господствовал у берегов Кумберлянда в последнюю войну, не было бы нужды проталкивать войска по Иторенской дороге, давно уже превратившейся в узенькую тропку. Поговорка «Доставить пикинера в Кумберлянд» наверняка ведь дошла и до ваших ушей?[7] А чего стоили бы приморские крепости, лишенные снабжения с моря?
– Флот не берет крепости сам по себе, – возразил министр.
– Берет, и вы это… – Раскона оборвал фразу, но слишком поздно: теперь даже дурак смог бы договорить за него. А первый министр дураком не был совершенно точно.
«…и вы это превосходно знаете, Ваша светлость!»
Почти с тем же успехом он мог бы просто сказать: вы лжете, герцог! На прокаленных солнцем столичных улочках шпаги покидали ножны и по меньшему поводу.
Герцог отошел от шкафа, опустился обратно в кресло… наклонившись, выдвинул ящик… достал большую, в медной окантовке лупу и посмотрел сквозь нее на Диего. Тот попытался удержать истерический смешок – но не сумел.
– Я удивляюсь вам все больше и больше, – произнес ги Леннек. – В настоящий момент меня поражает ваша скромность. Да-да, не хихикайте. При столь радикальных взглядах вы готовы удовольствоваться всего-навсего единственным фрегатом.
– Будь я герцогом крови лет пятидесяти, Ваша светлость, – сказал Раскона, – я просил бы флот. Но мне двадцать два и потому я прошу всего лишь фрегат.
– Всего лишь… – проворчал министр, – звучит, будто вы крайне недовольны своим нынешним статусом, тан секретарь второго класса.
– Осмелюсь напомнить, Ваша светлость, что Арквен Голисийский в восемнадцать командовал полком, а в двадцать два – левым крылом армии.
– А в двадцать шесть стал святым, – министр выразительно глянул на потолок. – Вы торопитесь на встречу с Отцом-Солнцем? Я думаю, что не очень-то, иначе не стояли бы тут.
– Мне уже не раз предсказывали судьбу, Ваша светлость, – улыбнулся Раскона. – И каждое новое пророчество не совпадало с предыдущим.
– Видно, вам попадались неважные пророки, – сказал герцог. – Я и сам не силен в астрологии…
«А для кого же тогда был заказан телескоп работы мастера Ноймана?» – едва не вырвалось у Диего. Он хорошо помнил посвященный этому чуду враждебной техники отчет – проверка названной там итоговой суммы стала для Раскона одним из первых заданий в казначействе. Берясь за дело, Диего был уверен, что найдет целый заговор воров, ибо не может стекло и металл стоить дороже серебра. Но счет оказался чистым: просто в тот момент Иторен и Ликта переживали очередной «кризис отношений», телескоп же и без того значился в списке запрещенных к вывозу товаров. Верные предсказания всегда в цене, а для них нужны хорошие инструменты – и глупо менять их на золото будущего врага. Для доставки телескопа пришлось организовывать цепочку подставных лиц, плюс акция прикрытия… но в итоге чудо-механизм все же был доставлен в Белый дворец.
– … однако я смею думать, что являюсь неплохим знатоком Высокого Закона. Он, знаете ли, тоже порой может определить судьбу ничуть не хуже звезд. Да вы и сами, тан Диего, совсем недавно получили подобный урок, точнее, преподали его некоторым, кхм, заблудшим овцам.
– Ваша светлость! – Раскона упал на колено и склонил голову. – Честь иторенского тана принадлежит лишь ему, но жизнь – Королю и нашей Матери-Церкви. Прикажите – и в сей же миг я с одной шпагой выйду…
– Из этого кабинета! – оборвал его пылкую речь министр. – Довольно, тан Диего. Ступайте домой и ждите.
Опомнился Раскона уже на лестнице. Он развернулся, ринулся вверх – и через две ступеньки едва не протаранил спускавшегося ему навстречу ги Морра.
– Вы забыли вашу шляпу, – сообщил желтый камзол, держа упомянутый предмет перед собой – двумя пальцами за край полей, словно дохлую мышь.
– Благодарю… вас, – кипя от злости, тан выхватил шляпу и с силой надвинул ее на макушку. – Надеюсь, больше я ничего не забыл?
Имейся у него в кошельке хоть один сан, Диего непременно швырнул бы монету к ногам придворного. Но золотые остались у Марратоа, да и то если он забрал их утром из тайника. Выставлять же напоказ кошель, полный меди, Раскона не пожелал.
– Нет.
– В таком случае…
– Его светлость велел передать, – ги Морра сделал паузу, – что попробует оказаться лучшим предсказателем, чем те, с кем вы имели дело до сего дня. Прощайте.
Раскона с отчаяньем подумал, что сейчас отдал бы полжизни за то, чтобы хоть на десять минут заслать «призрачного шпиона» в кабинет ги Леннека. Но во всем Иторене вряд ли нашелся бы маг, способный предложить ему подобную сделку – в стенах кабинета Первого министра контрзаклятий наверняка было куда больше, чем кирпичей.
– Что скажешь?
Доведись Диего все же проникнуть при помощи магии в кабинет герцога, он бы изрядно удивился, глядя как ги Леннек, развернувшись, с весьма серьезным видом обращается к вышитой златорогой серне. Впрочем, удивление это продлилось бы совсем недолго – скрипнул механизм и гобелен пополз вверх, открывая солнечным лучам потайную комнатку.
Сухощавый, щегольски одетый мужчина, на вид лет сорока с небольшим, зевнул и поднялся с кушетки. Не торопясь прошел комнату, склонился над креслом для гостей, осторожно коснулся подлокотника. Коротко хмыкнул и вытер палец о спинку.
– Отвар злоголовки? Так я и думал. В сочетании с природным волнением… а я-то поначалу гадал, какая бешеная оса укусила Диего. Он ведь, да будет известно тебе, в обычном своем состоянии хладнокровнее заморских ящериц. Выстрели по нему из пушки, Франсиско – и когда развеется дым, ты увидишь его улыбку.
– Как несложно заметить, в этом кабинете пушки нет, – проворчал ги Леннек. – А мне нужно было знать, что являет собой твой протеже.
– И как? – с любопытством спросил ги Карталь.
– Если я скажу «отвратительно», ты будешь сильно удивлен?
– Удивлен? Ничуть, – рассмеялся казначей. – Будь иначе, разве я позволил бы ему забивать голову всякими дурацкими прожектами? Нет, он бы сейчас кашлял архивной пылью, пытаясь читать два, нет, четыре дела одновременно. Ах, Франсиско, – ги Карталь перешел на доверительный тон, – даже ты не можешь представить, как мне жаль, безумно жаль… ведь у мальчишки есть все, понимаешь, все нужные задатки! Каких-то десять, ну максимум пятнадцать лет – и он бы занял мое кресло, а я ушел бы со спокойной душой, твердо зная, что ученик не посрамит, а превзойдет своего учителя. Но, – казначей всплеснул руками, – увы и ах! Этот подарок Отец-Солнце приготовил не мне и не тебе – дар сей для Морского Старца.
– То есть ты уверен, что из него получится хороший адмирал?
– Хороший? Ни в коем случае. Из него, мой дражайший министр, получится Великий Адмирал. Если, конечно, – задумчиво добавил ги Карталь, – его не убьют раньше.
– На гонках колесниц, – ги Леннек сдвинув к затылку короткий парик, прижал ко лбу платок, – я бы не поставил на него и двух гвеллов.
– Почему ты не воспользуешься магией, Франсиско? – с любопытством спросил ги Карталь. – Пара капель эликсира – и ты вновь будешь пленять танесс роскошной гривой.
– Не пытайся меня сбить. Мы ведем речь о Раскона, твоем Диего. И я скажу тебе: он как шутиха – не знаешь, куда она полетит и где взорвется. Ты же хочешь, чтобы я запустил ее посреди порохового склада.
– Лучше взрываться, чем тонуть, – резко произнес казначей. – Уйти ярко, в один блистающий миг. Уверен, такое угодно Великому Огню куда больше, нежели медленное сползание в
