вижу, их еще нет.
— Заходи, — буркнул Кэл. Обнимая Уитни, он шепнул: — Молись, чтобы сработало.
Уитни предупреждала его, что Джон договорился с двумя коллегами, чтобы они изображали приемных родителей. Если эта уловка не подействует, ребенка отвезут к семейной паре, имеющей сертификат, и развод пойдет своим чередом.
Уитни крепко пожала ему руку и прошла в гостиную. Она несла портфель, на ней был костюм, который она называла «адвокатский», — строгий темно—синий блейзер с юбкой. Было сделано все, чтобы придать достоверность тому спектаклю, который мог обернуться для Кэла кошмаром.
Ролинз лелеял надежду, что к этому времени Диана передумает разводиться, но все оставалось по- прежнему. Наступал его черный час.
У него выступил пот на лбу, когда Уитни выложила на стол бумаги, которые им предстояло подписать.
Если Диана не откажется разводиться, бумаги будут иметь законную силу.
Он почему-то рассчитывал, что этой ночью случится чудо и дело не зайдет так далеко.
Его жизнь, его любовь ускользали от него. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, как тогда, в больнице, когда она велела ему уходить. Он был в ужасе.
— Тайлер уже привязался к нам, — осторожно сказала Диана.
— Конечно, но он так же привяжется и к другим приемным родителям.
— Кэл, можно с тобой поговорить наедине?
— Конечно.
Следом за Дианой он вышел на кухню. Она обернулась так стремительно, что золотые волосы взлетели и рассыпались по плечам. Агрессивная осанка напомнила Кэлу прежнюю Диану.
— Ты не можешь позволить им забрать Тайлера!
«О Господи! Неужели его молитвы услышаны?»
— Диана... Эта пара ждет возле дома.
— Знаю. Но им нельзя его увозить! — Ее великолепные зеленые глаза наполнились слезами. — Это наш ребенок. Я его нашла. — Ее голос задрожал. — Предполагалось, что он будет жить с нами всю жизнь.
Кэл глубоко вздохнул.
— Но это означает, что тебе тоже придется жить со мной всю жизнь.
Она с трудом проглотила комок в горле. Он видел, что она подыскивает слова.
— Я знаю. Вообще-то я хотела об этом поговорить.
— О чем?
— О разводе.
— Ведь ты именно этого хочешь?
— Я думала, что хочу, но... но я передумала.
У него все внутри оборвалось. Но пока еще рано прыгать от радости, нужно еще немного продержаться.
— Почему?
— Сейчас я не могу на это пойти. Там ждут люди, которые хотят увезти нашего мальчика. Пожалуйста, скажи Уитни, что мы официально усыновляем Тайлера. А что касается мистера Уоррена, ему придется подыскать для них другою ребенка. Скажи им, что мы приносим извинения за причиненное неудобство, но наш мальчик будет жить здесь. Господь Бог направил мать Тайлера к нам. Мы семья. Мы хотим жить вместе.
— Аминь, — прошептал он. — Пойду скажу им, а потом у нас с тобой будет долгий разговор.
— Ладно. — Она фыркнула. — Сейчас я не могу на них смотреть. Пойду проверю Тайлера.
— Поцелуй его за меня.
Она, смеясь и плача, пулей вылетела из кухни.
Не чуя под собой ног, Кэл зашагал через холл в гостиную.
С одного взгляда Уитни поняла, что дело сделано. Она взвизгнула и повисла у него на шее.
— Сработало! У нас получилось! Пойду скажу Джерарду, а он скажет Юрию, тот — Роману, Роман — Аннабелл, а она скажет Рэнду, и целый мир ошалеет от радости!
Кэл сам был вне себя от радости.
— Уитни, я обязан тебе жизнью!
— Ничем ты мне не обязан. Считаю за честь выступить в роли Купидона.
Джон Уоррен стоял, улыбаясь от уха до уха.
— Ну и ну! Ваша жена — это нечто!
— О которой из двух вы говорите?
Джон смутился, а Уитни расхохоталась.
— Не бери в голову, приятель, — она взяла его под руку. — Я объясню тебе по дороге к машине.
Диана не сводила глаз с Тайлера, а он не пикнул с тех пор, как Кэл его убаюкал. Она думала, что пора бы мужу уже прийти к ним, но, видимо, там идет трудный разговор.
Ей было стыдно, что она так поступила, но стоило ей взглянуть на малыша, лежащего рядом с ней на кровати, как она в который раз убеждалась, что поступила правильно.
Хорошо, что жар прошел. Теперь Тайлер проспит несколько часов.
Она вдруг почувствовала голод и осторожно соскользнула с кровати. Вряд ли Кэл завтракал у Романа. Он, наверное, тоже голоден.
Диана доставала из холодильника бекон и яйца, когда ей на плечи легли две сильных руки.
— Ты читаешь мои мысли. Помочь?
Руки жгли, возбуждая ее. Совершенно невозможно сосредоточиться.
— Если хочешь, сделай кофе. Ты же знаешь, как я его люблю.
— Знаю. Только сначала скажи мне одну вещь.
Она знала, о чем он спросит. На этот раз он прочел ее мысли.
— Если боишься сказать, я помогу.
— Кэл... — Ее голос оборвался.
— Ты меня полюбила.
Прошла целая вечность, прежде чем она невнятно пробормотала:
— Ты и сам знаешь.
— Скажи.
— По-моему, я давно хотела это сказать.
— Диана...
Он повернул ее лицом к себе. У нее не было защиты от той любви, что светилась в его бархатных карих глазах.
— Я люблю тебя! — беспомощно всхлипнула она. — Безумно люблю! — Она обняла его за шею. — Не знаю, как это сказать.
— Я знаю, любимая.
Он наклонился, и их губы сомкнулись. Ее тело пронзило острое, ни с чем не сравнимое ощущение. Не верилось, что это происходит с ней в действительности.
Она громко застонала от неистового желания. Они обнимали друг друга в отчаянном стремлении слиться воедино.
Его поцелуй прошлой ночью был только прелюдией к этому единению души и тела. Диана и вообразить себе не могла, что двое людей могут достичь такой степени восторга, который сжигал ее заживо. Подумать только — она могла отказаться от этой страсти!
— Дорогая моя, — прерывисто дыша, не переставая осыпать ее поцелуями, проговорил Кэл. — Ты должна мне сказать, что доктор Браун говорил о занятии любовью. Ты спрашивала?
Она бессвязно отвечала:
— Да, любимый. Он сказал, что следует воздерживаться в конце беременности два месяца. А в остальное время...
«Храни его Господь!»
