не выходила у него из головы, он объяснял тем, что она была связана с его отцом, и еще тем, что она вернется закончить интервью.
Четырьмя часами позже она вошла в лавку с толстой папкой под мышкой. Андре разозлился, обнаружив, что прислушивается к ее шагам. Еще меньше его обрадовал участившийся пульс, когда она вошла в комнату.
Он слишком долго находился вместе с людьми, давшими обет безбрачия.
Она не была самой красивой женщиной, он встречал красивее. Но в ней было что-то, что выделяло ее среди остальных. Даже здесь, в монастырских стенах, она, казалось, излучала радость земного мира.
– Доброе утро!
Ее голос, чуть хрипловатый, проникал в самую душу.
– Здравствуйте, мисс Мэллори. Проходите и покажите мне статью, – он отодвинул несколько банок меда, чтобы освободить место.
Она открыла папку, потом повернулась к нему.
– Как вы видите, это цветная фотография отца Амброзия. Ею начинается статья. Мы получили ее в архивах католической церкви. Снимок сделан около двадцати лет назад. Отец Амброзии был очень красивым мужчиной даже в монашеском облачении. Вы были так добры, оказав помощь в написании статьи. Я вставила оригинал в рамку и преподношу его в дар монастырю. Это мой… это способ журнала отблагодарить вас.
Андре заметил ее оговорку, но не успел ничего сказать, потому что Фрэн положила перед ним фотографию. Он почувствовал необычное волнение, когда увидел загорелое лицо и темно-голубые глаза человека, который был его отцом.
Один взгляд на эту фотографию стер из памяти облик старого, измученного монаха, который умер на руках у Андре. Мисс Мэллори говорила правду.
В молодости его отец был очень красив. Андре почувствовал гордость за своего отца.
Зеленые глаза с любопытством взглянули на него.
– Все в порядке?
Андре прочистил горло.
– Да, – выдавил он.
У него больше не было желания дразнить ее, после того как она вручила ему подарок, которому не было цены.
Фрэн слегка поколебалась, прежде чем продолжить:
– Пожалуйста, просмотрите статью и фотографии, а я пойду прогуляюсь. Я скоро вернусь.
Он не знал, почувствовала ли она его настроение, но был благодарен за то, что она оставила его одного.
Когда она ушла, Андре с волнением прочитал статью, восхищаясь жизнью своего отца. На снимках были запечатлены красота монастыря и его окрестностей, дышащих покоем и умиротворением.
Ему было бесконечно жаль, что его отец не дожил до того дня, когда он смог бы прочитать эту прекрасную статью о жизни монастыря и общины.
Он предстал перед сыном в новом свете. Погрузившись в свои мысли, Андре не сразу заметил, что мисс Мэллори вернулась.
– Вы хотите что-нибудь изменить? Что-нибудь, с чем вы не согласны? – Ее глаза изучали его лицо.
– Нет, если бы аббат был жив, он бы одобрил вашу статью.
– Я рада, – сказала она тихо. – Когда ее напечатают, я привезу несколько номеров.
«Меня здесь не будет», – про себя ответил Андре. Вслух он сказал только:
– Братья будут довольны.
Он услышал, как она глубоко вздохнула.
– Хорошо. Больше я не буду задерживать вас. Мне нужно назад в офис. До свидания. – Она за хлопнула папку.
Этот жест привлек его внимание к манящим изгибам ее фигуры под желтым кос тюмом. Она вышла.
Андре тоже должен был попрощаться с ней, но слова застряли у него в горле. Вместо того, чтобы проводить ее, он остался стоять за прилавком. Одним воспоминанием меньше.
Андре не нравилось в Солт-Лейк-Сити, и он не собирался сюда возвращаться.
Фрэн могла найти сотню дел в преддверии ее следующего задания – освещения гастрольного тура хора «Солт-Лейк мормон табернакль» по южному побережью США и Австралии. Но она считала дни до того момента, когда июльский номер «Бихайв мэгэзин» сойдет с печатного станка. Молодая женщина не спала всю ночь, думая о том, как повезет журналы в монастырь.
После последней поездки туда она приняла решение послать журналы по почте. Это было бы правильно. Это было бы правильнее, чем фантазировать о встрече с монахом-траппистом.
Но какая-то сила против ее воли влекла Фрэн в монастырь.
Я должна увидеть этого монаха еще один раз. Должна.
Ее мать была бы шокирована, если бы узнала об этом. Фрэн сама была шокирована своим поведением.
Если бы ее пастор узнал, он сказал бы Фрэн, что дьявол-искуситель очень хитер и знает, как найти у людей самые незащищенные места. Она слышала это раньше с кафедры, но никогда не прислушивалась к этим словам.
Она и сейчас не верила в это. Но не сомневалась, что ее желание увидеть красавца-монаха греховно.
«Вы не первая любопытная женщина, переступившая этот порог, заинтригованная желанием мужчин сохранять целомудрие. Не сомневаюсь, что женщина с такой внешностью, как у вас, не в состоянии понять это».
Лицо Фрэн всегда заливала краска, когда она была смущена или когда ей бьшо стыдно. Оно вспыхнуло при одном воспоминании об этих словах.
Этот монах знал о ней больше, чем она знала о себе. И он хладнокровно и прямо раскрыл ей глаза на саму себя.
Но самое ужасное было то, что она в мечтах своих возвращалась назад в монастырь, как преступник, возвращающийся на место преступления, чтобы помучить себя еще больше. Она или мазохистка, или просто испорченная женщина, которая стремится завладеть вниманием целомудренного монаха, хотя и будет отрицать это до своего последнего вздоха.
В монастыре было более восьмидесяти монахов, а она принесла только дюжину номеров. Правда, братьям не дозволялось иметь личное имущество, поэтому в журнале для каждого не было необходимости.
Было первое июля, в монастырских садах еще цвели деревья. Братья, должно быть, смертельно уставали, работая в такую жару. Во время интервью она обнаружила, что внутри не было кондиционеров. Как они здесь живут?
Она не могла представить себя, живущей в монастыре, даже на короткий период времени!
На этот раз, когда Фрэн припарковалась, она заметила другие машины и туристический автобус компании «Грэйхаунд». Люди сновали вокруг. Это означало, что внутри лавки тоже будут туристы.
Она недовольно нахмурила брови. Она не рассчитывала на это, когда собиралась передавать журналы.
Ты хочешь остаться наедине с ним. Франческа Мэллори, ты дура!
Без колебаний она выбралась из машины и направилась к часовне, сжимая пачку журналов.
Как она и подозревала, лавка была заполнена людьми в солнечных очках, с фотоаппаратами на плече, скупающими все подряд. Двое монахов обслуживали покупателей, но того, кто преследовал ее в снах, нигде не было видно. Ее сердце сжалось. Она ждала в углу, пока комната не опустела, потом подошла к одному из монахов.
– Я – Фрэн Мэллори из «Бихайв мэгэзин». Я обещала монаху, который давал мне интервью вместо аббата Амброзия, что принесу несколько журналов со статьей.
Он слегка поклонился:
