хотела говорить. Но игнорировать звонок было нельзя. Могла прийти Вилли и посмотреть, почему она не отвечает, кроме того, для того чтобы звонить в такой час, нужно иметь веские причины. Она спустилась вниз и сняла трубку.
— Я скучаю по тебе, дорогая, — донесся до нее голос Дэрка через много миль из Йоханнесбурга.
Что-то затрепетало в ней и, вопреки всему, отозвалось радостью. Она любила его еще тогда, давно, будучи маленькой девочкой. И она любила его сейчас, женщиной. Меланхолия от одиночества, казалось, висевшая в воздухе, улетучилась, и она чувствовала только желание попасть в объятия Дэрка и уверенность в его любви.
— Ты приедешь завтра домой? — кричала она. — Мне здесь очень плохо без тебя!
Он говорил успокаивающе, нежно, но настойчиво. Дела ее отца нужно было закончить, и это займет больше времени, чем он предполагал. Он должен завтра заняться делами в Дурбане и, возможно, в Базутоленде. Поэтому он вернется через несколько дней.
— Отец планирует поездку по Кейпу, — сказала она грустно, сознавая, что это похоже на детское упрашивание. — Он хотел, чтобы ты был за рулем.
Дэрк рассмеялся:
— Меня нужно оберегать от путешествий в этом году. Поезжай с ним, дорогая, и доставь ему удовольствие. Дай ему возможность рассказать тебе обо всех достопримечательностях вдоль дорога и объяснить про кораблекрушения и штормы. Но только без меня. Не в этом году. Если хочешь, мы позднее совершим другое путешествие, вдвоем.
— С удовольствием, — сказала она. — Мы слишком мало бываем вместе. — Ей проще было говорить с ним за много миль через горы и степи, чем находясь в одной комнате, где он так быстро проявлял нетерпение.
— Я знаю, — сказал он с большой теплотой. — И мы должны исправить это. Давай прямо сейчас назначим дату, дорогая. Ты хотела взобраться на гору — я возьму тебя туда в тот же день, как только вернусь домой. Это я могу обещать,
На гору или куда-либо еще, ей было все равно, лишь бы быть рядом с Дэрком.
— Я люблю тебя, — сказала она. — Я буду ждать.
Когда он повесил трубку, она пошла наверх, ощущая тепло и волнение. Нет, это был не Дэрк! Что бы ни случилось — Дэрк здесь ни при чем. Она была в плохом настроении, потому что была одинока. Любовь, в конце концов, не ровное пламя. Оно подымается иногда выше, иногда ниже, в зависимости от многого. Если оно всегда будет подскакивать высоко и греть горячо, то бояться нечего.
Нет оснований думать, что кто-то стоит за Марой Белман. Или, если кто-то есть, он не имеет отношения к Проти-Хилл.
Она подошла к окну и рывком отодвинула занавески. Гора была на месте, над нею сверкали яркие звезды. Она слышала, что ее вершина похожа не незнакомый лунный ландшафт — лишенный растительности, обширный и страшный. Если бы она жила здесь, будучи постарше, она бы рано или поздно дошла до вершины, как и все кейптаунские дети, выбирая несложные тропы, не висевшие над пропастью. Однако на первый раз они с Дэрком воспользуются канатной дорогой. И непременно с чаепитием на вершине.
— До скорого свидания, — сказала она горе и отошла от окна.
Когда Дэрк приедет домой, она расскажет ему о визите Мары и об обыске в комнате. Она расскажет ему о найденных камнях, которые доверила Джону Корнишу. Маятник, сделав полное колебание, снова завис в верхней точке. Она готова была поверить, что он там и останется, вопреки законам гравитации.
В ту ночь она спала хорошо, и голубой огонь ей больше не снился.
Несколько последующих дней, пока она ждала возвращения Дэрка, прошли для нее спокойно. Это был своеобразный антракт, в течение которого она не занималась ничем и отметала все, что могло взволновать ее или навести на размышления. Не было необходимости решать эти проблемы в одиночку. Когда Дэрк приедет, она поговорит с ним. Он поможет ей. Он подскажет, что надо делать.
К концу недели весенняя погода снова стала прохладной и туманной, облака легли на вершину горы и скрыли Голову Льва. В Кейптауне стало ветрено. Но по крайней мере не было дождя, а туманная погода Сюзанну никогда не тяготила. Она надевала плащ, натягивала на голову капюшон и выходила прогуляться в нижний город.
Сегодня она выбрала Лонг-стрит, потому что любила ее за красивые железные балконы, за две оригинальные пальмы, которые приходилось объезжать транспорту. Через несколько кварталов она пересекла Эдерли и остановилась по пути у книжного магазина узнать, нет ли у них книги Джона Корниша про Гану. У них не было, но они приняли заказ. Затем она прогулялась под арками Эдерли и прошла мимо Ван Рибека, обозревавшего с высокого пьедестала город, основанный при его участии. На военном плацу разворачивалось представление, заставлявшее автомобилистов останавливаться.
Сюзанна вернулась на Эдерли к магазину своего отца и остановилась у завораживавшей витрины. Там были выставлены красивые резные животные: носорог с широко открытой пастью, африканский слон с огромными ушами, грациозный спрингбок. Продолжая путь, она подумала, что надо попросить Дэрка принести домой какую-нибудь фигурку для компании импала, Сегодня надо думать только о пустяках, только о пустяках. Когда внимание слишком сосредоточивается на делах — наступает беспокойство и депрессия. Она будет оставаться в состоянии приятной отрешенности вплоть до приезда Дэрка.
Теперь она снова направилась по Эдерли в сторону горы и очутилась на аллее, приютившей цветочный рынок. Здесь она купит побольше чинксов, чтобы украсить дом. К приезду Дэрка она поставит их повсюду. Он приедет скоро, хотя еще не уточнил, когда. Но прежде, чем купить цветы, она сделает еще несколько снимков цветочного рынка, чтобы восстановить кадры, уничтоженные Вилли. Ее внимание сосредоточилось на этом и тут же пропало. Нет, не сегодня. Такие мысли она не должна допускать.
Она наслаждалась цветом, запахом и формой растений. Она улыбалась цветным женщинам, предлагавшим ей свой товар, доходила до конца рынка и возвращалась назад.
В это время со стороны Эдерли-стрит вошел Никлас Ван Пелт, опираясь на руку Томаса и неся в другой руке трость. Сюзанна обрадовалась такому случаю. Теперь она снова сфотографирует его среди цветочных прилавков. Она вытащила свой экспонометр и определила экспозицию. Томас не заметил ее. Он оставил Никласа на обычном месте, попрощавшись и не глядя по сторонам.
Сюзанна сделала несколько шагов вдоль длинного прохода между рядами, определяя расстояние и присматриваясь к объекту съемки. Был пасмурный день: тени, придающие контрастность и глубину снимку, отсутствовали. Но пленки было много, и можно было сделать несколько попыток.
Та же самая полная женщина подошла к Никласу, чтобы забрать его трость, и он нагнулся над ближайшей миской с цветами, вдыхая их аромат.
Внезапно Сюзанна замерла на месте. Радостная улыбка, появившаяся на ее губах, застыла. С ужасающей ясностью она вдруг поняла, как совершается второй шаг передачи контрабандного товара, как умно и внешне невинно это обставлено. На этот раз не так примитивно и грубо, как с сигарами. Данный способ был продуман намного лучше. От того, что она узнала, ей стало плохо, и она не смогла бы сейчас разговаривать с отцом.
Она кое-как проскользнула за его спиной, настолько близко, что, вытянув руку, могла коснуться его руки. За запахом окружавших его цветов он не мог почувствовать ее духи. Никто не заметил ее, за исключением, возможно, некоторых покупателей цветов; через минуту она была снова на улице и поспешно направилась в сторону авеню.
Плакала ли она или это туман осел на ее щеках? Она плакала от мысли, что почти обрела отца только для того, чтобы снова потерять его. На этот раз навсегда. Теперь она знала, кто дал указание уничтожить пленку. Томас видел, что она фотографировала, когда заходил за Никласом на рынок в тот день. Он, конечно же, доложил об этом. Снимок, запечатлевший Томаса на ступеньках библиотеки, не требовал уничтожения. Указание было передано через Томаса Вилли. Затем было дано указание остановить ее, когда была обнаружена пропажа из коробки с сигарами. Теперь она знала, кем. А кому — неважно. Оба эти указания дал ее отец. Может быть, Маре, более вероятно, что Томасу. Возможно, даже Дэрку, если Дэрк был в курсе этих дел. Хотя она все еще не верила, что Дэрк способен был взяться за такое поручение. Она скоро увидит его и потребует от него объяснений.
Вдоль грязного, с красноватым оттенком тротуара авеню виднелись небольшие лужи: с молодых
