравится».

Брайан повел своих гостей к большому тенту, где мексиканцы потели под белыми пиджаками, разнося большие плоские тарелки с carne asada[19] и горшочки с chile verde.[20] Тим вдохнул влажный запах свежих маисовых лепешек – тортилий и почувствовал, как он возбуждает аппетит.

Да и все здесь возбуждает, думал Тим. Этот запах, и солнце, и вся эта нагая плоть вокруг, и она.

– Сегодня – обыкновенный воскресный поздний завтрак, – обратился к нему Брайан. – Мы устроим для вас настоящую вечеринку, когда сюда сможет прибыть дон Уэртеро. Сделаем мясо-барбекю.

– Кто все эти люди? – спросил Тим.

– Мои друзья, – ответил Брайан. – Большинство – европейские снобы-буржуа. Главным образом – те, кто занимается импортом-экспортом. Несколько немцев, которые живут в Боррего-Спрингс. Несколько гостей, приехавших провести уик-энд. И несколько гостей дома, которые бывают здесь чаще и дольше.

– А ребенок чей?

– Ребенок? – удивился Брайан и оглянулся на толпящихся гостей. – Это мальчик Оливии, – объяснил он, найдя его глазами.

– Которая тут Оливия?

– Оливии здесь нет. – Брайан ухмыльнулся. – Оливия – там, у Бетти Форд.[21] Уже восемнадцатый раз. Она поручила Элизабет присмотреть за Китом, а Элизабет спросила, нельзя ли ей привезти сюда мальчика и няню, так что – вот мы все здесь, одна большая счастливая семья, интернациональная и непостоянная, chez[22] Кэрвье.

Элизабет, отметил про себя Тим.

– Славный мальчишка, – сказал он вслух.

– Не то слово, верно?

Да Брайан вот-вот облизываться начнет, подумал Тим.

– А у парня есть отец?

Брайан пожал плечами:

– Теоретически есть.

Тим заметил: гости ждут, пока он первым не начнет есть, и потянулся к вегетарианскому чили и тортильям. Официант принес ему коктейль «Маргарита».

Он уселся в кресло, ел, пил и смотрел, как работорговцы и наркодилеры выстраиваются в очередь за едой.

Смотрите-ка, а вот и еще кто-то пришел. Высокий мужчина стремительно приближался к бассейну. На присутствующих решительно не похож: старая ковбойская шляпа, зеленая рабочая рубаха из толстой ткани, защитного цвета джинсы и ковбойские сапоги. Рукава подвернуты, виден ковбойский загар. Мужчина снял зеркальные очки и с усмешкой оглядел собравшихся. Нашел взглядом Брайана, приблизился, снял шляпу и, когда они отошли в тень деревьев, начал что-то говорить. Шляпу он держал в руке – так подчиненный обращается к начальнику, подумал Тим.

Брайан кивал, кивал, кивал, потом жестом показал мужчине на еду, но тот усмехнулся, покачал головой и махнул шляпой куда-то вдаль, в сторону пустыни.

Ему-то есть чем заняться, сообразил Тим.

Мужчина посмотрел через плечо Брайана на Тима. И усмехнулся. Уж он-то неполноценным себя явно не чувствовал.

Тим пригляделся: немолод, крупное лицо все в морщинах от солнца. Этот человек всю жизнь работал где-то там, в пустыне. Он разглядывал Тима, словно оценивал животное из своего стада.

Мужчина кивнул Брайану и двинулся прочь. Шляпу он надел, лишь когда вышел из тени деревьев.

У этого парня неприятности, решил Тим.

И вернулся к своей тарелке. И в тюряге, и в морской пехоте есть правило: когда перед тобой еда – ешь. Если ты на вечеринке – веселись.

9

Тим смотрел на закат, стоя на стене у парапета.

Вечеринка у бассейна постепенно затихала, близясь к концу. Свет угасал, и горы по ту сторону стены из охряных становились шоколадными.

Тиму важно понаблюдать, как садится солнце, потому что он хочет определить, где запад. Он все-таки