Я посмотрела на Джастина. Он задумчиво рассматривал меня и не видел подъехавшей машины. Мне вовсе не хотелось говорить, что к нему приехала гостья. Я поднялась, оставив его сидеть возле окна, и вышла из комнаты. Оставалось еще многое, что надо было бы сказать, но я знала, что никогда не скажу этого. Даже если бы я попыталась, то потерпела бы поражение, а этого нельзя было допустить. Особенно если учесть, что Алисия Дейвен приближалась к дому К дому, который мог бы быть моим.
Чтобы избежать встречи с ней, я прошла по коридору до задней лестницы и спустилась по ней на первый этаж. Моей зеленой куртки не было на крючке, где я ее оставила. Вместо нее Дейсия повесила свое мокрое оранжевое пальто, очевидно предпочтя мою сухую куртку. Я хотела уйти из дома, поэтому надела ее пальто и свои резиновые сапоги, нашла платок у нее в кармане и повязала им голову.
Снаружи Фигурный сад казался чудовищно зеленым даже среди этого головокружительно-зеленого мира. Я обошла дом сбоку и прошла под высокими окнами гостиной. В одном из них я увидела что-то белое и поняла, что это стоит Алисия и наблюдает за мной. Я сразу повернулась спиной к дому и поспешила через мокрый лес по дорожке, что вела к руинам.
Единственное, чего я хотела, так это избавиться от самой себя. И все же я почувствовала себя неуютно, когда деревья, такие мрачно-зеленые и шуршащие под дождем, сомкнулись за моей спиной. Английский дождь редко льет как из ведра, и я медленно брела, не замечая сырости, хотя пальто Дейсии было гораздо короче, чем мне хотелось бы. Я не желала думать ни об Алисии, ни о жутковатом чувстве, которое вызывал лес под дождем. Джастин сообщил мне несколько новых вещей. Он полагал, что он обязан Алисии, потому что в прошлом глубоко обидел ее, и он верил, что она изменилась и остепенилась. Он верил в то, что решение, которое он принял, было правильным и справедливым. Но он совсем не принимал во внимание то, что существую я, значит все, что было между нами, безнадежно потеряно.
Однажды отец назвал меня чертовски упрямой. Хорошо — я и буду чертовски упряма! Я также была определенно пристрастной. Я не могла поверить, что было бы правильно или справедливо, если бы Джастин женился на Алисии. Даже если он никогда не взглянет на меня, она не стоила его любви. Когда-то я думала о ней как о настоящей английской леди, у которой есть все то, чего не было во мне. Я беспомощно воспринимала все ее издевательства, не понимая, ради чего все это делалось, не видя, как хитро она прятала свои намерения относительно Джастина. Теперь я все это понимала гораздо лучше. Я видела ее притворство и знала, что Мэгги видит тоже и что, в конце концов, должен увидеть и Джастин. Но разочарование это может прийти слишком поздно, как я понимала.
Где-то вдалеке я услышала шум машины. Она ехала по усадьбе, и я не могла понять, едет она по внешней дороге или внутри, по испытательной трассе. Скорее всего, первое. На этот день не назначались никакие испытания.
Дождь пошел сильнее, и я заспешила. Шум машины быстро заглушили звуки дождя, стучавшего теперь по листьям гораздо громче. В лесу было слишком мокро, чтобы можно было найти хоть какое-нибудь укрытие, и я пошла к арке и старым руинам. Там я могла бы найти какой-нибудь укромный каменный уголок, чтобы тихонько посидеть и подумать. Мне надо было побыть вдали от дома, там, где я могла бы спокойно расставить все по полочкам, противопоставить одно другому и найти какую-то перспективу. Взвесить поцелуй Джастина по отношению ко всему прочему. Он был, по крайней мере, незапланированным. В нем все еще сохранилась дикая, неуправляемая импульсивность молодого человека, которую я так хорошо знала, которая шла вразрез с суровым разумом, несмотря на весь его самоконтроль, который он напустил на себя в эти дни, как будто это было оружие.
Вдруг шум автомобиля усилился, как будто он резко набрал скорость. Кто мог так ездить в такой день? Я побежала к тому месту, где деревья расступались, открывая вид на трассу, но когда я подбежала, машина уже проехала. Я услышала, как она шумит вдали. Звук доносился секунду-другую, а потом вдруг резко оборвался, что само по себе было очень странно.
Мрачноватый вид леса по обеим сторонам дороги, теперь застывшего в молчании, увеличил во мне чувство тревоги Я ступила на блестящую от дождя мостовую, наклонив голову, чтобы защитить лицо от дождя, и пошла, стуча сапогами и стряхивая с них грязь, налипшую, пока я бежала через лес. Я спешила поскорей пройти открытый участок дороги. Впереди был поворот, который отделял меня от тропинки. Машины больше не было слышно, но мне не хотелось долго быть на открытом месте. Я снова побежала, как будто внезапно встал вопрос о жизни или смерти, чтобы убежать с дороги прежде, чем случится что-то ужасное. Так же я чувствовала себя прошлой ночью, когда полезла на крышу второй раз, и я начинала верить, что обладаю некоторым даром предвидения. Эта дорога была слишком далеко от дома и гораздо более открыта, чем мне хотелось бы. Я бежала по самому краю дороги, еле-еле успевая отводить ветки кустов, тяжелые и мокрые от дождя, которые иногда все же хлестали меня, как вдруг чуть не упала, споткнувшись обо что-то, лежащее поперек дороги. Это что-то лежало неподвижно лицом вниз, одетое в зеленую куртку, а на голове был непромокаемый капюшон. По зеленой куртке струилась кровь.
Я остановилась и на какое-то мгновение замерла, с ужасом уставившись на неподвижную фигуру у своих ног. Было такое ощущение, как будто я воочию увидела свою собственную смерть, как будто именно я уже не могла двигаться, ибо это я была мертва. Затем я опустилась на колени возле фигуры, уже хорошо зная, кто это. Капюшон почти полностью закрывал ее лицо, и когда я отодвинула его, я увидела, как из ужасной раны на голове льется кровь. Глаза Дейсии были закрыты, а лицо лишено признаков жизни. И пока я с ужасом смотрела на нее, я как бы вновь услышала ее слова о том, что завтра никогда не наступит и что так и будет с нами однажды. Но Дейсия, которая была так полна жизни…
Наконец я обрела голос и начала звать на помощь. Я звала Джастина, мой голос перекрывал шум дождя, а ветер помогал мне, потому что дул в сторону дома. Джастин услышал меня и что-то прокричал в ответ, но его слова донеслись очень тихо и неотчетливо. Я слышала, как он с шумом продирается через лес. За ним, конечно, бежали и другие. Я слышала топот ног и треск сучьев, перестала кричать и прислушалась, не шумит ли машина, которая сбила Дейсию и даже не остановилась, чтобы помочь ей. Ничего не было слышно, кроме шелеста дождя и топота бегущих. Я без сомнения знала, что случилось и какое преступление замышлялось. Ничего не оставалось делать, как встать и ждать у дороги, закутавшись в оранжевое пальто Дейсии, в то время как она, мертвая, лежала в моей куртке. Было задумано убрать пешку. Я была этой пешкой, а не Дейсия. Ее приняли за меня.
Джастин едва взглянул на меня, когда появился из-за поворота и пересекал дорогу. Все его внимание было сосредоточено на девушке в зеленом, в зеленом с ужасной красной отделкой.
— Ева! — закричал он и склонился над ней. — Ева, моя дорогая! — Он взял ее на руки, на ее лицо упал капюшон, по которому стекала кровь, смываемая дождем. Его голос, его глаза, его слова выдали правду. Никогда больше я не поверю, что он не любит меня, но это была слишком трагическая плата за это знание.
Появились Марк и Найджел, и Джастин понес Дейсию к ним. Я спешила рядом с ним, задыхаясь от волнения за него, за Дейсию, и была не в состоянии что-либо сказать. Наконец, он посмотрел на меня, заглянул мне в лицо, в мои глаза, а затем на лицо девушки, которую нес.
— Ее сшибла машина, — сказала я ему, задыхаясь. — Машина сшибла ее и не остановилась.
Я увидела, как напряжение спало с его лица, и возликовала. Это чувство было не более, чем мимолетная вспышка, потому что все наше внимание было сосредоточено на Дейсии.
Марк узнал меня сразу, его не обмануло пальто, что было на мне. Он тотчас же понял, что девушкой, которую нес Джастин, была Дейсия.
— Дай мне ее, — сказал он. В его взгляде была боль, когда он брал на руки тоненькую фигурку и взглянул на меня поверх нее. Я очень хорошо знала, что для него было бы лучше, если бы умерла я. На его лице тут и там были красные полосы — следы моих ногтей.
Джастин снова шел впереди. Он не видел взгляда брата и не слышал его слов.
— Ты поменялась одеждой с Дейсией, и это случилось, — сказал Марк, и в его голосе было обвинение, как будто я сделала это нарочно, чтобы навредить Дейсии и спасти себя.
Я шла по дорожке рядом с ним, охваченная таким ужасом, которого никогда не чувствовала раньше. Ужасом за Дейсию, ужасом за себя. И все же, каким бы удручающим ни было это чувство, в нем была маленькая капля светлого, того, что успокаивало меня. Я больше не сомневалась, что Джастин любит меня.
Найджел незаметно присоединился ко мне. Он, должно быть, слышал слова Марка, в то время как Джастин — нет. По крайней мере, хоть Найджел мог выслушать меня, и я начала объяснять.
