живет красивая женщина с хорошим вкусом.
У нее запылали щеки.
— Ты действительно красивая, Джина, — хрипло произнес он. — Маттео чуть не упустил собаку, когда ты появилась сегодня. Теперь и Вэл твоя преданная раба. Джованни повез бы тебя куда угодно, если бы мог. Оба мои брата тайно испытывали к тебе чувства...
— А у тебя этих чувств ко мне нет. Ты это хочешь сказать, Дицо?
— Согласен, что поступил жестоко, подключив Лукку. Мне бы хотелось знать, каковы твои чувства к Нику.
— Что?!
— Насколько трудно было тебе отказаться от Ника? Возможно, с нашим браком не все правильно, но мне хотелось бы знать правду.
— Мне нравился Ник...
— Только нравился?
— Тебе нужна была правда, — пожала она плечами.
— «Нравился» может означать многое.
— Это значит, что он замечательный человек, который будет прекрасным мужем для какой-нибудь принцессы. Но мне никогда бы не пришло в голову ночью отправиться в его дворец, чтобы через балкон забраться в его спальню...
— Но все-таки ты была готова выйти за него замуж, — возразил он.
— Нет. Я сказала брату, что хочу назначить Нику встречу и все ему объяснить. Дело в том, что, хотя Ник и был влюблен в меня, он всегда понимал, что я не отвечаю его чувствам. Иначе мы поженились бы пять лет назад. Так что и без вмешательства Лукки я бы разорвала нашу с ним помолвку и, возможно, осталась на всю жизнь одинокой.
Он внимательно смотрел на нее, как будто хотел удостовериться в верности ее слов. Потом пошел в ванную и принес ей полосатый халат.
— Уверен, Вэл оценила твою жертву. Пока ты будешь принимать душ здесь, сделаю это внизу. Что принести тебе из кухни?
— Немного фруктов и что-нибудь попить.
— Хорошо.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Реджина приняла душ, вымыла голову. Когда она вошла в спальню в халате Дицо, он лежал на кровати. При виде его крепкого тела ее всю охватило сильное до боли желание.
— Яблоко для искушения Евы. — Дицо держал в руках два красных яблока. — И оранжад.
Она взяла у него яблоко и напиток, села на кровать.
— Спасибо. Не думала, что Адам такой изобретательный.
Пока она жевала, он тоже откусил свое яблоко. Даже то, как он ел, очаровывало ее. Дицо даже не подозревал о том, как воздействует на ее чувства.
— Если бы Ева выглядела, как ты, уверен, Адам бы сделал что угодно, чтобы сделать ей приятное. И я готов сделать то же, Джина.
— Ты уже сделал это. — Она увидела игральные карты. — А что, если на этот раз без обмана?..
— Клянусь! — Он протянул ей колоду, потом поднял руки и показал ладони.
— Почему у меня такое чувство, что ты хочешь подставить меня?
Дицо прищурился.
— Может быть, потому что я люблю выигрывать?
— И я тоже.
— Вот поэтому нам так хорошо вместе.
— С каких это пор?
— С самого первого дня, когда мы познакомились и ты сказала мне, что я грубый, неотесанный плебей.
— Если я так сказала, значит, ты это заслужил. — Она решила не обращать внимания на его слова, потому что выиграла первые четыре взятки.
— Мне пришлось купить словарь, чтобы узнать значение этого слова. Я решил стать образованным, чтобы десятилетняя принцесса никогда не смогла взять верх над шестнадцатилетним парнем.
— Неужели я так назвала тебя?
— Я спровоцировал тебя. Твой теннисный мячик случайно упал в пруд. Когда ты попросила меня достать его, я решил, что не стану прислуживать тебе, и посоветовал тебе достать его самой. Я только недавно узнал, что ты боишься воды.
— Благодаря тебе я преодолела свой страх и доказала тебе, что я самая лучшая одиннадцатилетняя пловчиха в Каприччио.
— Видишь? — рассуждал он. — Хоть мы и разные, мы всегда были хороши друг для друга.
— Извини, если причинила тебе боль, Дицо.
— Я знаю. Единственное, в чем я никогда не мог обвинить тебя, это в высокомерии.
— С чего бы это ты стал таким хорошим?
— Разве плохой мальчик не может разок отличиться примерным поведением?
— Плохой мальчик не протянул бы и пяти минут во дворце. Лукка всегда был настороже.
— Я заметил. Но Лукки здесь нет. Я решил, что должен зацеловать свою боль от твоего необдуманно жестокого замечания в прошлом.
Она отвела взгляд.
— Мы больше не дети.
— Нет. Теперь я мужчина, и мне бы хотелось помириться со своей женой единственным способом, который я знаю.
У нее выпали карты из рук.
— Конечно же, ты знаешь, что я всегда считал тебя необыкновенно привлекательной. Только слепой не обратил бы внимания на такую женщину. А после той ночи... я пришел к выводу, что я не отвратителен тебе. Физическое притяжение не единственный, но необходимый компонент хорошего брака. Мы ведь женаты. Я хочу заняться с тобой любовью, Джина.
Как ей хотелось верить ему!
Она спросила:
— Я знала, что твой отец говорит неправду, когда он сказал мне, что ты женишься в конце лета, и я понимаю, почему. Но мне интересно, скольким женщинам ты говорил такие же слова. Думаю, это справедливый вопрос, поскольку ты все знаешь о Нике.
— Я спал с четырьмя...
Для тридцатидвухлетнего холостяка это было немного, учитывая внешность Дицо.
— Это были интрижки или долгие романы?
— Один роман длился год, другой — восемь месяцев.
— А почему же ты не женился?
— В конце я понял, что мы несовместимы. То, что случилось со мной потом, вовсе не доказывает твою теорию, что через некоторое время занятия любовью становятся не такими страстными.
— Я чувствую, что ты чего-то не договариваешь.
— К чему такой допрос?
— Ты нервничаешь. У тебя дергается уголок рта — точно так же, как когда ты узнал, что твою маму забрали в больницу. — Она опустила глаза. — Я хотела рассказать о разговоре с твоей бабушкой.
— Что именно она сказала тебе?
