Фадна, поэтому могли пойти слухи, что она намерена отправиться в этот дом.
— Ты поедешь туда, лелла. — В тени капюшона снова сверкнули темные глаза. — И следом за тобой поедет черноволосый мужчина.
Девушка улыбнулась и посмотрела на белокурого Родни.
— Что ж, а вы тогда свободны, — небрежно произнесла она.
— А что говорит этот старый негодяй? — требовательно спросил Родни.
— Вы не знаете французского? — удивилась Лорна.
— Нет, для меня хорош и мой собственный язык! Этот ответ показал полное отсутствие чувства юмора с его стороны, поэтому брови Лорны насмешливо изогнулись.
— Мне сказали, что меня будет преследовать черноволосый мужчина. — В глазах ее зажглись веселые огоньки.
— Абсурд! Чушь! — Родни, нахмурившись, метнул на араба взгляд, полный презрения. — Лорна, киньте ему монетку и уйдемте отсюда!
— Не раньше, чем он расскажет мне что-нибудь еще: может, это и чушь, но забавно.
Когда девушка снова посмотрела на предсказателя, тот с напряженным видом уже всматривался в узоры на песке.
— Кто этот черноволосый мужчина? — весело спросила она. — Мы уже встречались с ним или еще незнакомы?
— Есть люди, которых мы встречаем во сне, лелла.
Незнакомцы, которых мы все-таки знаем.
— Боюсь, я ни разу не видела во сне никаких высоких, черноволосых опасных мужчин. — Лорна холодно и все же чарующе улыбнулась. — Не могли бы вы сказать мне что-нибудь по-настоящему интересное?
— Разве леллу не интересуют тайны сердца?
Она уловила в гортанном голосе насмешливые нотки и, наклонившись вперед, сильно дунула на песчаные узоры.
— Вот, я сдула со своего пути этого брюнета.
— Нет, лелла. — Предсказатель коснулся подола ее голубого шелкового платья, к которому прилипло несколько мелких песчинок. — Единственный способ не встретиться с ним — это уехать из пустыни. Если ты останешься, тебя будут преследовать до тех пор, пока воля этого человека не овладеет тобою так же, как эти песчинки — твоим платьем.
Все это уже переставало быть забавным; улыбка сползла с лица Лорны, и она стряхнула песок с платья. Конечно, не стоило принимать слова араба так близко к сердцу; но неожиданно ее пробрала дрожь, и руки затряслись, когда она доставала монетку из расшитого бусинками кошелька. Араб спокойно спрятал монетку в недра своей хламиды и поблагодарил девушку.
— Разве вы не посоветуете мне остерегаться? — язвительно заметила Лорна, повернувшись к Родни. Затем она предложила поторопиться обратно в танцзал, чтобы успеть к последнему танцу. Вслед им снова раздался плач свирели, и девушка подумала, что глупо было позволять старику-гадальщику так расстроить ее. Никому не дано знать будущее, именно так и должно быть!
Всего только полчаса назад она сбежала от танцевального шума и духоты, но теперь с удовольствием шла навстречу музыке, заглушавшей стенания свирели.
— Вы утверждаете, что не любите танцев, — шепнул ей Родни, — однако танцуете превосходно.
— Я предпочитаю верховую езду, — отвечала Лорна. — Мчаться галопом на хорошей лошади — что может быть лучше! К тому же верхом на лошади я ощущаю свою самостоятельность.
— Так вот в чем дело! — Рука Родни незаметно обвилась вокруг ее талии. — Вам не нравится, когда вами руководит мужчина?
— Да, не очень. — Ей пришлось сбросить его руку. Музыка затихла, а притушенные было огни снова ярко засияли. Неподалеку молодой человек целовал девушку, и Лорна бросила на них холодный взгляд, как будто ей были непонятны чувства, толкнувшие эту пару в объятия друг друга.
— Спокойной ночи, Родни. — Она направилась к двери. — Мне завтра рано вставать, так что, с вашего позволения, я отправлюсь спать.
— Так вы не отказались от намерения поехать в пустыню? — требовательным тоном спросил он, замедляя шаг.
— Разумеется нет. — Лорна посмотрела на него тем же холодным вопрошающим взглядом, что и на целующуюся пару. — Почему я должна менять свои планы?
— Ответ ясен. — Голос Родни стал резким. — Но вы слишком привлекательны, чтобы в одиночестве разъезжать по пустыне. Я поеду с вами!
— Но вы мне совершенно не нужны, Родни. — Девушка глядела на него сверху вниз со ступенек лестницы, и взор ее ясных синих очей был прозрачно-холоден. — Только помешаете.
Он вспыхнул и схватился за перила.
— Так всю эту неделю я вам только мешал? Неужели и вы из тех холодных существ женского пола, которым в одиночестве лучше, чем в обществе мужчины?
— Пожалуй, во мне есть что-то от одинокого волка, — призналась Лорна. — Простите меня, Родни, но я ведь предупреждала вас, что приехала сюда вовсе не в качестве туристки на поиски мужа. Я здесь совершенно с другими намерениями и, уверяю вас, в состоянии сама позаботиться о себе. С вашей стороны весьма великодушно предлагать мне покровительство, да только я не беспомощное существо, вроде Долли Фезертон.
Родни смотрел на нее во все глаза, как бы пытаясь вобрать в себя весь ее облик: белокурые волосы с каким-то даже серебристым оттенком, большие синие глаза, стройную фигурку в шелковом голубом платье.
— Ну что ж, тогда будьте осторожны, — предупредил он, — не то вы встретите того, кто своими поцелуями сорвет с вас эту маску надменной холодности. Берегитесь, Лорна! Если вы в самом деле сделаны изо льда, то от зноя пустыни можете и растаять.
Она рассмеялась, и тут из комнаты отдыха появились Фезертоны: пышнотелая Долли с завитыми жидковатыми волосиками и ртом, собранным в куриную гузку; миссис Фезертон, всегда держащая нос по ветру; и сам мистер Фезертон. Выступая следом за своими дамами, он бросил на Лорну жадный взгляд, как всегда не замеченный его женой, ибо этот человек относился к тому типу мужей, которые любят попроказничать за спиной жены.
Лорна недолюбливала Фезертонов, поэтому, небрежно помахав Родни рукой, побежала по лестнице к своему номеру. Общение с такими людьми она считала пустой тратой времени, хотя всегда охотно и с радостью уделяла много внимания всем, кто попадал в беду, особенно детям и несчастным животным.
Девушка зажгла свет в спальне и подошла к зеркалу. Криво улыбнулась, всматриваясь в свое отражение. Родни обвинил ее в бесчувственности; но нет, чувства у нее были, просто она не понимала этих небрежных ласк и поцелуев мимоходом, и поэтому не имела ни малейшего желания флиртовать. К тому же мужчины, которых она до сих пор встречала, были ей решительно неинтересны: слишком уж все они прозаичны, слишком мало в них воображения и живости.
Вот Родни предложил ей отправиться вместе с ним в пустыню, но ей-то очень хорошо известно: он, что называется, не любитель больших плаваний, а предпочитает купаться в неглубоком бассейне отеля. Как и остальные туристы, он, защищенный прочными, безопасными стенами Рас-Юсуфа, не желал слышать зова пустыни.
Лорна забралась под сетку и лежала, предвкушая, как завтра рано утром встанет и верхом отправится в долгожданную поездку по пустыне. Всем своим существом она жаждала увидеть эти пески так, как видел их ее отец, — как безбрежный сверкающий океан, катящий свои золотые волны куда-то к далекому горизонту.
«Пустыня может быть опасной и жестокой, — не раз говорил ей отец. — Но есть в ней и красота, для тех, кто умеет видеть ее и ценить».
Думала Лорна и о предсказании старого гадальщика, что до дома в оазисе она доберется, преследуемая каким-то молодым человеком.
И вновь противная, мелкая дрожь пробежала по всему ее телу, и, словно маленькая девочка, боящаяся темноты, она поскорее укрылась с головой под легким покрывалом.
