уже столько раз доказал, чего стоит, что Диана чувствовала себя подавленной. Вопрос в том, чего она сама стоит?
Как оценивает ее муж? Невысоко. Совсем невысоко. Сегодняшний инцидент в холле — тому пример. Она страдала, она ждала момента поговорить с Кэлом и попросить прощения за свою бесчувственность. Но, судя по тому, что Роман задерживается, придется, видимо, подождать до утра.
Ей вдруг захотелось, чтобы Тайлер сейчас не спал. Маленькое теплое тельце всегда действовало на нее успокаивающе. Но он так сладко сопел в своей кроватке, что Диана и подумать не могла его потревожить. Она на цыпочках вышла из детской и двинулась к себе.
— Ой! — вскрикнула она, наткнувшись на мужа. Наверное, Кэл только что вошел со двора. Он взял ее за плечи.
— Извини. Ты так неожиданно появилась, я не хотел тебя напугать. Все в порядке?
— Все п-прекрасно, — еле слышно пролепетала она. Он целый день таскал вещи, но от него все равно исходил приятный запах чистоты. — А как ты?
В те несколько секунд, когда их тела соприкасались, она ощущала биение его сердца. Для нее было открытием, что у него такая мускулистая грудь.
Может быть, он не почувствует охватившего ее трепета?
— Лучше всех. Как наш сын?
— Хорошо. Он спит. Я наслушалась историй о том, как трудно с новорожденными, но Тайлер не доставляет никаких хлопот. Как ты думаешь, это нормально?
— Наверное, нам повезло. Раз уж мы заговорили о ребенке, пойдем на кухню, я тебе покажу, что принес Роман. — В нем чувствовалось какое—то возбуждение.
Заинтригованная, Диана пошла следом за ним. Кэл щелкнул выключателем, и свет залил просторную кухню.
Диана старалась все привести в порядок, но на полу остались стоять нераспакованными две коробки с надписью «Стаканы и тарелки». Она откроет их завтра.
Он положил на стеклянную поверхность стола сложенный листок.
— Что это? — удивилась она.
Он полез в холодильник за колой.
— Прочти — и узнаешь.
Это было письмо, написанное на линованной бумаге. Внезапно Диана поняла, что это записка, оставленная с подкидышем.
— Дорогая Диана, — прочитала она, тихо всхлипнув, и встретилась с глазами мужа.
Кэл испытующе смотрел на нее.
— Что? Ты вспомнила, что читала ее раньше?
В его глазах было столько надежды, что она почувствовала себя еще более виноватой, чем всегда.
— Нет. Извини.
— Не извиняйся. Я подумал...
— ...что я что-то вспомнила?
«Он надеялся, что произойдет чудо. Он хочет, чтобы я была такая, как раньше. Такая, как сейчас, я ему не нравлюсь».
— Я бы хотела, — прошептала Диана. — А всхлипнула потому, что записка адресована мне.
— Да, — услышала она глухой голос.
— Теперь я понимаю, что имела в виду Уитни...
— Ты дочитай, — ласково напомнил Кэл. — Тогда все узнаешь.
«Как он старается не показать, что расстроен!»
Дрожащими руками Диана поднесла к глазам записку. Когда она дочитала до конца, то плакала уже навзрыд, и слезы, капая на бумагу, размазывали буквы.
— Ты на меня не сердишься?
Удивленная вопросом, она подняла к нему заплаканное лицо.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я с самого начала не рассказал тебе всю правду про это письмо.
Она откинула со лба спутанные волосы.
— Ну что ты! Я понимаю, почему ты этого не сделал. Ведь я заявила, что это мой ребенок. Если бы я тогда увидела эту записку, мне было бы еще хуже, чем сейчас.
— Давай не будем говорить об этом, Диана. Ты пережила такое, что не многие смогли бы перенести. Все наши друзья благословляют твое мужество.
Я... — Он запнулся. — Я восхищаюсь тобой больше, чем ты можешь это представить.
Она заметила его нерешительность. Разумеется, ему приходится подыскивать слова и говорить комплименты, чтобы не задевать ее чувства.
— Ты слишком добр, но мне требовалось что-то такое, что спустило бы меня на землю. Это сделало письмо.
Кэл нахмурился.
— Что ты хочешь сказать? Я надеялся, ты обрадуешься, узнав, что мать сама выбрала тебя для своего ребенка.
— Ты хочешь сказать — выбрала нас? Она и тебя упоминает в письме. Однако не надо забывать, что мать Тайлера знает, кто мы и где живем. Она в любое время может прийти за ним. Я все больше начинаю понимать, как ты был прав, когда говорил, что мы должны быть готовы к тому, что его придется отдать.
Кэл шагнул к ней, на лице его было странное выражение.
— Ты знаешь не все. Я так сказал, чтобы отвратить эту возможность, но сам в нее не верю. И Роман не верит, а я доверяю его чутью.
Диана опять не смогла совладать со слезами.
— Что, если кто-то усыновит его раньше, чем мы?
— Нам поможет Уитни. Она сделает все, что в ее силах. Но и мы не должны сидеть сложа руки. Прежде всего мы должны получить сертификат приемных родителей. Уроки начинаются завтра вечером.
— Но, может быть, ее усилий и этих уроков будет недостаточно и мы останемся ни с чем?
Диана разрыдалась. Кэл не мог скрыть раздражения.
— Если ты этого боишься, утром нужно вызвать работников социальной службы, они приедут и заберут Тайлера.
— Нет!!! — Она быстро вытерла слезы со щек. — Ты ведь этого не хочешь! А я этого просто боюсь!..
— Я знаю. Нам сейчас нужно быть заодно. Возможно, следует поступить так, как хотела мать ребенка.
Диана хмурилась, не понимая, о чем он говорит.
— Она просила нас сходить с Тайлером в церковь. Может быть, исполнив ее волю, мы обретем покой, в котором так нуждаемся.
«Церковь?»
— А мы... мы с тобой ходили в церковь?
Кэл кивнул.
— В ту самую церковь, где венчались. Но нерегулярно. Дело в том, что я иногда был занят по воскресеньям, да и агентство Люфки тоже работает без выходных.
— Я бы с удовольствием пошла в церковь, но в другую.
— Почему? Ты что-нибудь помнишь?
«Опять этот вопрос». Каждый раз он ее ранит.
— Нет. Хотела бы я, чтобы причина была в этом, но нет. Мне просто трудно справиться с мыслью, что я встречу людей, которые знали меня до несчастного случая.
После короткой паузы Кэл сказал:
— Мне самому не нравится перспектива выслушивать кучу вопросов. Значит, найдем церковь здесь, в
