исчезнуть не только дело разыскиваемого преступника Тима Валлентайна, но и самого… слишком уж близко ошивавшегося близ тайных тайн особой секретности… Уж больно горячая была правда, что раскрылась нам тогда, в испятнанной пулями южных партизан комнатушке, слишком уж высокие кресла она щедро мазала черным. Секретная секретность… такие секреты, говорил дедуля, просто страсть как вредны для самочувствия. То косточкой в горле застрянут, то в речке, что курица вброд переходит, на дно утянут… холеру с чумой на пару и то лучше подхватить – их, хоть и редко, все ж переживают. А вот неположенное по чину знание, оно, случается, убивает, даже и не заразив – просто из-за того, что рядом постоял или мимо проходил… и мог узнать! Дедуля-то у меня умный… со своей медалькой за Талаверу.
Могут захотеть. Нет, не так – по службе они это захотеть обязаны. Работа у них такая, со спецификой – следов после себя не оставлять… разговорчивых. Пусть даже и… эх, хорошее слово есть, книжное… вот, вспомнил – потенциально! Пусть даже и нет почти шанса, что болтать я начну и уж тем более что кто-нибудь моей болтовне поверить захочет.
А шанс мой – что еще числюсь я пока другом Торка и в лице оного всех коротышек Дальних-как-их-еще-там-пещер. Такой хвост обрезать – руки коротки.
Пока я с Торком…
Тогда, в первый день, я попытался разговорить его хоть немного… кончилась эта попытка тем, что гном спецом для меня заказал в номер бутылку шампанского. Прежде я этот ар-исто-крат-и-ческий напиток только на витринах разглядывал. Все собирался как-нибудь спереть бутылку-другую для Молли, да не складывалось – и, как выяснилось, очень даже к лучшему, потому как шипучка на поверку оказалась штукой коварнейшей. С Торковой бутылки меня вначале здорово развезло, даром, что пузо после обеда было набито доверху, ну а потом весь этот обед вместе с шампанским… в общем, не наше это великанское дело.
Больше я заговаривать с Торком не пытался. Просто ждал – сам толком не понимая, чего именно. Ну да лучше уж с пьяным гномом, но в шикарном номере, куда отборную жратву телегами завозят, чем в лесу, под открытым небом, с одиноким кроликом на завтрак-обед-ужин… ну и с трезвым темным эльфом в качестве компании.
Хотя, конечно, с Найром было интересно.
Как раз на рассвете четвертого дня, должно быть, уже слегка подвинувшись башкой от скуки, я дошел до того, что произнес эту фразу вслух – и почти не удивился, когда до боли знакомый насмешливый голос в ответ произнес:
– Благодарю за комплимент, мистер Валлентайн.
– Благодарю за комплимент, мистер Валлентайн, – сказал я.
Лежавший на кровати великан подпрыгнул, едва не пробив при этом потолок, к моему вящему сожалению, ибо создателя «украшавшей» упомянутую противоположность пола стоило бы четвертовать в момент появления на свет. Или колесовать, в зависимости от пристрастий судьи. Мои же пристрастия дружно заявляли, что существо с подобными… склонностями к неортодоксальным цветовым решениям должно быть удалено как можно более жутко – так, чтобы память об этом сохранилась в веках и отвращала безумцев, рискующих мыслить о подобном.
– М-мистер Вайт… – запинаясь, выпалил он.
– Теперь уже мистер Найр, – заметил я, падая в кресло. – Или коммодор Найр, это уж как вы, второй лейтенант Валлентайн, сочтете более правильным.
– Л-лейтенант?
– Поскольку, – улыбнулся я, – вы с бригадир-лейтенантом так и не удостоили своим присутствием церемонию раздачи сребреников, то, – лист гербовой бумаги на миг завис над головой великана, а затем спланировал ему на колени, – я счел разумным захватить и ваши плюшки… для передачи по адресу. Первый принцип драу: дают – бери, не дают – отбери. К слову, церемония мне весьма понравилась: скромно, можно сказать, камерно, но со вкусом. Речь президента была хороша… прочувствована, в какой-то момент даже я почти поверил, что ему и в самом деле ничего не известно. Надо будет узнать, нет ли у нас общей родни с мистером Лин…
– Т-ты!
Наконец-то сумевший приподнять веко гном явно не желал видеть во мне нечто большее, чем порождение спиртосодержащих напитков.
– К-какого…
Пятью минутами ранее, осматривая комнату, я зафиксировал двадцать одну явно пустую бутылку и лишь один-единственный наполовину опустошенный сосуд – присущая гномам расчетливость побудила Торка оставить ее на середине огромного стола, то есть вне пределов досягаемости пьяного себя. Именно этот сосуд я сейчас и перевернул горлышком вниз, после чего с удовольствием проследил, как темнокрасное пятно расползается по ковру… бухарскому – шестнадцатый век или хороший новодел «по мотивам».
– К-какого… во имя задницы Траллы, зачем ты приперся?
– Вы никогда не читали воспоминаний Леголаса, бригадир-лейтенант? – нарочито вежливо спросил я. – Да… судя по вашему искреннему изумлению, вы о них даже не слышали. А между тем прелюбопытнейшее чтение. Одно название чего стоит: «Эльф и гном – это нормально!». Полного текста, увы, мне пока не встречалось, да и вообще единственный упоминающий о них источник – это исследование одного соотечественника Рысьева, посвященное мемуарам участников той войны… но цитаты, приводимые им, заставляют совершенно по-иному взглянуть на…
– Тебя придушить? – на удивление трезво звучащим голосом осведомился гном. – Или предпочтешь бой на топорах?
– Бой на топорах с гномом? Разве такой бой можно назвать честным?
– А разве бой с драу вообще может быть честным? – Гном уже сполз на пол со своего спального кресла и теперь, горделиво выпятив бороду, с вызовом глядел на меня. Бедняга… он и не подозревал, что по-прежнему обернутые вокруг него ярды кричаще-желтого шелкового покрывала придают ему сходство… ну, если пытаться быть вежливым, то с попугаем.
– Может, – кивнул я, – если это бой с другим темным эльфом.
– Говори, зачем пришел, – и уматывай! – процедил Торк.
– Как невежливо. – Я даже не стал изображать попытку встать. – Вот уж чего не ожидал от визита к старому другу…
– Другу?! – Глядя на выпученные глаза бригадир-лейтенанта, я решил в дальнейшем разговоре быть немного снисходительней к гному. Три дня тихушной пьянки…
– Среди людей принято считать, что совместно перенесенные тяготы сближают.
– Кзбгрым[29]!
Недружелюбно, точнее, очень недружелюбно поглядывая в мою сторону, гном прошаркал в угол… со сдавленным проклятьем пнул выстроенную там батарею так, что две бутылки разлетелись на осколки… тогда как остальные девятнадцать со звоном раскатились по комнате в целом виде. Данный акт вандализма, впрочем, либо улучшил самочувствие гнома, либо просто поднял ему настроение – в сторону ванной комнаты Торк удалялся, практически не шатаясь.
– На самом деле, – дождавшись, пока гном сотрясет стены захлопываемой дверью, прошептал Тимоти, – я даже рад, что…
Валлентайн осекся, настороженно вслушиваясь в донесшийся со стороны ванной грохот.
– Все в порядке, – успокаивающе произнес я. – Наш друг всего лишь попытался перевернуть ванну.
– А…
– А вот теперь, – констатировал я, дождавшись окончания второй серии лязга, грохота и воззваний к большей части гномьего пантеона, – ему это удалось.
– Да, – вздохнул Тимоти, – в общем-то, мистер Найр, именно поэтому я и рад, что вы пришли.
