комбинезон отяжелел, будто свинцовый. Да, отлично выкупалась, ничего не скажешь!
— Придумал! — Дасти выбежал из комнаты и вернулся с голубым купальным халатом в руках. — А ваш комбинезон я отнесу в сушилку.
Шеннон нерешительно взяла халат. Понятно, чей это: вон и монограмма — «М.Х.У.». К тому же от халата исходил ощутимый мужской запах. И этот запах ее почему-то тревожил.
— Я даже не знаю…
— Все очень быстро высохнет, честное слово. Вы еще и закончить не успеете.
Мальчик умоляюще глядел на нее. Наверное, Дасти прав — это в самом деле единственный разумный выход. Не может же она в таком виде отправляться к себе в контору — сиденье в машине промокнет до пружин.
Глупейшая история!
Дасти вышел за дверь, она переоделась и отдала ему комбинезон. Затем вновь принялась за работу, невольно прислушиваясь к смеху и голосам, доносившимся снизу. Она что-то тихонько мурлыкала себе под нос — почему-то в этом доме ей было легко и уютно. Если бы шум служил мерилом счастья, этот дом считался бы настоящим раем, весело подумала она.
Шеннон закончила с душем, однако Дасти и след простыл. Она не привыкла терять время даром и, порывшись в своем чемоданчике, вытащила учебник. В течение рабочего дня ей частенько удавалось выкроить минутку, чтобы позаниматься. А как иначе все успеть за двадцать четыре часа!
Из чемоданчика Шеннон извлекла сверток с гамбургерами. Вечером у нее занятия в университете, так что сейчас самое время перекусить. К тому же у нее одна слабость в жизни — мучное, жирное и сладкое, а свои слабости обязательно должны быть у каждого. Вполне довольная, она вновь принялась за чтение, поедая гамбургер.
Дасти с комбинезоном не появился и сорок пять минут спустя, а в доме стало тихо как в могиле. Неужели все ушли и забыли про нее? Шеннон приоткрыла дверь — нет, снизу доносились негромкие голоса. По крайней мере в доме кто-то есть. Но ее помощник, похоже, пренебрег своими прямыми обязанностями.
Шеннон вышла в холл и громким шепотом позвала Дасти.
Митч Уилер провел расческой по шелковистым каштановым волосам Рейчел и собрал их розовой заколкой.
Девочка повернула к нему свое серьезное, сосредоточенное личико:
— Красиво?
— Зайка, ты у нас всегда неотразима.
Он сжал ее в объятиях. Довольная девчушка поправила оборки на своем платьице и важно прошествовала в детскую. Митч смотрел на Рейчел, и сердце его сжималось. Будь эти трое его собственными детьми, а не детьми брата, он не мог бы любить их сильнее.
Да они и есть его собственные дети.
Он вспомнил случайно подслушанный разговор в ванной. Эта зеленоглазая водопроводчица его удивила. Сногсшибательная красотка! К тому же такая чуткая и деликатная. Поняла, как утешить Дасти, сразу нашла слова, которые он тщетно искал полгода, с тех пор, как погибли родители малышей. Дасти не мог примириться со смертью родителей, не мог в это поверить. Митч терялся и перед вспышками детской ярости, и перед незыблемой убежденностью мальчика в том, что в один прекрасный день папа и мама вновь будут с ним.
Шеннон Догерти сразу поняла, что творится с ребенком. И как спокойно, как мягко она убедила мальчика, что ему нечего стыдиться своих чувств. Только теперь до Митча дошло — Дасти давно уже знает, что его родителей больше нет, но убеждает себя в обратном, боясь захлебнуться в горечи утраты. Как важно было мальчику облегчить душу! И в этом ему помогла Шеннон.
Да, с этой женщиной он не прочь познакомиться поближе. Жаль, что нельзя приступить к делу прямо сегодня, не откладывая в долгий ящик. Но сегодня ему предстоит непростой вечер.
— Дядя Митч?
— А?
Перед ним стоял Дасти.
— Видишь, я уже вымылся и оделся, как договорились. А скоро приедут бабушка и дедушка?
Митч взглянул на часы.
— Где-то через час или… — Звонок в дверь не дал ему договорить. — Расчет неверен, парень. Вот и они.
— Ура-а-а! — Дасти рванулся к входной двери, распахнул ее — и тут же оказался в объятиях надушенной бабушки.
Последовал целый шквал поцелуев. Все говорили одновременно, торопясь выложить накопившиеся за полгода новости. Только Митч одиноко стоял в стороне, с принужденной улыбкой на лице, и смотрел на сиявших от счастья детей. Бабушка и дедушка вытащили свертки с подарками, и казалось, поцелуям, смеху, словам благодарности не будет конца.
Наконец Руфь Гилберт сочла нужным заметить Митча.
— Здравствуйте, Митч. — Голос ее звучал холодновато и сдержанно. — Рада вас видеть.
Она подставила щеку, которой Митч символически коснулся губами.
— Я тоже рад видеть вас, Руфь.
Митч протянул руку красивому седовласому мужчине:
— Здравствуйте, Стивен. Как долетели?
— Прекрасно… прекрасно. — Стивен Гилберт держался приветливее, чем его жена, но тоже с некоторой прохладцей. — У вас тут лето в разгаре. А у нас в Бостоне еще снег не сошел, и мы мерзнем чертовски.
На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Наконец Митч сказал:
— Почему бы нам не пройти в гостиную?
Этого вечера он ждал с замиранием сердца, ждал давно, уже несколько недель, с тех пор, как пришло письмо от адвоката Гилбертов.
— А где малышка? — осведомилась Руфь.
— Я уложил ее ненадолго, а то заснет еще до обеда.
— Понятно.
Руфь явно хотела немедленно увидеть младшую внучку, но все же прошла в гостиную и осторожно опустилась на краешек дивана. Стивен Гилберт уселся рядом с женой, и Рейчел тут же взобралась к нему на колени.
Следующие двадцать минут Митч в основном молчал, прислушиваясь к тому, как дети оживленно болтали с бабушкой и дедушкой. Правильно ли он поступает, размышлял Митч. Может, лишь эгоизм заставляет его удерживать детей при себе? За полгода он душой прикипел к племянникам. Без них его жизнь опустеет. К тому же он обещал Дасти и Рейчел, что никогда не покинет их, а он привык исполнять обещанное.
Вскоре дети отправились в детскую — смотреть телевизор. Взрослым надо было обсудить свои дела. Очень важные дела.
— Дети выглядят вполне здоровыми, — неуверенно начала Руфь. — И вроде бы счастливы…
— Так оно и есть, — непререкаемым тоном заявил Митч.
Стивен нервно откашлялся.
— Вы очень много для них сделали, Митч, очень много. С этим никто не спорит. И все же сейчас…
— Детям нужен настоящий дом, — перебила мужа Руфь.
— Такой дом у них есть.
Черт возьми! Кажется, он сразу полез в бутылку. Митч заставил себя улыбнуться.
— Я делаю для них все, что в моих силах.
— Да-да. Мы в этом не сомневаемся. — Руфь в замешательстве махнула рукой. — Но, Митч, подумайте сами. Вы молодой холостяк, у вас соответствующие… склонности. Дети привыкли к совершенно другому
