Мерцающий пруд

его, когда он так нуждался в любви. Но теперь он окреп и превратился в новое существо и, кажется, совсем не нуждался в ней. И она была встревожена и растеряна, не уверена даже в своих собственных мыслях и чувствах.

Когда она, наконец, пробилась сквозь его сосредоточенную недоступность и предложила переделать комнату Вирджинии во что-нибудь более полезное, он на какой-то миг очнулся и заметил ее существование. Но ее предложение не расстроило его сверх меры и не вызвало прежнего нездорового отношения к этой комнате.

— Как хочешь, — ответил он почти безразлично. Его не интересовали конкретные планы. Сам он никоим образом этой комнаты касаться не хотел.

Лора как-то вяло принялась паковать платья Вирджинии, разбирать ящики ее бюро и относить все на чердак. Джемми тоже избегал участия в этом проекте и оставался на улице или в другой части дома, пока она работала в комнате его матери. Ее собственный интерес и энтузиазм в подготовке новой комнаты из-за отсутствия поддержки угас, и работа шла медленно. Возможно, зимой, когда эта комната будет больше нужна, чем летом, энтузиазм вернется к ней.

У нее было чувство, что она ведет счет времени каким-то странным образом, ожидая будущего события — она не знала какого. Может, какого-нибудь поворота в войне? Это ожидание определенно висело в воздухе и было постоянной темой разговоров. Если Ли войдет в Пенсильванию, если конфедераты действительно настолько сильны…

Она не видела Морган со времени пожара, но, судя по словам Амброза, в доме на холме царил покой. Новая конюшня и помещения для прислуги были почти готовы. Ребекка занималась своей обычной работой, и даже Клотильда не придиралась к ней.

Серина, как всегда, была деятельна, и светская жизнь острова закружилась летним весельем. Уэйда больше невозможно было втянуть ни в одно светское мероприятие, которыми он раньше интересовался. Он был поглощен своим делом, и у него не было времени на развлечения. Тем не менее, Серине удалось добиться от него согласия привезти Лору на первый пляжный бал летнего сезона в начале июля Серина указала ему на тот факт, что он оставляет свою жену чахнуть в жестоком бездействии, и Лора вспомнила, как Уэйд быстро взглянул на нее тогда, как будто почти забыл, что она его жена. Он с готовностью согласился, что некоторое изменение в монотонном распорядке их жизни — неплохая идея.

Со дня пожара Лора редко видела Адама и, к ее облегчению, это всегда происходило в присутствии других людей. В тот день, сказала она себе, все были перевозбуждены сверх обычного. Когда люди взволнованы и переутомлены, всякое может случиться. Она все еще сердилась на его поведение и некоторое время опасалась, что Морган начнет сплетничать. Но ничего не происходило. Встречая Адама, она просто избегала его глаз, а так как он не искал встреч с ней, она не знала, что он думает или чувствует. Да ее это и не интересовало.

Она отложила куклу и села, положив ногу на ногу и взяв одну из тетрадей. Две она уже прочла раньше. Это оказались школьные упражнения и сочинения. Но прочтя первые страницы этой тетради, она поняла, что здесь было другое. Эти строчки Уэйд писал только для себя; это были страницы дневника. Мелькали знакомые имена, упоминания о Серине, Адаме, Морган, Вирджинии. На этих страницах мальчик Уэйд записывал свои собственные мысли, а также отчет о повседневных событиях.

Лора поколебалась, имеет ли она право читать, что здесь написано. Как бы поступил Уэйд, если бы она взяла эту тетрадь и показала ему, попросив разрешения прочитать? У нее было странное чувство, что на этих страницах спрятав ключ, что-то, что поможет ей лучше понять прошлое, а таким образом и настоящее. Если бы она пошла к Уэйду, он вполне мог не разрешить воспользоваться таким ключом. Она продолжала читать, забыв о благоухавшем вокруг летнем дне. Юный Уэйд написал:

Сегодня Адам задал Морган трепку. Адам — не джентльмен, но я был доволен тем, что он сделал. Морган дразнила Вирджинию, потому что я выбрал ее играть на моей стороне, и когда Морган дернула Вирджинию за волосы и довела до слез, Адам сильно поколотил ее. Морган отбежала и больше не стала играть. Она знает, что Адам сильнее ее, иначе она стала бы с ним драться. Я не понимаю, почему Морган так жестока с Вирджинией, ведь она совсем еще ребенок.

И другая запись несколько дней спустя:

Морган — странная девочка. Она очень умная и способная. Больше, чем думают другие. Если бы она больше заботилась о занятиях, она получила бы в школе лучшие отметки. Но она ни о чем не заботится, только о том, чтобы быть злой. Все сожалеют, что она не такая милая и послушная, как Вирджиния. Когда она слышит это, она бесится, и от этого становится еще хуже. Меня она тоже дразнит — только мне все равно. Потому что я знаю, какая она. По крайней мере, я думаю, мне почти все равно. Иногда ее слова бывают обидными, и мне хочется показать, что я лучше, чем она думает. Я могу быть таким же храбрым, как Адам, если постараюсь.

Месяц спустя появилась удивительная запись:

Морган может иногда быть очень милой. Сегодня она расчесала волосы и завязала их лентой. Она сложила губы в Улыбку и вышла играть в чистом непорванном платье. Она была добрая и ласковая и сидела рядом со мной, пока я поправлялся от болезни. Сегодня я в первый раз был на улице, лучилась странная вещь. Я действительно думаю, что она начала мне немного нравиться. Я думаю, Адам решил бы, что я глуп, но сегодня мне даже показалось, что было бы прекрасно, если бы Морган восхищалась мной.

Следующая запись была сделана на другой день:

Конечно, Морган только притворялась. Сегодня днем я читая Вирджинии около озера. У меня не было настроения играть в охоту на индейцев, как это делали Морган и Адам. Морган снова вышла красиво одетая, но когда я начал читать и не обращал на нее внимания, она сдернула ленту, привязала ее к ветке дерева и снова стала растрепанной. Она все утро вела себя, как безумная, и бесконечно всех дразнила. Было впечатление, что она добивалась, чтобы я набросился на нее, как это иногда делает Адам. Но я не ударю девочку, как бы она меня ни рассердила.

Неделю спустя:

Сегодня произошло нечто ужасное. Адам носился по лесу и выл, как злой дух. Я вчера читал про злых духов смерти и уверен, что они воют именно так. Вирджиния была на большом озерном камне и пыталась поймать черепаху, а я помогал ей, в то время как Морган дулась на берегу. Мы с Вирджинией сидели очень тихо и ждали, когда черепаха выйдет на камень из воды. Когда одна, наконец, появилась и я протягивал руку, чтобы схватить ее, Морган встала и бросила в воду камень, и конечно, черепаха опять плюхнулась в воду и скрылась из виду. Я так разозлился, что встал и закричал на Морган. Я сказал, что хорошенько поколочу ее, если она не прекратит. Я не думаю, что на самом деле сделал бы это. Но она вскочила и взбежала на камень, чтобы дать мне возможность…

Вирджиния начала плакать, потому что драки всегда пугают ее, и тут…

Здесь полстраницы было оторвано. Запись о том, что случилось в тот давно прошедший день, была, по-видимому, автором уничтожена.

В тетради оставалось всего несколько страниц, но на них не упоминалось ни о чем существенном. Лора взяла последнюю из четырех тетрадей, но это опять были школьные упражнения. Разорванная страница дразнила ее своей неоконченной историей. Что такого ужасного могло случиться в тот день, чтобы Уэйд уничтожил всякое свидетельство об этом? Действительно ли он, наконец, набросился на Морган, чего ей, по-видимому, почему-то хотелось?

Неожиданный звук шагов на каменных ступеньках старого дома заставил ее в испуге выпрямиться и посмотреть в направлении обвалившейся стены и дверного проема. В проеме стоял Адам Хьюм. Его рыжая голова была не покрыта, и на лице была обычная самодовольная ухмылка, которая, казалось, должна была говорить окружающим, как мало его заботило их мнение.

— Так значит, вот куда вы скрылись? — сказал он. — Я видел вас на дороге некоторое время назад и ждал, что вы появитесь на тропинке. Когда этого не случилось, я решил поразведать. Вы не против, если я войду в вашу гостиную, миссис Тайлер?

Он не ждал приглашения, а просто спрыгнул вниз, туда, где раньше была жилая комната, и неспешно направился к ней, держа руки в карманах.

Меньше всего на свете она хотела видеть именно его, но избежать общения с ним можно было лишь удалившись. Она знала, что величественный уход со сцены только позабавит его, и он снова назовет ее