колыхнулся под копытами Файерфлай.
Камилла знала, что ей довелось подсмотреть мечту Росса, ждавшую воплощения, и открывшееся перед ней видение оказалось более убедительным, чем разложенные на столе чертежи и диаграммы. К тому же модель многое говорила о человеке, она была в каком-то смысле картиной его души, и эта картина разрывала сердце Камиллы. Росс отверг ее, и она не должна думать о нем.
Она поскакала к Грозовой Обители, исполненная решимости выбросить из головы представшую перед ней картину — эту мечту о мосте — и забыть о человеке, которому она пригрезилась.
Глава 18
Через неделю Гортензия снова отправилась в путешествие. На этот раз она поехала одна и не так далеко. Она говорила о своих намерениях как-то вскользь: ей нужно повидаться с друзьями на том берегу, и она переночует у них. Никто не возражал и не задавал дополнительных вопросов, и рано утром Гортензия отправилась в Уэстклифф, на железнодорожную станцию.
Летти провела первую половину дня в кладовой: она решила приготовить отвар из шандры, используемый при простуде и кашле. Пока снадобье кипело на медленном огне, Летти обрывала лепестки с ноготков, готовясь смешать их с другими травами и засушить. Листья мяты, пижмы и тимьяна были уже приготовлены для сушки. Потом их в пакетиках положат в белье — для запаха и чтобы в нем не завелись насекомые. Камилла работала с тетей, помогала чем могла, строго выполняя все ее указания, стараясь и сама научиться чему-нибудь.
Камилле показалось, что у Летти сегодня болезненный вид, но, возможно, это просто следствие жары, замучившей их всех за последнюю неделю. В это утро было особенно жарко и душно для июня. Поработав еще немного, тетя стала жаловаться на головную боль.
— Давай выйдем из дома, — предложила она. — В такую погоду мне трудно дышать в четырех стенах.
Камилла взяла с собой блокнот, ручку и чернила, вышла в сад и села в траву на опушке. Используя доску для нарезки хлеба в качестве письменного стола, она писала приглашения на прием под открытым небом. Летти некоторое время прибывала в неподвижности, затем начала срезать молодые побеги пижмы, складывая их в оловянную кружку. Иногда она с тревогой поглядывала на небо, словно видела на нем какие-то предзнаменования.
Оторвавшись от приглашений, Камилла восхитилась травами, расстилавшимися у ее ног.
— Июнь — чудесный месяц для трав. Теперь я начинаю понимать, что вы имели в виду, когда сравнили сад в пору цветения в нем трав с карнавалом. Каждое из растений не слишком впечатляет, но в совокупности они составляют изумительную картину.
Тимьян окружил своими пурпурными цветами солнечные часы, кориандр оделся в белое, выделяясь на фоне зеленых листьев шалфея. Пчелы жужжали над алым бальзамником, а стрекозы предпочитали цвет пурпура. Летти присела отдохнуть на мраморную скамейку возле солнечных часов, потирая пальцем переносицу, чтобы смягчить боль.
— Как обстоит дело с живописью Бута? — спросила она. — Я давно не заглядывала в детскую.
— Трудно сказать. Иногда кажется, что он воодушевлен работой и доволен ее результатами. Но на следующий день выглядит разочарованным и начинает все переделывать. Боюсь, что, если так пойдет и дальше, он никогда не закончит картину. Тетя Летти, зачем Гортензия поехала сегодня на тот берег?
Летти вздохнула.
— Опасаюсь, что она поехала туда, чтобы встретиться с другим адвокатом, моя дорогая. Она, знаешь ли, не из тех, кто легко смиряется поражением. Сестра все еще надеется оспорить завещание.
Камилла молчала, а Летти сорвала стебель мяты, выросший на клумбе, предназначенной для тимьяна, возвращаясь мыслями к любимому саду.
— Какая мята жадная! Дай ей волю, так она заполонит весь сад. — Летти размяла листья между пальцами, от которых распространялся теперь приятный запах. — Мне кажется, собирается гроза — вдруг отрывисто произнесла она.
Камилла посмотрела на ясное, безоблачное небо.
— Почему вы так думаете? На небе ни единой тучи.
— Я чувствую, — пояснила Летти. — Жара, неподвижность, духота. Сегодня ты не должна ездить верхом, моя дорогая.
Камилла засмеялась.
— Я и не собиралась, но теперь меня так и подмывает это сделать. Должна же я доказать, насколько надежна и безопасна Файерфлай.
— Россу она такой не показалась, — напомнила ей Летти.
Опять Росс! Он уехал, и Камилла твердо решила выкинуть его из головы. После отъезда он не давал о себе знать: ни письма, ни записки. Эту книгу нужно захлопнуть, а не перелистывать страницу за страницей.
— Скажи мне, дорогая, — обратилась к ней Летти, — какие у тебя планы на будущее?
С минуту Камилла молчала. Она прекрасно поняла, что имела в виду Летти. Как она собирается провести оставшуюся часть своей жизни? В чем найдет удовлетворение, что наполнит ее существование смыслом? Когда встретит свою любовь? Проще сделать вид, что она неправильно поняла вопрос.
— Мне кажется, я и так занята с утра до вечера. Прием уже на носу, а приготовления только начались, так что боюсь, что не успею сделать все как надо. Что вы, тетя, собственно говоря, имеете в виду?
Но Летти не так легко было сбить с толку.
— Жизнь, — тихо проговорила она, — это любовь, семья, дети. Ты еще не прикоснулась даже к ее краю. Она может пройти мимо, если ты похоронишь себя в этих стенах. Ты что, не думаешь о подобных вещах?
Думала ли она о них на самом деле? Стоило Камилле предаться подобным размышлениям, — и перед ней с пугающей отчетливостью возникало лицо Росса, а она совсем не хотела его видеть. Камилла нетерпеливо покачала головой и встала
— Всему свое время. Если вы не возражаете, тетя Летти, я вернусь в дом. Здесь еще труднее переносить жару.
— От чего ты пытаешься убежать? — спросила Летти.
Камилла застыла, молча глядя на нее, и Летти продолжала:
— Когда-то и я думала, что у меня полно времени. Но в один прекрасный день оглянулась и увидела, что годы ушли, а с ними и вся моя жизнь
— Мне очень жаль, — мягко посочувствовала тете Камилла.
— Не в этом дело. Я знала удовлетворение и была счастлива большую часть времени. Хотя это было не то счастье, о котором я мечтала. Возможно, низшего сорта. — Тетя встала со скамейки и подошла к Камилле вплотную. — Постарайся не повторить моей ошибки, дорогая. Моя ошибка состояла в том, что я пыталась отгородиться от жизни.
Тетя Летти, казавшаяся рассеянной и часто витавшая в облаках, видела вещи в истинном свете, когда хотела того. Но Камилла не желала выставлять напоказ свою внутреннюю жизнь и обсуждать с тетей эти вопросы. Она отвернулась и быстро пошла к дому.
После полудня воздух стал еще более неподвижным, духота усилилась, солнце яростно палило сквозь дымку поднимавшихся с земли испарений, делавших этот зной невыносимым. Появившиеся на небе ближе к вечеру грозовые тучи воспринимались с облегчением. Они принесли с собой порывы ветра, которые обрушивались на дом, заставляя поскрипывать старые деревянные перекрытия. Ветер играл ставнями, завывал в трубах Грозовой Обители, и зной отступил под мощным напором его влажных порывов. За обедом казалось, что гроза вот-вот разразится, но хляби небесные все не разверзались над Грозовой Обителью, пока все только ограничивалось ветром, вспышками молний и грозовыми раскатами.
