Глава 8
Я немного помедлила, ощупывая пальцами картинку, затем подошла к стопке журналов, лежащей на подоконнике, и стала торопливо перелистывать первый попавшийся номер. Я сразу нашла то, что искала: оборванный край в том месте, откуда исчезла страница.
Разумеется, красотка в купальном костюме просто случайно подвернулась под руку. Она понадобилась только для того, чтобы прикрыть пустое место, оставшееся там, откуда была оторвана другая картинка.
Оказывается, человек, ударивший меня утром по голове, приходил в мой кабинет не только за осколком камня; он осуществил куда более странное намерение — отодрал картинку со стены.
Я осторожно потянула за край вновь наклеенную фотографию. Она держалась непрочно, клей на обратной стороне распределился неровно, и мне не стоило большого труда избавиться от нового экспоната. Правда, по ходу дела фотография немного порвалась. Картинка, висевшая под ней, тоже порвалась, когда ее отдирали от стены, но клей там был старый и похититель легко овладел своей добыче. На стене остался только уголок прежней картинки, по которому нельзя было установить, что на ней изображено.
Конечно, я не сомневалась в том, что вспомню. Я оклеивала эту стену сама, с помощью Кейта. И я смотрела на нее шесть дней в неделю, в общей сложности несколько месяцев. Я могла мысленно, на память восстановить всю свою картинную галерею. Сейчас, в следующее мгновение образ пропавшей картинки возникнет перед моим мысленным взором. Я уже почти ухватила его… еще секунда…
Но он каждый раз коварно ускользал от меня, и я сидела, прижав к глазам ладони и тщетно пытаясь восстановить в памяти неуловимый образ, когда вошел Кейт.
Что случилось, мисс Уинн? — спросил он испуганным голосом.
— Ничего, — ответила я. — Но я хочу попросить тебя об одолжении. Ты видишь это пустое место на стене? Попробуй вспомнить, какая картинка там была наклеена.
Кейт некоторое время смотрел на указанное место, затем в замешательстве покачал головой.
— Не переживай, — сказала я. — Мне тоже не удается вспомнить. Но держи это в голове. Рано или поздно кого-нибудь из нас озарит. Кто-то проник в наш кабинет, сорвал картинку и наклеил на ее место другую. Зачем? Я знаю это не лучше тебя.
Кейт стал разглядывать стены, поминутно вертя головой. Это действовало мне на нервы.
— Забудь об этом, — посоветовала я. — Лучше займись чем-нибудь полезным. Походи по магазину и проверь, нет ли где рваных или испачканных вывесок и рекламных объявлений. Мы их заменим.
Пусть делает что угодно, подумала я, лишь бы с глаз долой. Кейт удалился более чем охотно. Зазвонил телефон, и я сняла трубку.
— Алло, — голос был едва слышен. — Это Крис.
Я старалась говорить бодро.
— Доброе утро, Крис. Как дела?
Крис с некоторое время молчала, как будто я задала совершенно неуместный вопрос. Затем она торопливо объяснила:
— Я нахожусь в магазине и звоню из телефона-автомата. Не хочу подниматься наверх, где все меня знают и начнут приставать с разговорами. Но я хочу с тобой встретиться. Наедине. Мне нужна твоя помощь, Лайнел. Мне нужна твоя помощь. Она мне нужна позарез. Ты сможешь со мной встретиться за ленчем?
— Конечно. Когда скажешь.
— Тогда в четверть двенадцатого. Ты знаешь такой ресторанчик «Полка-Дот» на улице Вашингтона? Отец несколько раз водил меня туда на ленч, очень уютное, а главное, тихое местечко. Если мы придем до полудня, то сможем занять отдельную кабинку и поговорить, не опасаясь посторонних ушей.
— Приду, — согласилась я. — Побереги себя, Крис.
Она повесила трубку, а я стала думать о новых обстоятельствах, усложняющих дело. Итак, Крис сейчас в магазине. А Сондо настроена очень агрессивно по отношению к Крис. Из этого следует… А может, ничего и не следует.
Но что толку сидеть вот так и раздумывать над проблемами, которые я не в силах решить Я достала чистый лист бумаги и решила хоть на этот раз довести работу до конца.
Ладно, сойдет. Теперь надо отправить мои каракули в отдел вывесок на оформление. Но если у меня ушло целых два дня на четыре очень заурядные строчи, что я успею сделать за неделю?
— Можно войти? — В дверях стояла Сьюзен Гарднер. Я сдалась на милость обстоятельств и отложила карандаш. Значит, поработать так и не удастся.
— Здравствуйте, — сказала я. — Разумеется, входите.
Жена Оуэна Гарднера неуверенно опустилась на стул возле меня. На ней было платье, представлявшее собой шедевр качества и стиля, но сидело оно плохо. На ее фигуре любое платье имело тенденцию собираться в складки, образуя причудливую поверхность, напоминавшую рельефную карту. Она привычным жестом одергивала его, но лучше от этого не становилось. Затем она собралась с силами и заговорила.
— Все вышло так ужасно, — начала она торопливо, на одном дыхании. — Монти убит, Крис стала вдовой через две недели после свадьбы. Сегодня утром к нам в дом ввалились репортеры и еще полицейские… Но я хочу поговорить с вами о Крис.
— Я очень люблю Крис, — заверила я миссис Гарднер. — Я рада буду помочь ей чем смогу.
Сьюзен кивнула.
— Я знаю. Вы всегда были к ней очень добры. Иногда мне даже кажется, что все — и особенно мы с Оуэном — ее этим избаловали. Я слишком сильно старалась стать для Оуэна и Крис тем, чем не захотела быть первая жена моего мужа. Теперь я вижу, что у меня из этого ничего не получилось.
Ее голос задрожал и смолк. Она оглянулась, скользнув взглядом по ярким картинкам, развешанным на стенах. Затем снова заговорила.
— Оуэн обожает красивые вещи. И красивых женщин — таких, как на этих картинках: манекенщиц, победительниц конкурсов красоты. Она была такой. Пленительной. Его первая жена, я ее имею в виду. Он не говорит со мной о подобных вещах, но я же вижу. И иногда я вот о чем думаю: если мужчина имеет вкус к подобного рода вещам, то это навсегда.
Я с болью осознала, что подоплекой скромности Сьюзен служила жгучая зависть к женщинам, обладавшим теми качествами, каких она была лишена.
— Ну, не знаю, — попыталась я ее утешить. — Мне кажется, что, если мужчину однажды так безжалостно предали, он должен искать успокоении с женщиной, представляющей собой полную противоположность той, которая его обманула.
— Вы действительно так думаете? — спросила Сьюзен с трогательным стремлением поверить мне. Затем она продолжила уже с другой, более застенчивой интонацией. — Но я пришла не для того, чтобы говорить о себе. Я чувствую, что Крис обеспокоена не только смертью Монти. Она чем-то страшно напугана и находится на грани нервного срыва. Со мной она не делится. Я знаю, что сегодня с ней встречаетесь, и подумала, что она может рассказать то, чего не говорит нам, ее родным. Пока мы не выясним, в чем дело, мы не сможем ей помочь.
— Хорошо, я попытаюсь, — неуверенно пообещала я, ощущая какую-то неловкость.
На се добром одутловатом липе неожиданно появилось злобное выражение.
— Майкл Монтгомери был очень дурным человеком. Я рада, что он мертв. Я надеюсь, что они никогда не найдут того, кто это сделал. Затем она добавила: — Хоть бы так и случилось! — В этом восклицании прозвучало что-то детское.
Но ее негодование быстро сошло на нет, и она встала, снова робко улыбаясь. У двери она остановилась.
