Это была трирема, древняя греческая галера с тремя парами уключин и высоко загнутым, как на лодках викингов, носом. Ее очертания были еще видны, несмотря на многовековое выветривание, а на месте корпуса была сделана каменная скамейка. Это зрелище воскресило Доркас.
Ребенком Маркос жил на Линдосе.
«Там лучше, чем где бы то ни было, — рассказывал он ее отцу. — Это трудно передать словами — мы поедем туда, и я сам покажу вам Линдос».
«Нам лучше трогаться, — сказала Фернанда. — Не хотелось бы спускаться здесь в темноте».
Солнце уже клонилось к морю. Джонни просил задержать тут Фернанду по возможности подольше, но время играло против них. Доркас молилась о том, чтобы, раз уж Джино должен прийти, он побыстрее все это закончил и к их приходу уже ушел. По крайней мере, пока они поднимаются, расстояние между Джино и ними увеличивается, и это дает иллюзию безопасности.
Узкая каменная лестница поднималась кверху, а на вершине возвышалась средневековая башня со сводчатым входом — башня, вершина которой была вровень со скалой, и поэтому издалека сливалась с серой скалой. Лестница была без поручней и, пока они медленно поднимались, Доркас взглянула вверх и чуть выше по скале увидела вереницу еще более узких разрушенных ступеней — более древних, чем те, по которым они шли.
Когда-то это была византийская крепость, охранявшая дорогу к храму Афины. Рыцари превратили ее в замок и построили укрепления, до сих пор отчетливо просматривались бойницы со следами геральдических знаков.
Фернанда вслух считала ступеньки, пока ее не отвлекла Бет, и она не сбилась со счета. Она сказала, что насчитала больше шестидесяти. Иногда Доркас брала Бет на руки, а временами они отдыхали.
В конце ступенек они прошли сквозь глубокую арку на яркий солнечный свет. Вокруг были стены, и, чтобы добраться до вершины, пришлось еще раз перелезать через обломки скал. В трудных местах они передавали Бет с рук на руки и, наконец, оказались на самой верхотуре. Доркас стояла, оглядываясь по сторонам, стараясь подавить удивление от всего того, что здесь скрывалось. С земли были видны только укрепления. Верхушка скалы выглядела плоской и пустынной. Реальность была ошеломляющей.
Они стояли на верху потрясающе широкого лестничного пролета. Фернанда опять стала считать и объявила, что там тридцать ступеней. У подножья широким полукругом стояли семь дорических колонн.
Со всех сторон теснились свидетельства истории. Сохранились фрагменты рыцарского замка и византийской церкви. Повсюду были разрушенные стены и вывалившиеся из них камни. Но надо всем этим царила Афина Линдосская. Маленькие полузасыпанные постройки подчеркивали величие ее колоннады. Крылатая Афина принадлежала только небу и морю. В мерцающем золотом прозрачно-голубом воздухе возвышались разрушенные стены и колонны ее храма. Камни Родоса горели золотом на фоне вечно плывущего неба и моря, как будто не имели никакого отношения к лежащей далеко внизу земле. Эти камни создавали здесь иллюзию безопасности. Как будто они достигли места, живущего своей жизнью, не соприкасающегося с тревогой окружающего мира.
За замком низкая стена огораживала скалы, которые обрывались прямо в индиго-черное море. Пока Фернанда, взяв Бет за руку, бродила по храму, Доркас присела на стену. На черной скале, тесно сбившиеся вместе над обрывом, шесть колонн с остатками крыши были так прекрасны на фоне неба и моря, что захватывало дух. Скалистые утесы были доступны только ласточкам, и волны Эгейского моря бились об их подножье. Отсюда не было другого пути, кроме того, по которому они пришли.
Вернулись Фернанда с Бет и встали рядом с Доркас, глядя вниз с головокружительного скалистого обрыва. Ее голос звучал пророчески.
«Я так и вижу, как Грегори Пек карабкается по этим скалам, когда они снимали «Пушки острова Наваррой», — восторженно прошептала она.
Золотая синева почти явственно содрогнулась вокруг Фернанды, и Доркас громко рассмеялась.
«Сомневаюсь, что он лез именно здесь», — сказала она.
Фернанда поморщилась: «Я не знаю — я могу воспроизвести всю сцену. Взгляни— там есть еще одна бухта. Маленькая, закрытая — говорят, что ее посещал Святой Павел. Ты видишь те острые скалы на входе, они их использовали в сцене со штормом».
Доркас взяла Бет за руку.
«Ты тут помечтай о Грегори Пеке, а мы посмотрим с другой стороны на деревню».
Они оставили Фернанду и перешли к укреплениям, откуда были видны белые домики и пляж с качающейся у берега лодкой. Анатолийские горы здесь были не так близко, как в Родосе, из-за причудливой формы острова. Но до турецкого берега рукой подать, ничего не стоит добраться даже на маленькой лодке.
Она попыталась вычислить дом мадам Ксении на склоне холма над городом, но там было слишком много деревьев, и она не была уверена, какой из этих маленьких кубиков принадлежит мадам Ксении. Пришел ли уже Джино? Что там сейчас творится?
Фернанда снова подошла к ним. Если у нее и сохранилось некоторое беспокойство по поводу того, что может происходить в городке, там внизу, то она тщательно это скрывала. Она вела себя, как будто это обыкновенный осмотр достопримечательностей. Но, тем не менее, не забывала поглядывать на солнце.
«Нам лучше скоро пойти дорогая, — сказала она. — Близится закат».
С этой стороны острова солнце садилось не на виду, а исчезало за горной грядой над Линдосом. Доркас увидела, что край солнца скоро коснется горы. Но нужно еще немного задержать тут Фернанду.
«Я еще не хочу возвращаться, — запротестовала она. — Света еще хватает».
Она взяла Бет, и они побрели на другую сторону. Снизу долетали голоса и смех. Видимо, погонщики ослов использовали последние предзакатные минуты для своего дела. Доркас опустила Бет и облокотилась на брешь в стене, чтобы увидеть целиком всю каменную лестницу, по которой они недавно взбирались. По ступенькам поднималось несколько женщин, пыхтя и смеясь. За ними в хвосте этой ярко разряженной группы шел мужчина, один.
Как не узнать эту темноволосую голову! Она быстро отпрянула от стены, пока он не успел взглянуть вверх и заметить ее. Джино явился. Как всегда, он поступил неожиданно. Через несколько мгновений он будет наверху, ей немедленно надо отсюда убраться, увести от него Бет. Но она не сможет ускользнуть, пока он не отойдет от входа достаточно далеко, чтобы она смогла проскользнуть у него за спиной.
Фернанда спустилась по широким ступеням туда, где о скалы яростно бился ветер. Доркас пошла за ней, крепко держа Бет за руку. У подножья они, не сговариваясь, повернулись к возвышавшейся над прибрежными скалами крепости. Здесь ветер дул еще сильнее, ярко палило солнце, и в ярком свете плясали золотые огни. Над головой между двумя колоннами храма Афины висела большая паутина, она трепетала, билась на ветру, но не рвалась. Арахна все еще плела свои золотые нити, через века бросая Афине свой вызов.
То, что он последовал за ней в это отдаленное место, могло означать, что у него очень мало времени. Только очень большая спешка могла привести его сюда. Ходил ли он в дом Каталонасов? Удалось ли ему избежать западни?
Теперь, когда надо было спешить, Бет запросилась вниз: «Мамочка, я устала, я хочу на осла».
«Сейчас, — сказала Доркас. — Мы уже сейчас начнем спускаться».
Можно было укрыться за любой стеной, за любым углом, но она стояла в нерешительности. Голоса приближались. Фернанда отошла к обрыву и стояла к ним спиной. Доркас снова подхватила Бет на руки и побежала к подножью широкой каменной лестницы. Солнце клонилось к хребту, и дорогу пересекали длинные черные тени от колонн. Внизу тень, наверное, уже покрыла деревню и доползла до границы пляжа.
На пути стояло разрушенное каменное здание, и она рванулась к нему. Проход вел в затемненное крыло, где было достаточно места, чтобы спрятаться. Более того, в камне была щель, как амбразура, обращенная в направлении скал. Стоя за ней, она могла наблюдать, не опасаясь быть замеченной.
«Мне здесь не нравится, — сказала Бет. — Я хочу на осла».
Доркас цыкнула на нее.
«Мы играем, — прошептала она. — Мы прячемся от тети Ферн. Мы не должны шуметь, а то она нас найдет».
Бет немедленно приняла правила игры и скользнула за угол, чтобы спрятаться у мамы за спиной, с
