которой она стояла. Он выглядел так, словно испытывал физическую боль.
В глубине души ее обрадовало выражение муки, омрачившее красивые глаза. Впервые ей удалось увидеть его истинные чувства.
Сидни хотела, чтобы ему было больно. Эгоистичное желание, но она ничего не могла поделать с собой.
— Неужели вы действительно уезжаете? — тихо произнес он внезапно охрипшим голосом.
— Как только выйду отсюда. Мои сумки уже в машине.
— Сидни...
Он произнес ее имя так; что у нее защемило сердце.
— Я не могу остаться, — сказала она. Голос ее дрожал. — А вы не можете уехать, не так ли?
Они смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести взгляд.
В комнате воцарилось тяжелое молчание. Оно длилось так долго, что Сидни подумала, будто Джаред собирается запретить ей покинуть его.
Вместо этого он притянул ее к себе и поцеловал. Она ощутила вкус жизни, которой у них никогда не будет. Они не познают любви, не смогут делиться мыслями, чувствами, надеждами и мечтами. Не услышат смех своих детей...
Поняв то, что он хотел сказать своим поцелуем, Сидни вырвалась из объятий Джареда, выбежала из его кабинета и навсегда покинула город. С тех пор она бежит от самой себя.
Быть может, Джаред ожидал, что после разлуки она приползет к нему на коленях? Не уязвленная ли гордость заставила его совершить поездку в Йеллоустон? Не хочет ли он склонить ее к тайной связи?
Этого не будет!
Его коллеги в епархии, несомненно, не знают, где Джаред и что он пытается сделать...
Приехав в Йеллоустон, он совершил аморальный поступок. Покается ли он в своем грехе, когда возвратится в Кэннон? Но отец Джаред Кендалл, безусловно, посчитает, что не нуждается в исповеди, так как еще не нарушил ни одну из десяти заповедей.
Неужели он действительно думает, что она очарована им и будет рада жалким крохам, которые он хочет бросить ей?
Сидни холодно улыбнулась и заперла дверь. Пусть он бьется в дверь, которая навсегда закрыта для него.
Дрожа, она начала раздеваться, чтобы принять душ. Услышав телефонный звонок, Сидни вздрогнула.
Неужели он узнал ее номер у Арчера?
— Алло, — сухо произнесла она.
— Сидни? — неуверенно спросила Сэнди Льюис. Значит, это не отец Кендалл. Сердясь на себя за разочарование, которое она испытала, услышав голос девушки, Сидни заставила себя успокоиться.
— Привет, дорогая.
— У тебя странный голос. Все в порядке?
Сидни сделала глубокий вдох.
— Да. Просто я только что пришла и собираюсь лечь спать.
— Как прошла свадьба?
— Замечательно. Джамал Картер попросил передать тебе привет.
— Правда? — радостно вскричала Сэнди.
— Да. Его мать и сестра приехали на свадьбу из Индианаполиса. Алекс и Джилли пригласили его пожить у них, и следующим летом он будет работать в парке.
— Шутишь...
— Нет. Я пришлю тебе его фотографии. В смокинге он выглядит еще лучше, чем в форме младшего рейнджера.
— Джамал — душка.
— Верно. — Сидни отвела волосы со лба. — Послушай, девочка, сейчас мне нужно заняться кое-чем. Если не возражаешь, я позвоню тебе на следующей неделе, и мы вдоволь наговоримся.
— Конечно! Но я хотела сообщить, что в субботу какой-то мужчина разыскивал тебя.
— Какой мужчина? — Сидни с трудом подавила стон.
— Я не успела спросить, как его зовут, но он сказал, что знал тебя в то время, когда ты работала учительницей.
— Неужели?
— Да. Он пожертвовал тысячу долларов в фонд нового центра.
Сидни едва не выронила трубку. Откуда у священника такие деньги? Почему он это сделал?
— Какая щедрость! Он был с семьей?
— Не знаю. Когда он подошел к моему прилавку, с ним никого не было. Этот мужчина красивее любой кинозвезды.
Когда Сидни впервые увидела Джареда, она подумала то же самое.
— Он напомнил мне темноволосых итальянцев из «Крестного отца». Только глаза у него зеленые, как у моего кота.
Во второй раз за вечер у Сидни закружилась голова.
Когда у священника отпуск, не совершает ли он грех, снимая стоячий воротничок? Могут ли служители церкви проводить отпуск в одиночестве? Разве они не удаляются от мира? Сидни ничего не знала об этом.
Ей ничего не было известно о личной жизни отца Кендалла. Откуда он приехал? Живы ли его родители?
— Он разыскал тебя, чтобы расспросить обо мне?
— Нет, пожалуй. Он увидел, что я помощник рейнджера, и сказал, что когда-то знал женщину из Кэннона, которая стала рейнджером. Я спросила, как ее зовут, и он назвал твое имя. Узнав, что ты уехала на свадьбу в Калифорнию, он спросил, где ты живешь, так как хотел оставить записку. —
Сидни крепче сжала трубку.
— Нет. — Она сказала Сэнди, что отныне работает в Гардинере.
Девушка была очень огорчена, и Сидни пообещала, что будет поддерживать связь с ней и другими юными лесничими.
— Может быть, это один из твоих кавалеров? — внезапно спросила Сэнди.
— Нет! — вскричала Сидни. — Я думаю, что он, вероятно, отец кого-то из моих учеников. Ну, да это не важно. Я позвоню тебе.
— Конечно. До свидания.
С трудом сдерживая волнение, Сидни повесила трубку. Отец Кендалл причинил себе массу хлопот, разыскивая ее. Для чего?
Чувствуя беспредельное отчаяние, Сидни разделась и, упав на постель, разразилась рыданиями.
Когда она пробудилась, дрожь сотрясала ее тело. Сознание было затуманено сном, в котором она провела ночь с отцом Кендаллом в его доме, и Сидни решила, что страдает от огромного чувства вины, вызванного тем, что она делала во сне.
Затем она, к большой досаде, поняла, что спала поверх одеяла. Казалось, реальность сна не оставляет ее в покое. Тело до сих пор помнит прикосновение Джареда, когда прошлым вечером он подхватил ее на руки и внес в комнату.
Потрясение становилось все сильнее, так как она знала, что отец Кендалл где-то поблизости и ждет подходящего момента, чтобы воспользоваться ее уязвимостью.
Побуждаемая страхом перед новой встречей и тем, что она не способна оказать Джареду сопротивление, Сидни устремилась в ванную, чтобы принять душ. Надев чистые джинсы и синий трикотажный топ, она накрасила губы, причесалась, взяла сумку и открыла дверь, намереваясь выйти из квартиры. В тот же миг Сидни едва не столкнулась с высоким крепким мужчиной. Если бы он не схватил ее за плечи, она не удержалась бы на ногах.
