Он резко втянул в себя воздух. Она обернулась. Но он спокойно посмотрел на нее.
– Почему тебя это интересует? А главное – зачем?
В ту ночь, когда они случайно встретились на заправке, он сказал, что единственная причина его возвращения в Солт-Лейк – это она. А теперь? Неужели она никогда больше не увидит его? Ее рука сжалась в кулак.
– Пожалуйста, Андре…
– Пожалуйста – что? – требовательно спросил он.
Она с трудом сглотнула.
– Ты когда-нибудь вернешься в монастырь?
Возникла пауза. Ее сердце пропустило не сколько ударов, прежде чем он ответил:
– Ненадолго. Иногда я буду навещать могилу отца. Если случайно наши пути опять пересекутся, ты можешь быть уверена, что это просто случайность, каприз судьбы, не больше. Прощай, Франческа!
Это означало, что он не будет открывать для нее дверцу, ей нужно сделать это самой.
Неуклюже, словно механическая кукла, она в конце концов выбралась из машины. «Мерседес» тронулся с места, прежде чем она услышала хлопок закрывающейся дверцы.
Она смотрела ему вслед, пока он не исчез за поворотом. И в этот момент ее сердце пронзило ощущение невозвратной потери.
Она бросилась к машине и завела мотор. Когда она подъехала к каньону Парли, она услышала вой сирены. Взглянув в зеркало заднего вида, она поняла, что ее преследует полицейская машина. Она даже не заметила, что несколько раз ей приказывали остановиться.
Это был ее первый штраф за превышение скорости со времен выпускного класса. В другой раз этот инцидент расстроил бы ее. Но боль от расставания с Андре была такой сильной, что выговор, штраф и предупреждение ничего не значили для нее. Когда она проехала еще около тридцати миль и достигла Хебера, она поняла, что ее боль не утихает. Поездка не помогла ей. Она чувствовала опустошение и тоску. Может быть, ей лучше вернуться в офис и работать до изнеможения? На время это отвлечет ее.
Но, как она обнаружила в последующие дни, ни безумное количество работы, ни встречи с друзьями, ни День благодарения, проведенный с семьей, не могли избавить ее от мучительной, ни на минуту не прекращающейся боли в сердце. Она намеренно не посещала церковь, потому что знала: Говард будет там. Пока боль не ушла, она не хотела усугублять ее еще и чувством вины перед Говардом. Говард был прав, утверждая, что не обязательно видеть человека, чтобы чувствовать себя влюбленным в него.
У нее никогда не было свиданий с Андре. Кроме их единственного интервью для журнала, все остальные их встречи были случайными. Только раз ощутила она на своих губах обжигающее пламя его поцелуя, на который она ответила со страстью, граничащей с безумием. И это все…
Фрэн не уставала задавать себе вопрос: как всего три часа, проведенные наедине с мужчиной, которого она не видела с апреля, могли так повлиять на нее?
И какое значение имеет то, что он разбил не одно женское сердце на мелкие осколки! Без сомнения, осколки этих сердец рассеяны по всему свету. Вот и ее сердце готово разорваться на части!
Ночью становилось еще хуже. Ее мучили воспоминания о том, как она была в его объятиях. Она не могла нормально спать в течение нескольких месяцев. Если это любовь, она хотела знать, сколько еще это продлится?
Старинная мудрость гласит: в костер любви нужно подкладывать дрова, иначе пламя погаснет.
Может быть, если пламя ее любви нечем будет поддерживать, оно постепенно начнет угасать, пока не затухнет навсегда?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Герда! Теперь, когда вы устроились, я подумал, что мы можем устроить совместную рождественскую вечеринку. Я знаю, что здесь есть люди, которых тебе хочется пригласить. Это даст мне прекрасную возможность поблагодарить моих соседей и моих партнеров по бизнесу, которые помогли мне устроиться.
– Замечательная идея! – захлопала Герда в ладоши. – Но только если я займусь готовкой и украшением дома.
Андре довольно улыбнулся:
– Я надеялся, что ты предложишь это. Обожаю твою немецкую кухню еще с того времени, когда учился в университете. У меня текут слюнки при одном воспоминании о венском шницеле и рождественских пирогах.
– У меня тоже! Я обожаю их. Это будет чудесно!
– Забудь, что ты у меня в гостях, чувствуй себя как дома. Представь себе, что ты в Швейцарии, и приготовь все точно так же, как раньше.
Ее глаза загорелись от предвкушения.
– Я принесу украшения, они в кладовке.
– Мы достанем их завтра. Сейчас я печатаю приглашения и укладываю их в конверты. Я говорил с Харбином – следующая суббота прекрасно подходит. Середина декабря. Надеюсь, его знакомые найдут время, чтобы прийти. Он дал мне имена и адреса своих коллег из университета. А как насчет твоих гостей?
– Ну… я думаю, нужно пригласить епископа и еще кое-кого из церкви, с кем я поддерживала отношения все это время. С семьями, конечно. И еще те милые муж с женой, которые пели в хоре, мы встретили их в Цюрихе за ужином после представления.
– Я помню их.
– Они просили связаться с ними, если я окажусь в Солт-Лейк-Сити. Они посылали мне пластинки. Я хочу увидеть их снова и поблагодарить. У меня есть их адрес.
– До того, как ты пойдешь за записной книжкой, скажи, кого бы ты еще хотела пригласить?
– Если ты имеешь в виду мисс Мэллори, эту милую девушку из журнала, то я не упомянула ее, потому что и так знаю: она номер один в твоем списке приглашенных. Такая красивая девушка!
Андре изумленно покачал головой. У него не было секретов от Герды.
– Я знаю, что ты давно влюблен в нее, и ты представить себе не можешь, как я рада, что ты наконец решил что-то предпринять, – ее глаза мечтательно сощурились. – Мое семейство мечтает встретиться с ней и поблагодарить за ту честь, которую она нам оказала. И еще! Почему бы не пригласить и владельца журнала заодно. Как ты думаешь, он придет? Я хотела бы поблагодарить и его.
– Хорошее предложение, – пробормотал Андре.
Мистер Кинсейл очень любезный человек. Франческа не сможет отказаться от приглашения, если точно такое же получит ее босс. Уверен, он будет доволен.
Герда улыбнулась, подошла к нему и взяла в свои ладони его лицо. Со слезами на глазах она сказала:
– Благословен день, когда ты решил пригласить нас к себе. Ты был так добр ко мне и моей семье! Мы не смогли бы справиться без тебя.
Он прочистил горло.
– Благословенным был день, когда ты предложила мне жить с вами в Цюрихе. Ты дала мне нечто бесценное – ощущение семьи, которую я потерял. Ты стала моим другом.
– Я страдала после потери моего любимого Гюнтера, когда мы встретили тебя. Ты заполнил пустоту в наших сердцах. Я всегда буду благодарна тебе за это.
Андре внимательно посмотрел на нее:
– Но теперь я тоже могу отблагодарить тебя, ja?
– Ja, mein Schatz![2] – сердечно ответила она.
Когда она вышла из кабинета, он занялся поисками журнала с адресом.
За последние пять недель Андре проделал гигантскую работу и был по горло занят, подыскивая жилье, закупая мебель, подготавливая все к приезду семьи Герды.
Андре делал все возможное, чтобы не думать о Франческе. Но теперь, когда он набирал ее имя и адрес на компьютере, он словно открывал запретный ящик Пандоры. Внезапно Андре вспомнил ее испуганное лицо, когда он велел ей выбираться из машины. Ее боль эхом отзывалась в его сердце.
Ее дрожащий голос, паника, звучавшая в нем, когда она поняла, что они могут никогда больше не
