намереваясь уйти.
— Извини, это была глупая ошибка с моей стороны, — кинул он через плечо. — Прощай, Фибе.
— Уэйд! Подожди!
Он остановился и, не оборачиваясь, сказал:
— Слушаю.
— Неужели ты даже не хочешь ничего узнать о ней?
Уэйд медленно повернулся, и в его глазах она увидела такую грусть, какой ей никогда раньше не доводилось видеть. Неужели его настолько расстроило известие о существовании ребенка? Странно… Может быть, он вспомнил о Мелани? Что у них тоже мог бы быть ребенок, да вот жизнь рассудила иначе.
— Нет, я ничего не хочу о ней знать…
— Но почему?.. — выдохнула Фибе, не понимая, что происходит и отчего Уэйд так грубо себя ведет.
— То, что произошло между нами тогда, после похорон, очень важно для меня. Но все это осталось в прошлом. А твоя личная жизнь меня не касается.
Фибе всегда знала, что Уэйд с его обостренным чувством справедливости чрезвычайно щепетилен в вопросах чести. Именно поэтому она и не сказала ему тогда, что беременна, не хотела вынуждать его жениться на ней. Нельзя портить человеку жизнь, заставляя его стать мужем нелюбимой женщины, имеющей полугодовалого ребенка, пусть и им же самим зачатого. Но Бог свидетель, предложи ей в свое время Уэйд выйти за него, Фибе не нашла бы в себе силы отказать!
— И я полагал, что и для тебя это тоже что-то значило, — тихо добавил Уэйд. — Но, похоже, я ошибался.
— Нет, не ошибался! — в сердцах воскликнула Фибе. Уэйд был первым и единственным мужчиной в ее жизни — но как ему сказать об этом!
— В таких делах слова мало что значат. Важен результат. А ты ушла, — горько рассмеялся он. — Ты нашла свою дорогу. Без меня.
— А как я могла пойти с тобой? У меня просто не было выбора, — произнесла Фибе дрогнувшим голосом. — Ты уехал в армию. А потом… А потом мне сообщили о твоей гибели.
— Извини, но ты забыла об одной малости. Поверь, я не хочу и не могу осуждать тебя. Но не надо говорить, что единственная ночь нашей близости имела для тебя такое же важное значение, как и для меня. Ведь после этого у тебя появился другой мужчина, — медленно, негромким голосом, словно против своей воли, проговорил Уэйд. — Хотя предположу, что ты все еще не замужем, иначе вряд ли ты пошла бы со мной сегодня в ресторан. Я прав, ты ведь не замужем?
Фибе заморгала, чтобы не заплакать.
— Ты ничего не понял. У меня нет никакого мужчины!
— Сейчас нет, но ведь был же…
— Она твоя дочь! — не дав ему договорить, воскликнула Фибе.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На лице Уэйда застыло выражение недоверия. Не сразу, после долгой паузы, будто лишь постепенно осознав смысл услышанного, он переспросил:
— Что ты сказала?
— Она — твоя дочь, — глухо повторила Фибе, смотря ему прямо в глаза. Вероятно, ей следовало более бурно отреагировать на его слова о том, что отцом мог быть другой мужчина, но он выглядел настолько потерянным и беспомощным, что она не смогла по-настоящему рассердиться.
— Ты разыгрываешь меня? Мы только… это было лишь раз.
Она сочувственно кивнула, понимая его замешательство.
— Когда сама узнала об этом, я испытывала примерно то же самое.
— Когда ты узнала… — Уэйд зацепился за эти слова, как кошка, подстерегшая мышь. — А когда же ты сама узнала об этом? И почему сразу не сообщила мне, что я стану отцом?
Фибе молча показала на диван.
— Давай присядем? Я все тебе объясню.
— Нет, черт побери, не хочу садиться! — сердито выпалил он. — Мне необходимо знать, почему ты не сообщила мне, что у тебя… у нас будет ребенок!
Ей захотелось спрятаться от его взгляда. С тех пор как он появился возле ее дома живой и невредимый, Фибе жила с ощущением вины.
— Мне трудно ответить на этот вопрос, — пробормотала она. — В тот момент мне казалось, что я поступаю правильно. Сейчас, спустя столько времени, я понимаю, что поступила эгоистично.
— Рад это слышать. И все-таки объясни мне толком, почему ты не нашла меня и не рассказала о своей беременности.
— Но ты погиб! По крайней мере, я так считала.
Уэйд замолчал, потрясенный.
— Прости, я все время забываю об этом, — сказал он, немного смягчившись, но уже в следующую секунду вновь сердито прищурил глаза. — Но ведь я не был мертв, когда ты узнала, что беременна.
Она отвела глаза в сторону.
— Да, — согласилась она, — не был.
Наступила тишина. Фибе отвернулась, не в силах выдержать его тяжелый взгляд.
— Я хочу видеть ее, — твердо произнес он.
— Если ты настаиваешь… — Она нервно сглотнула. — Завтра, когда я вернусь из школы…
— Сейчас же. Немедленно.
— Но девочка спит, — попыталась урезонить его Фибе. Однако, подняв глаза, увидела каменное выражение лица Уэйда и сдалась. — Ну, хорошо, будь по-твоему. — Действительно, как глупо было с ее стороны сообщить Уэйду о ребенке и отказать ему в просьбе тотчас же увидеть его! — Я отведу тебя наверх, если ты пообещаешь не разбудить ее.
В комнате вновь повисла напряженная тишина.
— Постараюсь, — кивнул наконец Уэйд. — Пойдем же. Не будем терять время.
Повернувшись к нему спиной, она на негнущихся ногах повела его вверх по лестнице в детскую.
Всю дорогу, пока они поднимались на второй этаж, Фибе чувствовала за спиной взволнованное дыхание Уэйда, но ей не хватило мужества оглянуться. Подойдя к двери, она прошептала:
— Ее зовут Бриджит. Ей шесть месяцев.
Взявшись за ручку, она осторожно открыла дверь, отошла в сторону и жестом пригласила его войти.
— Только умоляю: не разбуди. Она сегодня немного нервная и заснула с трудом.
Уэйд кивнул, нерешительно шагнул в комнату и подошел к детской кроватке у дальней стены.
Несколько минут он стоял не шевелясь и смотрел при слабом свете ночника на спящую девочку.
Потом, почувствовав, что Фибе подошла к нему и встала рядом, повернул голову и шепотом спросил:
— Она правда моя дочь?
Фибе не обиделась, уловив удивление и нежность в его голосе.
— Да, правда, — прошептала она в ответ. — Можешь дотронуться до нее.
Но Уэйд будто не услышал ее последних слов. Он по-прежнему стоял неподвижно, во все глаза смотря на дочь.
Фибе ощутила ком в горле. Ее дочь выглядела такой крошечной и хрупкой по сравнению с высоким и атлетически сложенным Уэйдом.
В этот момент Бриджит заворочалась во сне, и Уэйд, видимо ведомый отцовским инстинктом, наклонился и погладил ее по спинке. Малышка вздохнула и сразу успокоилась, но он некоторое время
