твой совет и облегчить ношу, разделив ее с тобой. Почему? Потому что у тебя доброе сердце и непредвзятый ум. Пожалуйста, дедушка, отнесись ко мне так же! Викарий вздохнул:
— Попробую, дитя мое. Но это нелегко. Наверное, я слишком люблю тебя.
— Знаю. Я тоже слишком люблю тебя. И нашу церковь. Одного этого было бы достаточно, чтобы принять предложение графа. Но если бы я призналась, что мной руководит только это, я солгала бы... — Она подняла взгляд к потолку, словно советуясь с небесами, а потом посмотрела викарию в глаза. — Я понимаю твою тревогу и люблю тебя за это. Но графу плохо. И Ноэль тоже. Я нужна им. Помочь им излечиться — мой долг... Нет, — вполголоса поправилась она, — высокое предназначение. — Бриджит с любовью стиснула руки деда. — Сколько раз мы говорили о причине моего беспокойства? Сколько размышляли над тем, почему я чувствую такую пустоту внутри, словно забыла цель, ради которой родилась на свет?
Лицо викария исказилось от боли.
— Я думал, ты перестала ощущать эту пустоту, когда начала учить детей.
— Частично. Но не полностью. Нет, мне нравится учить детей, — торопливо добавила она. — Очень нравится. И я действительно нужна им. Но Нора справится с этим делом не хуже. Когда она дважды приходила в школу, дети буквально липли к ней. Она настоящая учительница и очень ответственная. Под ее руководством мои ученики достигнут многого. В то время, как Ноэль... — Голос Бриджит дрогнул под напором чувств, заполнивших душу. — Ты всегда говорил, что, когда жизнь человека становится невыносимо мрачной, Господь непременно посылает ему луч надежды. Возможно, именно такой момент настал для графа и Ноэль. Возможно, Господь позволяет мне вернуть им радость, помочь им стать родными друг другу. И может быть... может быть, пробудить в сердце лорда Фаррингтона любовь. Ноэль отчаянно нуждается в нем. Мы с тобой понимаем, что за внешностью нахального чертенка, скрывается брошенный ребенок.
— Верно. Но способен ли граф дать Ноэль то, что ей нужно? Можно ли научить любви его холодное сердце?
— Сердце лорда Фаррингтона нужно разбудить, а не научить. Дедушка, вспомни, как ты рассказывал мне о том, что граф сам растил Лайзу!
Викарий отвел взгляд и мысленно вернулся на двадцать с лишним лет назад.
— Верно... Правда, это было очень давно, — наконец пробормотал он. — Когда их родители утонули в море, Лайза была младенцем, а граф — подростком. Но лорд Фаррингтон отказался отдать сестру на воспитание, хотя желавших, взять ее было хоть отбавляй. С помощью слуг он заботился о девочке, учил ее...
— ...и любил, — закончила Бриджит. — Даже я помню это. Конечно, не с самого начала, потому что Лайза была на два года старше меня. Я помню ее лет с шести-семи. Лорд Фаррингтон привозил ее в церковь каждую неделю, бывало, еще до начала службы. Ох, с каким нетерпением я ждала их приезда! Я следила за ними с благоговением. Это были принцесса и ее страж из волшебной сказки. В лорде Фаррингтоне было все, о чем могла мечтать принцесса. Он был заботлив, предан... и так красив, что не оторвать глаз. Больше всего мне запомнилась его улыбка. Она начиналась в глазах, лишь потом достигала губ и была такой ослепительной, что могла растопить зимний снег. — Воспоминания заставили глаза Бриджит вспыхнуть. — Каждый год во время рождественской мессы он незаметно опускал подарок в карман пальто Лайзы. Она обнаруживала это только по окончании службы, начинала пищать от восторга и обнимать его, а он заливался своим чудесным рокочущим смехом... — Тут голос изменил ей.
Викарий взял внучку за подбородок и посмотрел ей в глаза.
— Твоя влюбленность в графа началась раньше, чем я думал.
— Да, пожалуй. Но влюбленность тут ни при чем. Я излагаю факты. Лорд Фаррингтон был примерным братом. Он обожал Лайзу. Такого человека не нужно учить любви.
— Бриджит, — тихо сказал викарий, — с тех пор все изменилось. Потеряв состояние, граф стал совсем другим человеком. Боюсь, эта метаморфоза необратима. Я имею в виду не только его внешность, хотя было бы достаточно и этого. Нестриженые волосы и небритое лицо — еще полбеды. Но его глаза пусты. И душа тоже. Сколько раз мы слышали о его запоях? О том, что в поместье царит мерзость запустения? Наконец, о вспышках его чудовищной ярости? Ничего удивительного, что через два месяца Лайза сбежала оттуда.
— Если она так боялась брата, то, что заставило ее вернуться? — спросила Бриджит.
— Одиночество и беременность. Ей больше некуда было податься. Она нашла убежище в Фаррингтоне и на Рождество родила там Ноэль. Судя по рассказам слуг, последовавшие за этим недели были мучительными для нее. Мучительными и полными оскорблений.
— Дедушка, Лайза умерла не в Фаррингтоне.
— Знаю. Но, что заставило ее снова бежать из поместья? Не страх ли? А вдруг граф действительно так страшен в гневе, как утверждают слуги? Не эти ли вспышки ярости заставили Лайзу бежать и в конечном счете привели ее к смерти?
— Я не верю этому. Лорд Фаррингтон никогда не причинил бы Лайзе вреда. Разве ты не видишь, с какой болью он каждый раз смотрит на Ноэль? Дедушка, это не чувство вины, это боль, невыносимая боль! И именно поэтому он не может видеть девочку! Ноэль — копия матери. Он не может примириться с потерей сестры.
— Даже если и так, Ноэль сейчас тяжелее, чем ему.
— Согласна. Ноэль видит только то, что дядя сторонится ее, но не видит его страданий. Она слишком мала, чтобы понять это. Но я могу понять. И хочу помочь. Пожалуйста, дедушка, позволь мне сделать это! В глубине души я знаю, что так нужно. Кроме того, это позволит мне раздобыть деньги, без которых приход не выживет. И эти деньги будут всегда.
Дед пригладил ей волосы.
— Дитя мое, даже если бы лорд Фаррингтон не внушал мне никаких опасений, это все равно не облегчило бы мою задачу. Ты не имеешь представления об обязанностях жены. Я никогда не готовил тебя к...
— Я знаю, что это значит, — негромко прервала его Бриджит. — Но твоя тревога напрасна. Лорд Фаррингтон ясно сказал, что ему нужна женщина, которая разделит с ним имя, но не постель.
— И все же ты красивая девушка. А граф — мужчина. — Каррен нахмурился. — Я должен был ждать этого дня и лучше подготовиться к нему. Но годы прошли незаметно. Только что ты была застенчивой маленькой девочкой и вдруг стала взрослой восемнадцатилетней девушкой, готовой начать собственную жизнь... — Он удивленно покачал головой. — Как же я ничего не заметил? Неужели некоторые джентльмены уже проявляли к тебе интерес?
— Нет, — решительно ответила Бриджит. — Во всяком случае, никто из них не вызвал моего интереса.
— Из-за лорда Фаррингтона?
— Да, — чистосердечно призналась она. Викарий умолк, гадая, почему его хваленой мудрости не присущ дар предвидения. Сейчас он был необходим ему как никогда. Разрываясь между чувством и разумом, он обратился за советом к высшим силам.
Скорее всего, его убедила не столько Божья воля, сколько умоляющее выражение лица Бриджит.
— Ладно, дитя, — неохотно сказал он. — Я обвенчаю тебя с лордом Фаррингтоном. Остается надеяться на Господа, что я поступил правильно. Иначе это плохо кончится. И для тебя, и для Ноэль.
— Ты поступил правильно! — Бриджит стиснула его в объятиях. — Спасибо, дедушка. Нужно поскорее уложить вещи и посетить трех учеников. А потом я буду, готова.
— Я буду ждать тебя в церкви. — В глазах викария блеснул намек на улыбку. — Конечно, если договор остается в силе. Граф с Ноэль уехали несколько часов назад. За это время от поместья могло не остаться камня на камне.
— В таком случае мы вернем его к жизни, — улыбнулась Бриджит.
— Вернуть к жизни человека намного труднее, чем дом.
— Верно. Но и почетнее. — Бриджит нежно поцеловала деда в щеку. — Не волнуйся, — прошептала она. — Я отправлюсь в Фаррингтон не одна. Со мной будут твои самые драгоценные дары: любовь, решимость и вера. Разве с таким оружием можно проиграть битву?
