Подойдя к каюте руководителя экспедиции, Олег негромко постучал. Стэмп сразу же открыл дверь. Увидев в коридоре Мэри, он сделал ей знак рукой, чтобы она тоже зашла.
Стэмп жестом пригласил гостей присесть на заправленную койку. И, показав на телефонный аппарат, начал говорить. Общий смысл сказанного был понятен для Олега, но он все же попросил Мэри перевести.
– Он говорит, что сейчас ему звонили по телефону из штаб-квартиры «Квантума». Ему сообщили, что с мистером Юргенсом срочно хочет связаться его шеф из ВВС. Мистер Стэмп сейчас наберет номер телефона, чтобы вы могли переговорить с вашим руководством.
Умелов понял, что на связь с ним хочет выйти кто-то из ЦРУ.
Ричард Стэмп набрал номер на трубке телефона спутниковой связи и передал его Умелову. Олег взял в руки телефон с антенной, похожей на толстую пережаренную сосиску, и сразу же почувствовал, насколько приличный вес у этого аппарата. В трубке было абсолютно тихо: ни привычного треска, ни гудков. И когда в трубке вдруг раздался голос, Олег от неожиданности вздрогнул.
– Мистер Юргенс, здравствуйте.
Умелов сразу узнал этот голос и интонацию. Он принадлежал Полу Смиту, курировавшему его по линии ЦРУ.
– Я буду очень краток. Вы задаете слишком много вопросов членам экспедиции. Вы получили достаточно четкие инструкции, что и как вы должны делать, вот и занимайтесь только тем, что вам поручили. Иначе нам придется пересмотреть ваше дальнейшее участие и ваше пребывание на территории Соединенных Штатов Америки. Надеюсь, вы меня правильно поняли?
– Я понял вас, шеф. Впредь буду экономным, – Умелов передал трубку Стэмпу и постарался изобразить неловкость.
– Начальство просит, чтобы я был экономнее с видеокассетами.
Умелов решил дать понять присутствующим в каюте, что это и есть тот пустяковый вопрос, который с ним хотело обсудить руководство канала ВВС.
– А, я думала, что-то серьезное, – успокоилась Мэри.
Повернувшись опять к руководителю экспедиции, Олег улыбнулся и произнес по-английски.
– Благодарю вас, мистер Стэмп. Спокойной ночи.
В коридоре Умелов попрощался с Мэри и не спеша отправился к своей каюте. На лице его светилась саркастическая улыбка. Теперь он практически на сто процентов был уверен в том, что точно знает имя главного тайного агента ЦРУ в этой экспедиции.
Глава 4
Борт научно-исследовательского судна. Начало июня 1995 года
Мэри лежала в своей каюте и размышляла над тем, что когда-то говорила ей тетя Джессика. «Девушка, – говорила она, – не должна показывать молодому человеку, что относится к нему с симпатией. Однажды продемонстрировав это, можно стать жертвой своей легкомысленности. Ведь сейчас так мало настоящих мужчин, которые способны оценить не только красивые женские формы, но и внутренние качества женщины, такие как доброта, ум, порядочность и даже верность. Хотя для современного поколения это понятие все реже становится определяющим в выборе предполагаемого спутника жизни».
Мэри не была стопроцентной пуританкой, но ей очень хотелось встретить человека, которому она могла хранить верность всю свою жизнь.
Сейчас, когда она провела в обществе Олега уже несколько дней, ей казалось, что он именно такой человек. С ним было приятно общаться, да и просто находится рядом. От него шел какой-то сильный внутренний импульс надежности и силы. Даже запах Олега был ей приятен. Сегодня утром, когда он снял свой толстый свитер в кают-компании, Мэри уловила в воздухе дух здорового мужского тела. В отличие от других представителей мужской половины экспедиции Олег не пользовался парфюмом. По крайней мере она ни разу не почувствовала от него не то что аромата одеколона, но даже шлейфа лосьона после бритья.
Была и другая деталь, которая выделяла его среди всех. Это его глаза. С точки зрения классической зоологии он был биологическим уродом, поскольку цвет его глаз не совпадал с цветом волос. Но серо- голубые глаза в обрамлении больших черных ресниц и в сочетании с почти такими же черными волосами делали его просто неотразимым.
Мэри казалось, что Олег догадывается о ее симпатии к нему, и от этого испытывала все большую неловкость в общении с ним. Его знаки внимания она старалась отнести не к взаимному интересу, а к чему- то иному, хотя сердце не хотело соглашаться с этим.
Перебирая фотографии из своего домашнего альбома, Мэри подумала: «А вдруг?.. Почему же, собственно, вдруг? Конечно, я влюбилась!!!»
– Мэри, с тобой все в порядке? – голос Барбары заставил Мэри очнуться.
– Что?
– С тобой все в порядке? – повторила бельгийка, пересев на кровать своей спутницы.
– Да, спасибо.
– Я подумала – у тебя приступ. Ты очень сильно покраснела. Если бы тебе было за пятьдесят, то я бы сочла, что у тебя прилив климактерического характера.
Барбара снова вернулась на свою койку.
Выдохнув, Мэри, поднялась, сунула ноги в высокие ботинки и накинула теплую куртку.
– Здесь очень душно. Пойду на палубу, подышу морским воздухом.
– Смотри, чтобы тебя не продуло, – Барбара встала и закрыла за соседкой дверь на щеколду.
«Ты ведь и впрямь влюбилась, девочка, – усмехнулась про себя Барбара. – Что же, это даже хорошо. Теперь с этим русским можно разыграть неплохую комбинацию».
Барбара села на кровать, прислушиваясь к шуму в коридоре. Посидев так с минуту, она поднялась, подошла к двери каюты и убедилась, что она хорошо закрыта. После она вернулась к своему месту и, нагнувшись, вытащила из-под койки сумку. Расстегнув верхний клапан, достала черный кожаный футляр и извлекла из него спутниковый телефон. Четко следуя инструкции человека, который передал ей этот прибор, Барбара набрала номер.
Через полминуты трубка ожила.
– Я слушаю, – пробасил мужской голос.
Барбара еще раз посмотрела на дверь каюты и вполголоса произнесла.
– Это я.
– Как ты думаешь, Сэм, кто этот русский? – Кен Линч расстегнул ворот рубашки и, перегнувшись через спинку койки, ближе к себе пододвинул свой рюкзак.
– Не знаю.
– Мне кажется, что к ВВС он не имеет никакого отношения. Я вообще не представляю как в офисе, пусть даже Восточного отдела, может работать человек, настолько слабо знающий разговорный английский.
Сэм усмехнулся.
– А я думаю, что этот Юргенс не так уж и плохо знает английский. По крайней мере он прекрасно понимает, о чем говорят, даже без переводчика.
– Тем более странно. Вот если бы мы выполняли какую-нибудь военную миссию, то я бы подумал, что он русский шпион, которого нам внедрили, – Кен поднялся и присел на кровати.
– Как ни странно, но в твоих словах может быть здравый смысл. Уж слишком много он хочет узнать. И некоторые вопросы, которые он задает, больше похожи на вопросы разведчика, чем на вопросы журналиста. Хотя представить, что ВВС внедрило к нам русского шпиона… По-моему, это полный бред.
В дверь негромко постучали.
Сразу надев дежурные улыбки, Кен и Сэм почти хором ответили:
– Входите.
Дверь приоткрылась, и в проеме появилась седая голова Ричарда Стэмпа.
– Я не помешал вам, коллеги?
Кен быстро поднялся с койки.
– Нет, что вы. Проходите, мистер Стэмп.
– Извините, что отвлекаю вас. Мистер Льюис, вы не могли бы зайти ко мне в каюту? Мне надо с вами
