интересом.
Наконец, Уэйд пожал плечами и улыбнулся матери:
— Конечно, у тебя должен быть сад. И я ничего не имею против самого Джона Амброза. А теперь, мама, не согласишься ли ты обсудить с Лорой ее гардероб? Ей надо существенно его обновить.
Его мать энергично закивала и взяла новое печенье.
— Конечно, надо. Я, разумеется, прослежу за этим.
Наблюдая за исчезновением печенья, Элли, стоявшая за стулом миссис Тайлер, довольно хихикнула.
— Как птичка кушала ваша матушка, пока вас не было, мистер Уэйд. Теперь мы снова вернем розы румянца на ее щеки.
— Достаточно, Элли, — миссис Тайлер одним взглядом отправила маленькую женщину на кухню. — Я собиралась сказать, Лора, что после завтрака ты можешь принести свое рукоделие в мою гостиную и заниматься им, пока мы обсуждаем твой новый гардероб.
— Рукоделие? — повторила Лора. Работая в школе, ведя домашнее хозяйство, помогая отцу, она не имела времени для дамских изящных занятий. — Боюсь, у меня нет рукоделия, — призналась она. — Но мне много чего нужно, и я была бы благодарна, если бы вы помогли мне составить список.
Миссис Тайлер кивнула.
— Один из наших ключей подошел к твоему чемодану, поэтому его распаковали внизу, и я имела возможность осмотреть твои вещи.
Лора подавила в себе негодование. Это не имеет значения, сказала она себе. Незачем было испытывать ложную гордость по поводу ее бедного имущества. Следующие слова миссис Тайлер испугали ее еще больше.
— Положи руки на стол, — приказала старая леди. Лора положила свои довольно крупные, обветренные руки ладонями на белую скатерть, на фоне которой ее обломанные ногти и покрасневшие костяшки выглядели более чем когда-либо неженственно.
Миссис Тайлер молча разглядывала их, пока Уэйд деликатно не пришел на выручку своей жене.
— Теперь она сможет следить за ними, мама. Ведь выхаживая меня, ей пришлось очень много работать.
Лора молча спрятала свои опозоренные руки на коленях. И снова Джемми отвлек внимание на себя. Если бы у него был более дружелюбный вид, Лора могла бы заподозрить, что он сделал это специально, чтобы избавить ее от чувства неловкости.
— Правда, замечательное кресло дядя Адам сделал для бабушки? — обратился он к отцу.
— А я гадал, откуда оно появилось, — сказал Уэйд. — Адам Хьюм — брат Серины Лорд, — объяснил он Лоре. — Дядя — конечно, не более чем, вежливое обращение.
— Адам, похоже, набрался в тюрьме Либби всякой всячины, — сухо проговорила миссис Тайлер. — Лихорадка, новые навыки и новые идеи. У нас, конечно, было это кресло, но он приделал большие боковые колеса и маленькие к задним ножкам, и отрегулировал его для меня.
— Как Адам? — спросил Уэйд. И снова заговорил Джемми.
— Он иногда болеет. Но когда он чувствует себя хорошо, он берет меня на длинные прогулки. Он рассказал мне о драках, которые были в Либби, и о том, как некоторые заключенные рыли туннель для побега. Он все еще сержант, папа, но это потому что ему нравится быть ближе к солдатам.
Мальчик казался сейчас почти радостным и был готов говорить о человеке, которым явно восхищался и которого считал своим другом. Но Уэйд отвел взгляд, как будто ему было скучно, а миссис Тайлер остановила этот порыв, позвонив в колокольчик, призывавший Элли.
Уэйд покатил кресло матери в холл, а Элли начала убирать со стола. Лора ненадолго задержалась в столовой с Джемми, снова обратив внимание на гнетущий натюрморт с мертвой дичью над буфетом.
— Эта одноглазая птица беспокоит меня, — призналась она Джемми. — Мы не осмеливаемся смеяться в этой комнате под ее остекленелым взглядом. Что ты скажешь, если мы устроим заговор и сбросим ее?
Мальчик бросил на нее шокированный взгляд и вылетел из комнаты, так что она не разобрала, понял он ее слова за шутку или нет. Она состроила гримасу стеклоглазой птице и вышла в коридор навстречу Уэйду, выходившему из комнаты матери.
— Мне нужно кое-что привести в порядок, — сказала она, — а потом я спущусь к твоей маме.
— Хорошо. Она хочет помочь тебе, Лора. Но иногда она сама не замечает, насколько она властна и нетерпима.
— Ничего, — сказала Лора. — Я рада, что ты собираешься начать писать, Уэйд. Если тебе хочется заняться этим, я думаю, ты не должен останавливаться перед препятствиями.
В его глазах было тревожное выражение, но он улыбнулся ей.
— По крайней мере, я хочу попробовать. В письменном столе в библиотеке есть старые тетради. Я хочу снова почувствовать в руке перо. Ты не против?
— Конечно, нет. Я очень хорошо умею развлекать себя. Возможно, сегодня днем я отправлюсь на прогулку по лесу. Мне хочется подняться на холм и…
Он быстро проговорил:
— Пожалуйста, не поднимайся на холм. Я бы предпочел, чтобы ты не гуляла по верхнему лесу, Лора.
Она удивленно раскрыла глаза.
— Но почему, Уэйд? Дома я всегда много гуляла. Я не могу оставаться весь день взаперти.
У него был такой непонятно несчастный вид, что она порывисто положила ладонь на его руку, и он накрыл ее своей рукой, отмеченной шрамом.
— Гуляй в переулке и в нижней части холма, сколько хочешь. Но я буду спокойнее, если ты будешь держаться в стороне от верхнего леса. Когда-нибудь я скажу тебе, почему. Но не сейчас, Лора. Мне не хочется говорить об этом.
Он отнял свою руку, и глаза его смотрели на нее холодно, как на чужую. Ни слова не добавив, он развернулся на костыле и пошел в библиотеку, приказав Элли развести огонь в камине.
Лора пошла наверх, больше озадаченная, чем обиженная. Ее тревожило то обстоятельство, что обитатели этого дома, казалось, плетут какую-то паутину таинственности. Ей не нравились тайны. Если что- то беспокоит Уэйда, то чем раньше он выговорится, тем лучше.
Она вспомнила, как говаривал отец: «Забавно, Лори, но иногда больным, которым ты никак не можешь помочь, становится гораздо лучше, если ты просто выслушаешь их, дашь им выговориться. Это кажется бессмысленной потерей времени, но я умудряюсь хорошенько подремать, сохраняя при этом вид полнейшей заинтересованности разговором».
В своей прохладной комнате она накинула шаль и принялась распаковывать оставшуюся часть саквояжа, раскладывая вещи по своему вкусу.
Легкий царапающий стук в дверь привлек ее внимание. Она открыла дверь и увидела Джемми с пузатой бутылочкой какой-то жидкости. Он сказал, что ее прислала бабушка, чтобы она смазывала руки.
— Спасибо, Джемми, — сказала она, взяв пузырек. — Я сейчас же примусь за это.
Он наблюдал, как она открыла его и налила несколько капель себе на ладонь. Аромат розовой воды был очень приятен, но глицерин щипал немилосердно, когда она принялась втирать липкую жидкость в потрескавшуюся кожу.
— Вы уже решили, как мне называть вас? — спросил Джемми.
Она виновато подумала про себя, что совсем забыла об этом, но сейчас, когда усталость ночи слетела, на ум пришла счастливая мысль, и она тут же ее высказала:
— Очень давно у меня был брат немного младше тебя. Он называл меня Лори, и этим же именем меня называл мой папа. Называй и ты меня так.
Он серьезно обдумал предложение, но ничего не сказал относительно имени.
— Хотите посмотреть моих черепах? — спросил он, и Лора с живостью согласилась.
— У меня тоже были черепахи, когда я была маленькой. Беги и принеси их, пока я наведу здесь порядок.
Джемми вернулся почти сразу, держа в руках миску, в которой были камни и песок с блюдцем-
