содержимое бросили на пол. Фотографии и пленки, которые принесла мне Нелли, были разбросаны по всей комнате. Я отвернулась от этого зрелища, бросилась к ведерку с углем и засунула в него руку. Кожаный бумажник был там. Я вынула его и открыла внутренний кармашек. Негатив был в целости и сохранности. Я сунула его на прежнее место и поспешила из комнаты.
Я побежала по коридору, подбежала к двери в комнату Дейсии и сильно постучала в нее. Ответа не последовало, я подергала за ручку. Дверь оказалось запертой на замок, но, если Дейсия не присоединилась к Марку на крыше, она просто не хотела отвечать.
— Мне надо поговорить с тобой, — сказала я. — Позволь мне войти!
Наконец, она отозвалась сонным голосом:
— Кончай со всем этим, перестань слоняться, Ева, дорогая. Ложись спать и дай мне заснуть.
Я пошла в свою комнату, обдумывая, что могло произойти. Все казалось просто. Алисии пришла новая мысль, и она позвонила Марку. Затем у нее не хватило терпения ожидать, она сама приехала, возможно, не желая доверять то, что хотела сказать, телефону. Я догадывалась, что она говорила: «Достань мне этот негатив!» Если Марк был по уши должен клубу «Казелла», то вполне вероятно, что он мог сделать все, что хотела Алисия. Сегодня вечером он, без сомнения, поделился с Дейсией своей остроумной выдумкой, как добыть пленку. Это могло ей понравиться и, кроме того, как она сама сказала, она должна была играть на стороне Марка.
Они хорошо это разыграли, а я почти попалась в их ловушку. Почти. Я спрятала негатив, и они его не нашли. Но я должна была выяснить, кто из них обыскивал мою комнату. Возможно, это была Дейсия. Она сделала это, когда Марк, замучив стуком, выманил меня на бессмысленную охоту на крышу. Значит, надо поговорить с Дейсией, вытянуть из нее правду и, если возможно, узнать, почему мой негатив имеет такое большое значение для Алисии. Все, что касалось Алисии, могло повлиять на мои отношения с Джастином, нравилось ему это или нет.
Дейсия чувствовала себя неловко, удивлялась моей храбрости и хотела только одного — избавиться от меня. Но я хорошо знала, как попасть к ней. На этих дверях в башню не было замков, и ее комната была доступна для меня, как и моя для нее. Мне надо было только подняться по каменной лестнице в башне, пересечь крышу и спуститься.
Моя рука уже легла на ручку двери, когда я вдруг остановилась. Действительно ли я хочу подняться туда второй раз? Я помнила тени на крыше и знала, как хорошо можно в них спрятаться. Мысль о том, что я увижу все это снова, привела меня в трепет, который граничил с ужасом.
Я попыталась напомнить себе, что бояться нечего. Марку больше не нужно выманивать меня из комнаты, на крыше сторожа, значит тот, кто вчера организовал пожар и прочие инциденты, вряд ли появится сегодня. Откуда же этот страх и уверенность, что сейчас на крыше опаснее, чем раньше?
Тем не менее, я решила действовать. Утром может быть слишком поздно. Я отчетливо чувствовала, что сейчас Дейсия могла бы поддаться уговорам, а утром это станет невозможным.
Я подняла воротник куртки и вышла в черноту. Луна скрылась за облаками, а я, должно быть, где-то выронила свой фонарик, так как в кармане куртки его не было. Я напомнила себе, что Найджел где-то здесь. Я должна только позвать его, если понадобится.
Наверху я помедлила, застыв в черной тени башни, прислушиваясь к тому, как завывал ветер в каминных трубах Атмора. Без всякой видимой причины мне было гораздо страшнее, чем раньше.
Темная крыша простиралась передо мной, тени пропали: все погрузилось во тьму. Я взглянула на небо — облака закрыли луну, и только через минуту или две она выглянет в очередной просвет. Я подумала, что если я ничего не вижу, то и меня нельзя увидеть.
Как только я вышла из укрытия, я наступила на какой-то предмет. Я наступала на него и в прошлый раз, но меня отвлекло появление Найджела. На этот раз я наклонилась и подняла его. Предмет был довольно тяжелым. Я поняла, что держу в руках нечто вроде копья. Возможно, это копье из Оружейного зала. Не было времени задумываться, почему оно оказалось на крыше.
Во всяком случае, оно могло послужить оружием, если бы оно мне понадобилось. Крепко зажав его, я отправилась в путь по крыше над длинным северным коридором. Я шла во тьме, стараясь обходить более темные места у основания труб. Я не заметила, обо что споткнулась. Моя нога что-то задела, я упала, ударилась виском о камень и растянулась на крыше. В голове звенело, перед глазами вспыхивали искры. Почти потеряв сознание, я лежала, не в силах подняться. Послышались чьи-то шаги, до меня дотронулись чьи-то руки, которые подняли меня и понесли. Но я не ощутила безопасности, наоборот, я почувствовала, что опасность нарастает и что я должна сопротивляться, чтобы вернуть сознание. Собрав остатки сил, я закричала в окутывавший меня туман. Кто бы ни нес меня, он хотел причинить мне вред, а я ничего не могла предпринять, чтобы спасти себя.
IX
Кошмар душил меня. Меня настигли на шахматном поле, беззащитную пешку в игре, ставкой в которой была жизнь. За мной охотилась зеленая тура. Та самая высокая тура из темно-зеленого тиса, которая была в состоянии убрать короля и положить конец игре.
Но я знала, что это галлюцинация, и пыталась прийти в себя. Сознание возвращалось ко мне, и под спиной я почувствовала твердые камни. Рядом не было никакой опоры, и я поняла, что лежу на узком парапете, а внизу кирпичи, устилающие двор, только и ждут, чтобы я упала. Чьи-то руки толкали меня к краю, а я не могла кричать и не могла освободиться от этих настойчивых рук. Я боролась как в тумане и ничего не видела отчетливо.
Издалека я услышала, как кто-то бежит по крыше, бежит ко мне. Я знала, что это, должно быть, Найджел спешит мне на помощь, но он не сможет подоспеть вовремя. Затем, как только туман перед глазами стал рассеиваться, я увидела лицо Марка, который тревожно склонился надо мной, и поняла, что это были руки Марка, — руки, которые толкали меня с парапета в небытие.
Я стала отталкивать его, и мы боролись на самом краю. Марк пытался схватить меня, а я сражалась, чтобы оградить себя от неизбежной смерти. Я тихо жалобно закричала и провалилась в пустоту.
Туман сомкнулся надо мной. Вернулась пульсирующая боль. Я широко раскинула руки и обнаружила, что борюсь с Джастином. Под спиной у меня уже не парапет, а что-то мягкое. Все вокруг залито голубым светом, — и я поняла, что смотрю на голубой балдахин над моей кроватью. Я была в своей Голубой комнате, и Джастин склонился надо мной. Как только я перестала биться под его руками и осознанно взглянула на него, он убрал руки с моих плеч и отошел.
— Так-то лучше, — сказал Джастин. Его лицо потемнело от гнева.
Мэгги стояла в ногах кровати, печально глядя на меня, и покачивала головой.
— О, Ева, как ты могла осмелиться на такое? Ничто не стоит жизни, ничто!
Джастин грубо добавил:
— Я ожидал большей стойкости от тебя.
Я переводила взгляд с его лица на Мэгги, пытаясь вспомнить и понять.
— Я не знаю, о чем вы говорите. Марк отнес меня на парапет и пытался столкнуть. А до этого я упала и стукнулась головой, я была почти без сознания. Это ты остановил его, Джастин?
Мэгги и Джастин переглянулись, и я поняла, что они не поверили мне.
— Это правда! — крикнула я. — Марк пытался скинуть меня с парапета. Я не знаю, что спасло меня, что помешало мне упасть.
— Марк помешал тебе упасть, дорогая, — сказала Мэгги, выступив из-за Джастина, и успокаивающе похлопала меня по руке. — Все тебе станет ясно через несколько минут. Он пытался не выбросить тебя, а наоборот, помешать броситься вниз.
Я не могла бы переубедить ее и обратилась к Джастину, стараясь говорить спокойно.
— Скажи мне, как ты думаешь, что случилось?
— Я пошел на крышу, потому что услышал там какой-то шум. Марк позвал меня, чтобы я помог ему, а
