интимно погладил ее по руке, Маккей чуть не лопнул со злости. Он резко повернулся и шагнул к двери. Еще немного, и праздничный вечер завершился бы безобразной дракой.
По дороге домой Девин сохранял видимость спокойствия, но внутри все еще тлела злоба. Что ж, по крайней мере, он настоял на том, что отвезет Лилиан домой, и не позволил ей остаться наедине со Стивом в его тесном двухместном «корвете». А вдруг этот подлец воспользовался бы ее состоянием?
Девин сделал глубокий вдох и повел плечами, пытаясь ослабить напряжение, которое стягивало внутренности как пружина. Он не сводил глаз с дороги. В машине царило неловкое молчание.
— Ты сердишься на меня? — негромко спросила Лилиан, когда они свернули на ее улицу.
Девин уловил ее встревоженность и выдавил из себя улыбку:
— Нет.
— Тогда в чем дело? — спросила она. — Ты весь вечер вел себя странно.
— Да, я знаю. Извини. — Что он мог сказать? Что дьявольски ревновал и не желал подпускать к ней никого другого? Что он сам хотел прикасаться к ней? Да уж... Особенно после нотации, которую прочитал ей неделю назад. — Просто устал. На этой неделе было много работы в мастерской, — соврал Маккей. Он чувствовал себя последним хамом и решил исправиться. — Как вы поладили со Стивом? — спросил он, изо всех сил пытаясь говорить непринужденно.
— Он приглашал меня пообедать, — равнодушно ответила Лилиан.
У Девина кровь застыла в жилах.
— Лили, ты что, с ума сошла? — Он стиснул баранку, свернул на подъездную аллею, рывком остановил «вольво» и со свирепым видом обернулся к женщине.
Лилиан скрестила руки на груди и встретила его горящий взгляд.
— Кажется, он тебе не слишком нравится, — неуверенно сказала она. Неужели Девин ревнует?
— Он нравится мне как клиент, — коротко ответил Девин. Затем он выключил зажигание и передал Лилиан ключ, едва не поцарапав ей ладонь. — Но я не хочу, чтобы ты встречалась с ним.
Хотя у нее и в мыслях не было встречаться со Стивом, Лилиан мгновенно ощетинилась:
— Не думаю, что мне требуется твое разрешение!
Девин пытался сохранить спокойствие.
— Лили, он тебе не подходит.
Ах, вот в чем дело... Девин строит из себя старшего брата, заботящегося о благе сестренки. Ну, нет, не выйдет!
— А кто, по-твоему, мне подходит?
— Стив Хейз — бабник. Лили, это плохо кончится. Он меняет женщин как перчатки.
Лилиан выгнула бровь и ехидно улыбнулась:
— Тебе напомнить? Кто говорил, что я должна начать с кем-нибудь встречаться?
Говорить-то он говорил, но не имел в виду Стива Хейза...
— Нет, не напомнить! — передразнил Девин. — Но какого черта ты не выбрала человека, который относится к женщинам с уважением?
Лилиан улыбнулась. Может быть, он действительно ревнует!
— А ты ревнивый, — сказала она.
— Неправда, — проворчал он. — Просто мне не все равно, с кем ты видишься.
Лилиан открыла дверцу и оглянулась. Тусклая лампочка осветила глубокую морщину на лбу Девина. Хватит с него, сжалилась женщина.
— Можешь не страдать. Я ему отказала. — Увидев его удивленное выражение, она выбралась из машины и хлопнула дверцей.
Девин смотрел вслед Лилиан, изнывая от желания свернуть ей шею. Она заставила его испытать адские муки! Он вышел из машины и проводил Лили до крыльца. За время этой короткой прогулки его гнев немного остыл. Маккей взял у нее ключ и открыл дверь.
Лилиан улыбнулась и шагнула к нему. Свет горевшей на крыльце лампочки окутывал нимбом ее золотисто-рыжую голову, придавая женщине колдовское очарование. Ее глаза напоминали изумрудные озера.
— Девин, спасибо, что пошел со мной на свадьбу. С тобой мне было не так одиноко. — Она положила руку ему на грудь, встала на цыпочки и быстро поцеловала в щеку.
В последний момент Девин повернул голову, и их губы встретились. Он не вынес бы прохладного прощального поцелуя, которым они так часто обменивались. Несколько секунд Лилиан медлила, словно смакуя вкус его губ, а затем резко отстранилась и сделала шаг назад, изумленная, силой желания, которое пробудил в ней этот краткий поцелуй. Губы покалывало, в животе похолодело. Он что, нарочно все подстроил? Невинное выражение глаз Маккея окончательно сбило ее с толку.
— Спокойной ночи, Лили, — сказал Девин так, словно ничего особенного не случилось. Правда, голос его звучал немного хрипловато.
— Спокойной ночи, Девин. — Лилиан закрыла дверь и прижалась к ней спиной, потому что ноги подкашивались. Не от поцелуя ли? Неужели сердце Девина стучало с такими же перебоями, как и ее собственное, или это ей только показалось?
Маккей залез в свой «форд», включил зажигание и улыбнулся впервые за вечер. От прикосновение его губ Лилиан бросило в дрожь. Если бы он захотел продлить поцелуй, она не отказалась бы. Этого было достаточно, чтобы воспарить к небесам.
Сняв шлем и положив его на багажник мотоцикла, Девин сразу ощутил сладкий запах шоколада. Этот аромат доносился из дома Лили.
— Это я! — крикнул он, открывая дверь.
— Я на кухне, Девин, — откликнулась Лилиан. Он зашагал на кухню. Там явно пеклось что-то вкусное. На буфете аккуратным рядком выстроились две дюжины гофрированных формочек с кексами. Рядом стояла большая кастрюля с глазурью, из липкой смеси торчала деревянная лопаточка. Картину довершала раковина, полная тарелок, испачканных мукой и шоколадом.
Девин, у которого заурчало в животе, схватил формочку, развернул бумагу, вонзил зубы в нежный, душистый кекс и блаженно застонал.
— Эй! — воскликнула Лилиан, вытирая испачканную шоколадом щеку тыльной стороной ладони. — Это не про твою честь!
Он поспешно проглотил кусок кекса и насмешливо выгнул бровь.
— Как это не про мою?
Она положила в очередную формочку кусок шоколадного теста.
— Вот так. Родительский комитет школы Джейсона устраивает благотворительный базар кондитерских изделий. Я все утро провозилась с этими кексами.
— Ты сама похожа на кекс. Лилиан сморщила носик.
— Спасибо за комплимент. Я знаю, что выгляжу замарашкой, но что поделаешь? Раз уж ты свалился как снег на голову, придется потерпеть.
Я бы с удовольствием терпел тебя всю жизнь, подумал Маккей. Она выглядела еще аппетитнее, чем ее кексы. Волосы Лили были забраны в конский хвост, но лицо обрамляли два золотисто-рыжих локона. На кухне было жарко, и Лили надела топ, оставлявший обнаженной большую часть ее гладкой спины. От желания прикоснуться к белоснежной коже у Девина зачесались руки.
Доедая кекс, Маккей опускал глаза все ниже, по очереди рассматривая белые шорты, стройные бедра, узкие лодыжки и так далее до самых кончиков ногтей, выкрашенных розовым лаком. О да, он готов был терпеть ее сколько угодно.
Лилиан повернулась к Девину, давая ему возможность рассмотреть другую часть ее фигуры.
— Ну, что ты об этом думаешь?
Маккей рывком поднял взгляд; последний кусочек кекса застрял у него в горле.
— О чем?
Она нетерпеливо вздохнула, как будто разговаривала с ребенком.
— О кексах, конечно. О чем же еще?
