бархатистыми пурпурными листьями, а под деревьями стояли выложенные такой же плиткой скамьи, наверное такие же старые, как сам монастырь.
Белая стена в солнечных бликах, маленькие квадратные окошки прикрыты зелеными ставнями, а над зданием возвышалась та самая колокольня, красивая, стройная, с открытой галереей, откуда звон колоколов разносился далеко по округе, поднимаясь высоко в горы.
— Это монастырь де Виста-дель-Соль, — сказал Чано. — Внешнее убранство сохранилось в том виде, как он был построен, но внутри все сделано по последнему слову техники, на пользу пациентам. Добрые сестры этого монастыря изучают медицину в одной из лучших больниц Мадрида, а здешний главный врач, к счастью, больше заботится о здоровье жителей деревни, чем о том, чтобы сделать себе состояние на богатых пациентах, чья главная болезнь, как правило, заключается в излишествах. Такой человек, как Леонардо, избавлен от этой опасности благодаря своему образу жизни, включающему множество обязанностей, хотя его отец, прежний граф, был вовсе не гак прилежен.
Чано пожал плечами и протянул руку к крошечным белым цветкам с восковыми лепестками, чей аромат напоминал запах жимолости.
— Наверное, это потому, что он неудачно женился. Несомненно, правильный выбор спутника жизни все меняет. Тела могут испытывать притяжение, но не менее важно, чтобы души находились в согласии. А вы как думаете, сеньорита?
— О, это очень глубокий вопрос, сеньор. Без любви, конечно, невозможно. Я… честно говоря, я пока еще так глубоко об этом не задумывалась. — Тут она закусила губу, понимая, что выдала себя. — Может быть, пойдем поищем Ану? Нас пустят в больницу?
— Да. — Он кинул на нее серьезный задумчивый взгляд, словно атмосфера монастыря не позволяла допустить мысль, что они с Леонардо не любят по-настоящему друг друга.
— Нам сюда? — Она торопливо прошла под арочный свод и почувствовала огромное облегчение, заметив, что им навстречу по коридору идет Ана.
— Я увидела вас в окно! — воскликнула Ана. Глаза ее сияли, темные волосы были распущены тяжелой волной, словно она только что играла с кем-то из маленьких пациентов. Лиза никогда еще не видела ее такой юной и счастливой. — Чано! Как я рада тебя видеть!
— А как я рад видеть тебя, pequena! — Он схватил Ану за руки и поднес их к своим губам. И когда девушка зарделась как роза, Лиза уже не сомневалась, что Чано ей небезразличен. Видимо, их взаимная симпатия родилась уже давно, но бедная девушка считала, что не вправе распоряжаться собственной жизнью, и предоставила все на волю графини.
Лиза улыбнулась про себя и на мгновение забыла то безмерное, невыносимое чувство вины, которое переполняло ее. Что ж, если ее пребывание в замке Эль-Сефарин принесет счастье хотя бы этим двоим, ей не стоит расстраиваться из-за обмана. У Аны был такой вид, словно само солнце лучилось у нее из глаз, а Чано держал ее за руки и смотрел на нее так, словно прямо тут же, на месте, готов был схватить на руки и унести.
— Если ты на сегодня закончила, мы отвезем тебя на машине обратно в замок, — сказал он. — Знаешь, Ана, хотя это и невозможно, ты стала еще прелестней с тех пор, как я видел тебя в последний раз! И так повзрослела!
— Спасибо за комплимент, Чано. Но мои растрепанные волосы…
— Тебе это очень к лицу, — вмешалась Лиза. — Так ты выглядишь моложе и естественнее. Тебе надо носить их распущенными и не убирать все время в строгий пучок. Правда, Чано?
— Совершенно верно. Не могу не согласиться. Сейчас уже четыре часа, кафе на площади должно вот-вот открыться. Пойдемте что-нибудь перекусим, прежде чем ехать назад? Мы можем взять, к примеру, отличные churros, которые в городе не умеют делать, там они всегда подгорелые. Господи, в наши дни городская жизнь стала такой сумасшедшей, такой напряженной. До чего же здорово выбраться за город, где чистый свежий воздух, а девушки милые и сладкие, как фрукты на деревьях. Идемте! Мы заслужили небольшое лакомство.
И все втроем бодрым шагом направились к площади, где под парусиновым тентом были расставлены столики у кафе, а олеандры и пальмы бросали прохладную тень на плиты мостовой. Много народу тянулось в том же направлении, из открытой двери кафе доносился аромат молотого кофе, приманивая прохожих.
Они сели за небольшой столик. К ним тут же подошел официант и принял их заказ — ледяной мандариновый коктейль, блюдо churros, золотистых, хрустящих, засахаренных.
После этого Чано откинулся на плетеном стуле и стал внимательно рассматривать своих спутниц, которые представляли поразительный контраст. Ана, с волосами цвета воронова крыла, в темно-красном свитере поверх блузки с длинными рукавами. И Лиза, в бледно-зеленой безрукавке, в светлых брюках, облегающих длинные ноги, без сережек, со светлыми волосами, блестевшими на солнце. У большинства испанских девочек в самом раннем возрасте в мочках ушей появлялись маленькие золотые сережки, и с годами их сменяли золотые кольца, подвески, целые гирлянды из жемчуга, бирюзы или драгоценных камней, которые смотрелись ослепительно красиво на фоне смуглой кожи и густых черных волос.
Лиза увидела, что Чано остановил взгляд на маленьких золотых сережках в ушах у Аны, и догадалась, о чем тот думает, — как хорошо было бы увидеть там настоящие, сверкающие драгоценные камни.
Лиза инстинктивно убрала со стола левую руку с огромным сапфировым перстнем, который не был залогом любви и желания, а был только хитрой уловкой Леонардо, чтобы окончательно убедить бабушку в своей лжи.
— Завтра я тоже пойду с тобой в больницу, Ана, — весело и беззаботно сказала Лиза, но всякий, кто хорошо ее знал, заметил бы, что серые глаза туманны и печальны. — Мне хочется посмотреть на детей и помочь тебе.
— Нет, нет, — Чано вытянул вперед руку, — я настаиваю, чтобы Ана взяла отпуск, пока я здесь, в Эль-Сефарине. Я же не могу все время заниматься делами, мне нужно и развлекаться. Что скажешь, Ана? Как ты на это смотришь? Пойдешь мне навстречу?
Ана посмотрела на него в некотором смущении, затем бросила на Лизу умоляющий взгляд.
— Позволь себе небольшую передышку, — рассмеялась Лиза. — Сколько можно работать, нужно и отдыхать, а иначе девушка привыкает чувствовать себя… неинтересной. Все на нее смотрят как на предмет мебели, необходимый, но незаметный. Понимаешь, о чем я?
— Да, конечно, я понимаю. — Ана перестала поправлять волосы и молча смотрела на Чано, как будто только что заметила, что он не просто вежливый и воспитанный помощник Леонардо, но, кроме того, еще и симпатичный холостой мужчина, который, можно сказать, в открытую предлагает ей испытать на нем свои чары. От этой мысли у нее захватило дух. — Чано! — вымолвила она.
— Да, это мое имя, — хмыкнул он. — Ах, вот наконец наши холодные напитки и churros.
Следующий час пролетел в непринужденной беседе, и когда они наконец направились к машине, небо уже начинало розоветь и лиловеть над пиками высоких гор. По дороге обратно в замок они увидели в поле стадо пасущихся козлов, которые старательно ощипывали чабрец и лаванду. Сцена была волшебная и чарующая, все тонуло в странной, почти меланхоличной красоте ночи в горах.
Noche triste note 6 и дымок, который поднимался от поленьев, сложенных в горящем камине в зале, треск дрока и веток розмарина, которые испускали аромат, смешивающийся с запахом крепкого кофе и коньяка. Высокая фигура графа отражалась в зеркалах с золочеными рамами, графиня доедала конфеты, которые делали в монастыре и заворачивали в серебряные фантики. После ужина, когда пробили маленькие серебряные часы, Леонардо помог Мадресите встать с бархатного кресла. Лиза поцеловала ее в щеку, и графиня ушла к себе в комнату, оставив после себя, как ароматный дым, прекрасные испанские слова:
— С Богом, до завтра.
Ветер сдул прядь волос со лба Лизы. Соломенную шляпку она сняла и держала на коленях, очень обрадованная тем, что Чано пробудет в замке несколько дней и поможет сгладить напряжение часа после ужина, когда графиня могла задать ей любой неожиданный вопрос. К тому же Лиза неизменно чувствовала, как напряжен и насторожен сам Леонардо; он, как тигр на охоте, готов был в любой момент вмешаться в разговор, чтобы парировать эти внезапные и очень неловкие вопросы, всякий раз опережая Лизу с ответом.
