отправился своей дорогой.
Но когда Джил после работы направлялась в «Си Берд», небольшой ресторанчик, где подавали морепродукты, она заметила блестящий светлый двухместный автомобиль с открытым кузовом и складным верхом, припаркованный около одного из стеклянных павильончиков. За рулем сидел Роже в спортивном пиджаке и беззаботно насвистывал.
Джил уже вошла в павильончик, когда он заметил ее. Он перекинул длинные ноги через низкий борт автомобиля и направился прямо к ней. Джил следила за ним с гулко бухающим сердцем, она не могла не ощутить, насколько привлекателен и очарователен этот мужчина.
— Какая приятная неожиданность! — поприветствовал ее Роже, не слишком убедительно делая вид, что совсем не надеялся встретить ее здесь. Его глаза окинули Джил оценивающим взглядом — эти глаза, как у истинного француза, горели восхищением женщинами вообще и Джил в частности — тоненькой фигуркой в облегающем костюме с короткими рукавами. — Вы выглядите просто очаровательно, — улыбнулся Роже. — Собирались пообедать в одиночестве?
— Совершенно верно, в одиночестве, месье. — Джил не смогла не улыбнуться в ответ этому мужчине, который всегда обаятелен и всегда готов сделать девушке комплимент, заявив, что она прекрасна, даже если она в домашнем халате, волосы у нее накручены на бигуди, а лицо перемазано, потому что она занимается уборкой по дому.
— О, но это просто преступление со стороны двоих людей, обедающих в одиночестве, тогда как они могут пообедать вместе. У меня заказан столик в «Шарисс», и для моего пищеварения было бы гораздо лучше, если бы вы составили мне компанию и мы мило поболтали за обедом.
Она стояла, медля с ответом, и Роже добавил:
— Поедемте, если вы пообедаете со мной, не пострадает мое самолюбие.
— Я не думаю, что ваше самолюбие так легко ранить, — усмехнулась Джил.
— Ну тогда для поддержания и укрепления дружественных отношений между Англией и Францией. — Он смотрел с надеждой, но в то же время выглядел так, словно забавлялся происходящим, и в душу Джил закрались небеспочвенные подозрения, что он не привык долго уговаривать особ женского пола и новизна ощущений доставляет ему теперь несказанное удовольствие. Он и в самом деле был просто очарователен: красный шарф, элегантно повязанный на шее, темные и немного взъерошенные волосы, блестящие глаза.
Бормоча какие-то возражения, Джил проследовала за ним к его машине. Когда она уселась на светлое кожаное сиденье, Роже с улыбкой пристально посмотрел на нее: ее абрикосового цвета костюм выгодно оттенял золотисто-коричневые локоны.
— Вас смущает то, что мне нравится, как вы выглядите? — осведомился он. — Но я не могу не сказать этого и притворяться, что вы… э-э… такой английский славный малый… или правильно сказать — товарищ?
— Ни то ни другое, — рассмеялась она. — Вы имеете в виду — приятельница.
— Ах да — приятельница. Холодный англичанин назвал бы вас именно так, а вы бы семенили за ним по пятам, как послушный хорошенький пудель?
— Не совсем. — Она взглянула на часы на приборной доске. — Пора ехать, мистер Френэ. Вы лишитесь заказанного столика, если будете так транжирить время.
— Вы не сделаете мне одно одолжение? — Он приподнял темную густую бровь. — Называйте меня Роже?
— Прекрасно — Роже. — Джил, улыбаясь, скопировала его акцент.
— Ах, как мне нравятся эти вспышки веселья. — Он кивнул так, словно был полностью удовлетворен, и автомобиль рванул от обочины. — Вы расслабились со мной — это хороший знак.
— Я вообще-то и не напрягалась, — возразила Джил. Морской ветер трепал ее волосы, когда машина неслась вдоль длинной, окаймленной пальмами набережной. Джил слушала веселую болтовню и смех Роже и вспоминала многочисленные предупреждения на его счет… но мысли эти скоро выветрились из ее головы.
«Шарисс» оказался французским рестораном с обилием зеркал на стенах, столики были расставлены перед красными кожаными банкетками.
— Вам нравится французская кухня, Джил? — Роже на пару с официантом одарили Джил восхищенными взглядами, и девушка, заглянув в огромное, претенциозно оформленное меню, захлопнула его и со смехом заявила Роже, что она полностью в его руках — до тех пор, пока не завершится их ленч, конечно, — единственное о чем она просит, не заказывать для нее улиток.
— Я так и представляю, как они ползают по саду у нашего коттеджа, со своими домиками на спинах!
— Только британцы могут быть такими романтичными! — Смеющиеся глаза встретились с ее взглядом, потом Роже повернулся к официанту, и Джил, поудобнее устроившись на банкетке, прислушивалась к их оживленной беседе на французском. Ей было видно свое отражение в зеркале, на противоположной стене, — маленькая, большеглазая, безнадежно неопытная, — ей вдруг пришло в голову, что здесь, в Америке, она встречает людей со всего мира. Вчера вечером в «Фалькон-Хаус» — высокие массивные светловолосые датчане, сегодня — изысканно одетые европейцы, жители континента, французы.
Джил не собиралась никого сравнивать, но с французами чувствовала себя свободнее. Возможно, после вчерашнего столкновения с Эриком Норлундом ей требовалось сильное болеутоляющее, которым являлся Роже Френэ, полная противоположность потомку датчан.
Она попыталась переключиться с неприятных мыслей и с удовольствием убедилась в том, что Роже обладает изысканным вкусом не только в одежде, но и в выборе блюд. Для начала грейпфрут, розовый и чрезвычайно сочный, затем отбивные из лосося в заливном с сухим белым вином «Сан Патрисио», суфле из цыпленка с зеленью и сливочно-сырным соусом, грибы, жаренные в масле, и, конечно, розовое вино в широких бокалах.
— К этому вину необходима теплота и легкость общения. — Роже повернул свой бокал, держа его за тонкую ножку, и задумчиво посмотрел на Джил. — Влюбленная пара вместе давит виноград. Вы никогда не видели, как давят виноград, а, Джил?
Она покачала головой:
— Я слышала, что это очень захватывающий процесс. Из какой части Франции вы родом, месье?
— Роже, запомните! — Он покачал взлохмаченной головой. — Дом моих родителей в горах Баски, что, без сомнения, удивит вас. Я думаю, что вы уже навесили на меня ярлык искушенного парижанина, но нет, вы ошиблись. Мои родители простые крестьяне, люди земли, так что я рос с моими братьями и сестрами буквально на земле. У нас не было ванной, так что водный процедуры мы проводили в горном ручье, летом это было забавно и весело, а вот зимой, когда вода замерзала и, чтобы до нее добраться, приходилось разбивать лед, — не очень. Работа на земле никогда не привлекала меня, поэтому юный мечтатель, каковым я тогда являлся, решил стать художником и отправиться в Париж. Довольно скоро выяснилось, — Роже пожал плечами и стал крошить длинными пальцами в тарелку кусок хлеба, — что гораздо лучше мне удается справляться с фотокамерой, чем с кистью, и я занялся фотографией для шикарных журналов. Мне посчастливилось снимать очень красивую модель — Зели из «Хаус оф делюжн», это были мои лучшие снимки, которые и принесли мне желанную награду — предложения работы последовали из Нью-Йорка. Так, — он снова с циничной ухмылкой пожал плечами, — я и стал знаменитым фотографом. Быть бедным — путь и на небеса и в преисподнюю. Сейчас я богат, но у меня есть амбиции, понимаете, я хочу быть настоящим мастером, артистом.
— Но я думаю, что вы уже им стали, — с теплотой возразила Джил, — многие фотографы стараются достичь каких-то невероятных эффектов, но вы добиваетесь успеха другим — естественностью, вы не делаете своих моделей похожими на разряженных в пух и прах верховых лошадей.
Он рассмеялся и положил длинные смуглые пальцы на запястье Джил.
— Вы очень обаятельны, непосредственны и симпатичны, малышка. Я думаю, что вы такая всегда и со всеми, это ваше естественное состояние. Ну, вы рады, что согласились пообедать со мной?
— Еда здесь очень изысканная, — уклончиво ответила Джил, глядя на его смуглые пальцы на своей светлой коже и чувствуя их тепло.
